29 декабря 2004
Раджаб Сафаров: Россия может потеряет Иран как стратегического партнера
29 декабря 2004
Раджаб Сафаров: Россия может потеряет Иран как стратегического партнера
26.12.04 18:11
В конце октября в Москве состоялось 15-е заседание специальной рабочей группы (СРГ) по урегулированию Каспийской проблемы. Стороны, как и прежде, выразили общее удовлетворение состоявшейся встречей и переговорным процессом в целом. Однако зачастую заявления госчиновников не совпадают с мнением экспертов. Вопрос об определении правового статуса Каспийского моря до сих пор остается открытым. К тому же, видимо, Москва с увольнением Виктора Калюжного и назначением Игоря Юсуфова на должность спецпредставителя президента РФ по международному энергетическому сотрудничеству в качестве куратора каспийской проблематики, фактически объявила о новом своем курсе по данному вопросу. Каковы сегодня хитросплетения каспийской проблематики и какое место она займет в российско-иранском сотрудничестве с приходом Игоря Юсуфова, мы попросили ответить гостя Русской службы Гостелерадио Ирана, известного специалиста, генерального директора российского Центра изучения современного Ирана Раджаба Сафарова.
Какие основные темы обсуждались на последнем заседании СРГ по Каспию в Москве? Каковы его основные результаты?
САФАРОВ: 27 октября 2004 года в Москве закончило свою работу 15-е заседание СРГ по урегулированию Каспийской проблематики. Согласно итоговому коммюнике стороны в общем удовлетворены состоявшимися очередными консультациями. В нем отмечается, что позиции сторон более уточнены и конкретизированы. Это официальная позиция сторон. Но, если приподнять завесу дипломатических формулировок, то, по большому счету, никаких результатов не было достигнуто. Я бы сказал, что стороны еще раз подтвердили, что они хотят решения данного вопроса. Они еще раз, каждая по отдельности и сообща, заявили о своей заинтересованности в том, что хотят превратить Каспийское море в море дружбы и стабильности, которое смогло бы обеспечить еще большее углубление отношений. Но на этом продвижение вопроса застопорилось.
Однако чтобы ни говорили представители СРГ, самыми главными вопросами остаются по-прежнему: проблема разделения Каспия, военная деятельность на Каспии, а также в последнее время к этим вопросам прибавилось еще и проблема прокладки всевозможных магистральных трубопроводов по дну этого моря. В целом, эти вопросы стали непреодолимым препятствием для принятия консенсусного решения по всеобщей Конвенции о статусе Каспия.
Интригой московского заседания было то, что Москва выставила на переговоры свою новую команду. Так что в этом смысле московское заседание походило на смотрины российской делегации во главе с Игорем Юсуфовым. К тому же, особую пикантность ситуации придало и то, что, как откровенно заявил в беседе со мной новый спецпредставитель российского президента, Каспий для него - приоритет номер один из вопросов его компетенции. Он также добавил, что Каспием поручено вплотную заняться руководителю СРГ от России, послу по особым поручениям, опытному специалисту Александру Головину. Примечательно, что новый руководитель СРГ от России с особой активностью взялся за новое дело и, скорее всего, и реакция, и отношение к данной проблеме со стороны партнеров по переговорам будет такой же адекватной.
То есть, если Вас правильно понял, у России больше нет специального представителя по каспийским делам?
САФАРОВ: Да, к сожалению, получается, что отдельно выделенной статусной единицы в структуре российской политики по Каспию нет. Это, безусловно, может сказаться на уровень переговорного процесса, на его темпах и качестве. Но будем надеяться, что этого не произойдет.
Как вы думаете, говорит ли это об изменении политики Москвы в Каспийском регионе или же свидетельствует об ослаблении ее внимания к Каспию?
САФАРОВ: Мне кажется, есть тенденция к ослаблению позиции России. Может быть, ослабление - это не совсем точное слово. Но есть тенденция неадекватного внимания к данному вопросу со стороны российского руководства. То есть каспийская проблематика не находится в фокусе деятельности правительства и МИДа как отдельная, глобальная межрегиональная проблема, связанная с возможными огромными геополитическими и экономическими издержками. Именно такого понимания и соответствующего подхода, мне кажется, у России пока нет.
Мне кажется, что Россия совершает большую ошибку, поскольку от решения каспийского вопроса зависит очень многое, и это связано, прежде всего, с местными, региональными и глобальными интересами России. Если в ближайшее время подобное положение вещей не будет исправлено, то с каждым днем позиции России в Каспийском регионе будет слабеть, и, что самое непоправимое, произойдет пропорциональное усиление позиций стран Запада в данном регионе. И это никак не будет отвечать интересам России.
