23 ноября 2010
Инокультурная миграция. Другой не будет
23 ноября 2010
Инокультурная миграция. Другой не будет
Дискуссия о том, нужны ли иностранные работники, закончена
2010-11-23 / Елена Владимировна Тюрюканова - к.э.н., ведущий научный сотрудник Института социально-экономических проблем народонаселения РАН, директор Центра миграционных исследований.
Ожесточенные споры о том, нужны ли России мигранты, остались в недалеком прошлом. О том, что Россия не сможет развиваться без миграции, сегодня говорят первые лица страны. Сменить тон официальной риторики их заставила сама жизнь. Окончание десятилетия экономического роста в России совпало по времени с началом уменьшения численности населения в трудоспособном возрасте. В это предкризисное время (конец 2007 - начало 2008 года) появляются первые признаки перегрева рынка труда, вызванного дефицитом рабочих рук. Как ни парадоксально, кризис, снизив спрос на рабочую силу, на некоторое время вернул рынок труда в более сбалансированное состояние, предотвратив развитие перегрева.
Кризис не вытеснил
Именно поэтому в кризис не произошло обвала миграции, как можно было ожидать. Согласно официальным данным Федеральной миграционной службы, в 2008 году в России работали 2426 тыс. иностранных работников; а в 2009 году - 2224 тыс., то есть всего на 8% меньше.
Хотя в период кризиса усилились ограничительные тенденции в регулировании миграции, в целом официальная политика не продемонстрировала чрезмерной жесткости, что и отразилось на статистике. Некоторое ужесточение, как это обычно бывает, привело к относительному росту нерегулируемой или нелегальной миграции, менее зависящей от вводимых ограничений. Абсолютные масштабы нелегальной трудовой миграции, вероятно, сильно не изменились. Оценки варьируют в пределах от 2 до 4 млн. человек. Указанная тенденция наблюдалась во всех основных принимающих странах мира. Так, эксперты Евросоюза говорят о росте численности нелегальных мигрантов на 15% в 2008 году.
Большинство мигрантов, особенно приехавших из безвизовых стран СНГ, не торопились покидать Россию, предпочитая оставаться в стране и здесь ждать оживления экономики. Даже потеряв работу, многие не уезжали домой, перебиваясь случайными заработками в неформальном секторе, поскольку ситуация в странах происхождения мигрантов в период кризиса оставалась много худшей, чем в России. Многие принимающие страны мира указывают на похожее поведение мигрантов во время кризиса.
Убыль населения в трудоспособном возрасте будет продолжаться, и согласно среднему варианту прогноза Росстата, составит в среднем за 2011-2015 годы более 1 млн. человек в год.
Если после выхода из кризиса Россию ждет период экономического роста, то он придется как раз на пик спада численности трудовых ресурсов. Хотя есть и другие способы компенсировать убыль трудовых ресурсов (увеличение пенсионного возраста, повышение производительности труда, активизация внутренней мобильности), на их реализацию потребуется значительное время и ресурсы. Иммиграция остается наиболее дешевым и быстрым решением, по крайней мере на ближайшее время.
Приток должен увеличиваться
Вопрос, нужны ли России мигранты, сегодня сменился дискуссией о том, сколько и каких мигрантов нам потребуется, чтобы обеспечить потребности экономики и не создать серьезных проблем в обществе.
Демографическая ситуация в России такова: уже через два-три года сегодняшних масштабов миграционного притока, по крайней мере официального, будет недостаточно для покрытия убыли и всего населения, и его трудоспособной части.
Естественная убыль населения в 2009 году составила 248,9 тыс. человек, а миграционный прирост 259,4 тыс. человек, таким образом, полностью заместив естественные потери. Однако положительный прирост населения продлится еще максимум несколько лет. Средний вариант прогноза Росстата дает сокращение населения до 139,4 млн. к 2030 году. При этом заложенный в этот вариант прогноза миграционный прирост (в среднем 348,3 тыс. человек в год) еще надо реализовать.
В перспективе до 2030 года естественная убыль населения будет постоянно возрастать и, согласно среднему варианту прогноза Росстата, составит за 2011-2020 годы 3,4 млн. человек. Таким образом, чтобы компенсировать естественные потери, масштабы приема постоянных мигрантов должны в течение ближайшего десятилетия достигать в среднем 340 тыс. человек в год. Население в трудоспособном возрасте уменьшится за это десятилетие более чем на 9 млн.
Часто приходится слышать эмоциональные высказывания о том, что в России так много мигрантов, что любое увеличение миграции немедленно приведет к культурному коллапсу. Объективные данные же показывают, что рост миграции вполне возможен и не будет чем-то чрезвычайным на фоне других принимающих стран. Если, согласно официальным данным, доля иностранных работников составляла в 2009 году 3,1% от общей численности занятых в России, то реальная доля, учитывая нерегулируемую миграцию, составит 6-9%. Этот показатель близок к соответствующей пропорции во многих принимающих странах Европы, таких как Италия, Великобритания или Германия.
Экономическая необходимость увеличения миграции является серьезным вызовом для политики ближайшего будущего; причем этот вызов сохраняется при различных вариантах развития событий. Во-первых, весьма велика вероятность того, что задача сколько-нибудь значительного увеличения легальной миграции не будет решена в ближайшие годы. Для этого в настоящее время нет политической воли, и появление ее пока не предвидится. Политики ориентируются на позицию избирателя, а более 60% населения не поддерживает промиграционную политику. При возрастающей потребности в труде это повлечет за собой дисбланс рынка труда, рост нерегулируемой миграции и теневой занятости мигрантов, что крайне негативно отразится на экономике и социальной сфере, а также спровоцирует новый виток антимигрантских настроений.
