Меняется ли сумма от перестановки мест слагаемых (антиисламских терминов)?
30 апреля 2008 08:02, ИА МиК
Власти США одобрили подготовленные Национальным контртеррористическим центром и Министерством национальной безопасности предложения об использовании госслужащими и СМИ терминов «террорист» или «агрессивный экстремист» вместо «исламо-фашизм», «моджахед», «джихад» и др. В Вашингтоне пришли к выводу, что пойти на данные меры необходимо, так как указанные слова имеют положительную религиозную окраску.
В целом ничего удивительного в этом нет. В условиях общемирового роста цен на энергоносители и прогнозируемого вызванного этим кризиса Вашингтону нет никакого резона конфликтовать с исламским миром - значительный процент газо- и нефтяных запасов планеты находится на территории мусульманских стран. К тому же США пытаются играть роль лидера в т. н. межцивилизационном (межрелигиозном) диалоге и прикладывают значительные усилия для локализации палестино-израильского противостояния. Осложнять свои действия Вашингтон сейчас не намерен.
Но насколько долговечным будет период затишья антиисламской риторики? Спрогнозировать это на данный момент представляется крайне сложным. В условиях, когда на международной арене активизировалась Россия, а также учитывая шаги европейского сообщества на сближение с мусульманским миром, ситуация может кардинально измениться в считанные мгновения.
В этой связи нелишне вспомнить, что именно США принадлежит заслуженное лидерство в исламофобии. В 2005 г. Национальный фонд демократии (Вашингтон), подчеркнувший «важную роль мусульман» в войне с терроризмом, сам террор непосредственно преподнес исключительно в антимусульманском духе: «Террористы служат четкой и целенаправленной идеологии. Это идеология, известная как исламский радикализм, воинствующий джихадизм или исламофашизм: Эти боевики будут преследовать цель создать радикальную исламскую империю».
Ничего, конечно, сверхъестественного тут нет. Для глобалистского проекта Ислам представляется угрозой. По их убеждению, и это совершенно правильно, он мешает созданию внерелигиозного глобального трансгосударства.
Поэтому авторы глобал-проекта в различных формах пытаются представить Ислам «человеконенавистнической» религией. Как указывает профессор политических наук международного Малайзийского исламского университета Лоуей Сафи, «чтобы дискредитировать мировую религию, представляющую собой достойную альтернативу западному атеизму для ограничения распространения Ислама и противопоставления ему общественного мнения, необходимо представить его как религию диктата, ведущую к репрессиям и насилию».
Первым пунктом в ряду «мусульманских страшилок» идет «угроза исламского фундаментализма». Так, генеральный директор Европейского центра стратегических исследований в области разведки и безопасности Клод Монике утверждает, что «на политическом уровне исламисты пытаются ниспровергать западное общество, оспаривая гуманные ценности, такие, как сексуальное равенство, свобода религии, свобода слова и т. д. Они знают, конечно, что в этой битве им не победить, но они надеются создать или углубить культурное и социальное разделение между мусульманами и немусульманами».
Термин «фундаментализм» в религиозном контексте впервые прозвучал в начале ХХ в. в Бостоне, где протестантские священники призывали вернуться к религиозным основам (fundamentations) для возрождения принципов веры в их первозданной чистоте. Применяемое же к Исламу понятие «фундаментализм» отождествляется с «бездушным фанатизмом», «терроризмом» и «античеловечностью».
В этой связи руководитель отдела сравнительно-теоретических исследований Института востоковедения РАН Роберт Ланда пишет, что «бездоказательность и хаотичность подобного рода обвинений, во многом проистекающих от незнания реального положения вещей, отсутствия информации, а также преобладания поверхностно-эмоциональной иррациональной реакции, опасны сами по себе, ибо рвут связи между христианским Западом и мусульманским Востоком».
Вместе с тем, один из крупнейших современных социологов, британец Энтони Гидденс отмечает, что «в современном мире действительно имеет место борьба между фундаментализмом, его реакцией на глобализацию и более открытым космополитическим обществом. Но дело в том, что фундаментализм не ограничивается исламским фундаментализмом - например, многие решения и поступки правительства Джорджа Буша определяются тем, что в нем много христианских фундаменталистов».
Представитель Opus Dei в России и Финляндии Александр Хавард идет еще дальше: «Проблема - не ислам... Проблема в том, что люди, призванные к святости... стремятся не к святости, а к комфорту. Мусульманство не опасность. Опасность - это мы сами». Таким образом, на Западе (как и в России) признают искусственность термина «исламский фундаментализм», да еще в «античеловечной» трактовке. Хотя, по утверждению завотделом международных отношений университета имени Георга-Аугуста (Геттинген, Германия) Бассама Тиби, «фундаментализм во всех религиях являет собой мировоззрение, основывающееся на божественном порядке».
А Ирина Хакамада, в свою очередь, пишет, что «для исламского фундаментализма нет противоречия между религией и прогрессом, но есть противоречие между религией и вестернизацией. Более того, религиозные принципы, по мнению теоретиков фундаментализма, наиболее соответствуют прогрессивному развитию в мусульманском мире. Данная доктрина сильна не тем, что зовет назад к Корану, а тем, что призывает двигаться в будущее с Кораном».
Французский специалист в области политической коммуникации Cедрик Хусез приоткрывает завесу над причиной появления антиисламских терминов: «Представление исламизма как нового тоталитаризма, сравнимого с нацизмом или коммунизмом, помогает драматизировать ситуацию... позволяет изобрести угрозу и оправдать любые возможные военные преступления». Все вышеизложенные цитаты однозначно подтверждают сознательное стремление политтехнологов глобал-проекта выставить Ислам «угрозой цивилизации». Поэтому нынешнее решение США о приостановлении использования терминологии «исламо-фашистской» направленности видится всего лишь тактическим ходом.
Опыт мировой истории однозначно свидетельствует, что такого рода шаги нередки для мировых держав. Когда-то афганские моджахеды для всего человечества преподносились из-за Океана праведными воинами (борьба с советской коммунистической угрозой). А в 2001 г. Вашингтон, объявивший движение «Талибан» террористической организацией, обратился к международному сообществу за поддержкой в войне против него.
Те же США поддерживали Саддама Хусейна в ирано-иракской войне, хотя Конгресс и проголосовал за нейтралитет. И даже с Тель-Авивом у американцев были некоторые проблемы, когда в 1981 г. израильтяне уничтожили иракский ядерный реактор. Но через пару десятков лет (мгновение по историческим меркам) Вашингтон атаковал Багдад (где сохранялся тот же режим).
Так что сегодняшняя смена лозунгов (декораций) - это антракт. Как долго придется ждать открытия занавеса на очередной акт действия, зависит от множества факторов - здесь и маршруты трубопроводов, и рассмотрение ОПЕК вопроса об увеличении квот на добычу нефти, и решение ливанского кризиса, и многое-многое другое.
Теймур Атаев, политолог, Азербайджан
Islam.ru