Я придерживаюсь мнения, что Россия должна быть «локомотивом» переговорного процесса. Привлекая партнеров в свою сторону через различные интересные экономические и политические предложения, Россия могла бы решить задачу урегулирования многих, даже самых, как кажется, неприемлемых вопросов, связанных с Каспием. Россия давно могла бы получить (если бы того захотела) согласия партнеров по многим существующим ныне вопросам. Но для этого совершенно необходимо, чтобы в российской политике была единица, которая занималась исключительно каспийской проблематикой. И эту единицу должен возглавлять политик федерального уровня, а еще лучше обладающий яркой харизмой и международным признанием.
Поэтому я считаю, что в Москве имела место просто очередная протокольная встреча. Итоги заседания не могут быть признаны положительными, поскольку это было обычной консультацией рабочих групп, которые хотят мирного решения каспийских вопросов. Поэтому ни одна из сторон переговорного процесса пока не может заявить, что другие партнеры по переговорам учитывают ее интересы по тому или иному вопросу данной проблемы. Именно поэтому, как только дело доходит до обсуждения конкретных вопросов, позиции сторон начинают различаться самым серьезным образом.
Да и к тому же многие проблемы связаны с тем, что у прикаспийских стран до сих пор нет единого мнения о том, какой все же статус необходимо придать этому так сказать «закрытому водоему»: озера или же моря?
САФАРОВ: Да, одни считают Каспий озером, другие - морем, третьи склонны считать Каспий закрытым водоемом. Надо подойти к данному вопросу, исходя из международных норм, определяющих и решающих подобные вопросы. В 2003 году какое-то время казалось, что сложилось единое мнение, что Каспий - это все-таки море, а не озеро, и тем более не закрытый водоем. Но данный консенсус был не долгим, поскольку из-за подобного определения, по сути, меняются подходы к решению самого статуса Каспия. Поэтому и в совместном коммюнике московского заседания об этом вопросе не было вообще никакого упоминания, как и о том, к чему пришли стороны.
Можно было бы оправдать подобные итоги московского заседания ссылкой на то, что данное заседание СРГ проходило в преддверии второго саммита прикаспийских государств и что очень много внимания было уделено именно этому мероприятию. Однако, как мне кажется, если переговоры будут идти такими же темпами, то проведение самого саммита окажется под большим вопросом. Потому что главы прикаспийских государств, если и соберутся, то явно не для того, чтобы выразить свое доброе желание превратить Каспий в море дружбы и стабильности. Тем более что они, главы государств, уже многократно об этом заявляли друг другу. А соберутся они, наверное, для того, чтобы уже принять какие-то конкретные решения по Каспию, чтобы решать глобальные вопросы его статусного значения.
Условия для проведения саммита, как раз должна подготовить СРГ, а в портфеле СРГ до сего дня каких-либо решений, достойных внимания глав прикаспийских государств, пока нет. Она практически даже не решила и половины существующих вопросов. Согласовано всего только 8 статей, еще 8 статей согласованы частично. Однако вовсе не согласованными остались три главных вопроса. Это вопрос разграничения или раздела Каспия (в процентном соотношении или по периметру естественных границ). Это возможная демилитаризация Каспийского моря. И третье - это, конечно же, возможные энергетические проекты, связанные с Каспием. Имеются в виду магистральные нефте- и газопроводы, а также вопросы, связанные с использованием дна и недр Каспийского моря в его разных секторах. Обсуждение всего этого блока вопросов находятся на абсолютно первоначальном уровне. А именно от них зависит судьба Конвенции в целом. Так что проведение Тегеранского саммита, на мой взгляд, как бы прискорбно это ни было, под большим вопросом.
Однако проведение самих консультаций, выяснение позиций за несколько прошедших месяцев (все-таки со времени 14-го заседания прошло много времени), очередное подтверждение намерений сторон по поводу своего заинтересованного подхода к решению вопросов, - все это положительный и важный фактор, но не достаточный для того, чтобы были достигнуты какие-то результаты.
Основные причины вялости СРГ по Каспию - это, во-первых, то, что прикаспийские государства не осознали еще суперважности этого вопроса. И, второе - некоторые прикаспийские государства напрямую заинтересованы в затягивании данного процесса. Однако затягивания данного вопроса даже на месяц чревато серьезными последствиями, поскольку Каспийское море - это не только колоссальные энергоресурсы, но стратегический регион, затрагивающий интересы очень многих государств, не только прикаспийских. Поэтому каждый день неопределенности в статусе Каспия дает другим странам время для усиления их позиций, более углубленного внедрения в экономические проекты и процессы региона, чтобы затем, без учета уже их интересов, стало бы невозможным решение каспийской проблематики.
Учитывая начало нового этапа в политике Москвы в Каспийском регионе, связанного с приходом Игоря Юсуфова, как Вы думаете, какое место будет уделено ирано-российскому сотрудничеству в области Каспия?
САФАРОВ: Я полагаю, что во многом позиции России и Ирана в решении каспийской проблематики совпадают. Но они не совпадают по принципиальным вопросам. Россия исходит из того, что Каспий нужно делить естественным образом - по периметру естественных границ. Это для Ирана неприемлемо, так как Тегеран считает себя основной стороной в переговорном процессе по разделу Каспия, так как в соглашениях 1920 и 1941 годов Иран наряду с Советским Союзом был одной из двух сторон на Каспии. Иран считает себя обделенным, потому что не только не задействован как основная сторона переговорного процесса, но при этом и в процентном отношении ему предлагают наименьшую долю Каспия. Поэтому по данному вопросу есть серьезнейшие разногласия. То, что предлагает Россия, Азербайджан и Казахстан, имеющие уже согласованные решения по поводу раздела Каспия в формате двусторонних соглашений, кардинальным образом не устраивает Иран, который никогда не признавал эти соглашения, не будет признавать и в будущем. Одним словом, переговорный процесс в полном тупике.
Для Ирана вопрос Каспия является общенациональный проблемой. Поэтому если не будет найдено компромиссное решение с учетом интересов Ирана, то, исходя из того, что для Ирана это принципиальнейший вопрос и Тегеран никогда ни на какие уступки по нему не пойдет, то можно легко предугадать, что процесс будет очень тяжелым и затяжным.
Сейчас логика поведения переговорщиков от России, Азербайджана и Казахстана такова, что можно, как они считают, обойтись без Ирана. Самим заключить двусторонние, трехсторонние или даже четырехсторонние соглашения, чтобы начать использование энергоресурсов Каспия в своих секторах. А Иран пусть сидит со своими принципами и со своим несогласием. Когда-нибудь Иран увидит, что эти страны развиваются, их экономики на подъеме, и рано или поздно будет вынужден присоединиться к ним.
Это принципиальная и очень большая ошибка. Это не тот случай, когда можно через двусторонние или трехсторонние переговоры оказывать давление на Иран с целью заставить его принять решение, заведомо противоречащее его интересам. Версия, а куда ему деться без других прикаспийских стран, явно в данном случае ошибочная. Потому что Иран никогда, как мне кажется, на такое не пойдет. Тем более, как уже было сказано выше, любые соглашения, какими бы они ни были, если они не будут приняты консенсусом всех заинтересованных сторон, не будут признаны Тегераном.
Российским политикам следует иметь в виду, что от уровня и качества подхода России к решению каспийской проблематики напрямую будет зависеть уровень и качество российско-иранских отношений в целом. К сожалению, я должен констатировать, что в настоящее время у российского руководства отсутствует выверенная долгосрочная программа углубления и расширения российско-иранского сотрудничества. Вернее, долгосрочная программа имеется, но она виртуальная, да и та во многом саботируется прозападными чиновниками в российском правительстве.
Справедливости ради следует сказать, что чисто политические отношения России с Ираном ныне хорошие. Российские чиновники из года в год, констатируя этот факт, не делают ровным счетом ничего для реальной подпитки этих отношений. Российская сторона начала довольствоваться данным обстоятельством, в результате чего давно уже прекратилось поступательное движение по пути установления более хороших отношений с Ираном. Но политика величина непостоянная. Нужный уровень отношений всегда необходимо поддерживать новыми действиями. Иначе, как только вы будете довольствоваться хорошим уровнем, успокаивать себя и не будете делать поступательных разновекторных движений, чтобы обеспечить постоянное развитие отношений, то это, как правило, означает только одно - начало кризиса. В этом смысле, к сожалению, первые симптомы кризиса в российско-иранских отношения налицо.
И последнее, при всех сложностях отношений и хитросплетениях Запада и, прежде всего, США к Ирану, все эти страны всегда с вожделением относились к этой стране, а с точки зрения деловых и бизнес отношений Иран всегда был и остается самым интересным государством для них. Единственное что им все это время мешало - это политическая коньюктура и чрезвычайная самостоятельность Ирана. Как только измениться политическая ситуация и уменьшится ирано-западное противостояние, то Запад тут же валом опустится на Иран и тогда произойдет абсолютно пропорциональное вытеснение России со всех нынешних и возможных будущих позиций. И, самое непоправимое, если в ближайшее время Россия не предпримет в отношении Ирана каких-то новых, прорывных инициатив, то существует большая вероятность, что Россия потеряет Иран, как стратегического очень важного партнера, возможно навсегда. А какие политические и экономические издержки может повлечь за собой это явление, предсказать крайне сложно.
Парвиз Нигмати, Русская служба Гостелерадио Ирана. 22.12.2004 г.