Во-вторых, если правительство все же поддержит курс на рост миграции и обеспечит достаточное расширение официальных каналов постоянной и временной миграции, это вызовет обострение ряда проблем, проявившихся в последние годы. Это в первую очередь проблема роста инокультурной миграции и увеличения культурной дистанции между мигрантами и местным населением.
Новое лицо гастарбайтера
Анализ структуры трудовой миграции в Россию по странам исхода говорит о росте миграции из стран Центральной Азии: если в середине 2000-х совокупная доля трех стран ЦА (Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана) составляла около 1/3, то к 2010 году она превысила половину всего трудового потока.
Мигранты из стран СНГ все хуже знают русский язык. По данным выборочных опросов, примерно 15-20% трудовых мигрантов, работающих в России, практически не говорят на русском и общаются исключительно на своем языке, что, естественно, затрудняет интеграцию. Только 50% трудовых мигрантов в состоянии самостоятельно заполнить официальные документы.
Именно на этой культурной отдаленности зиждется так называемая новая ксенофобия по отношению к трудовым мигрантам - выходцам из стран Центральной Азии в отличие от «старой» ксенофобии в отношении, например, «лиц кавказской национальности» и евреев, замешанной на деньгах, неравенстве и власти.
Россия сегодня сталкивается с качественно иной миграцией по сравнению с началом текущего десятилетия. Снижается уровень образования и профессиональной подготовки мигрантов. По данным выборочных опросов трудовых мигрантов из стран СНГ, 50% мигрантов не имеют профессионального образования. Мигранты приезжают в основном из небольших городов и сел. Происходит сдвиг к бедной части социального спектра.
Трудовая миграция постепенно перестает быть мужской. Эксперты оценивают долю женщин среди трудовых мигрантов в среднем в 25-30%, однако, согласно официальным данным ФМС России, женщины составляли в 2009 году 14% от всех трудовых мигрантов.
Под влиянием этих объективных изменений меняется понимание миграции и ее роли в обществе. Стереотипный образ мигранта как здорового молодого мужчины, не нуждающегося в услугах социальной сферы, уходит в прошлое. Сегодня трудовыми мигрантами могут стать многодетная или одинокая мама, беременная женщина, семья с маленьким ребенком и т.п. Медики все чаще сталкиваются с беременными или роженицами из числа мигрантов, часто не имеющими никаких медицинских документов. Очевидно, что рано или поздно социальная система страны должна отреагировать на изменения в обществе, связанные с миграцией.
Своя инфраструктура: неформальные сети Характерная черта сегодняшней миграции - широкое развитие неформальных социальных сетей. В результате этого в миграцию включаются такие группы населения стран выхода, которые ранее не могли себе этого позволить. Почти все свои социальные транзакции, от устройства на работу и поиска жилья до организации лечения, мигранты в основном осуществляют с помощью таких сетей. Их развитие существенно изменило характер миграции и ее роль в обществе. Например, именно из-за развития миграционных сетей у мигрантов появились возможности сделать свое пребывание в России более продолжительным, несмотря на то что официальная политика ориентирована на краткосрочную миграцию. Благодаря таким сетям плохое знание языка сегодня не является барьером для миграции: используя сетевой ресурс, мигранты, не знающие русский язык, могут не испытывать больших трудностей, живя в России.
Использование таких сетей позволяет мигрантам компенсировать недостаток официальной социальной и иной инфраструктуры либо ограниченность доступа к ней. Часто такие сети действуют достаточно эффективно для всех участников, однако риски при обращении к ним довольно высоки. Например, поиск работы через такие сети, как правило, приводит мигранта на неформальный рынок труда. Ограниченный доступ мигрантов к официальным сервисам, например к банковским кредитам, порождает теневой рынок этих услуг, зачастую приводящий к криминальным схемам типа долговой кабалы.
Неформальные мигрантские сети, облегчая миграцию, позволяют включиться в нее культурно более далеким и менее адаптивным мигрантам. Кроме того, они снижают возможности управления миграцией. Даже в случае появления новых запретов в официальной политике миграция через сети будет продолжаться.
Сдвиги в структуре миграции требуют изменения приоритетов миграционной политики. На первый план выходит политика интеграции мигрантов, которая в России только начинает формироваться. Знаменательно, что именно в этом году в ФМС появился департамент интеграции. Нам предстоит включиться в глобальный поиск наиболее приемлемых моделей интеграции, а на самом деле - моделей сосуществования или взаимопроникновения культурных и социальных смыслов и символов. Мир пока не нашел приемлемого решения этой проблемы. Возможно, что его не существует в рамках современного миропорядка. Однако поиски продолжаются и постепенно выходят за рамки традиционной дихотомии ассимиляция-мультикультурализм. Россия неизбежно должна будет к ним присоединиться.
Справедливо подчеркивается, что интеграция - это процесс двусторонний: изменяются не только мигранты, адаптируя свою культуру и свое поведение к нормам принимающего общества, но и само это общество, которое уже никогда не будет прежним. Это в определенном смысле если не потеря культуры, то существенная модификация ее. Готов ли индустриально развитый мир к таким метаморфозам? Вряд ли сегодня удастся получить много положительных ответов на этот вопрос.
Либерализация как конкурентное преимущество
Мейнстримом сегодняшней российской иммиграционной политики является селективный подход и дифференциация миграционных режимов для различных категорий мигрантов. Обсуждается несколько основных осей расстановки приоритетов, таких как постоянная - временная миграция или квалифицированная - неквалифицированная.
С начала 1990-х годов в России сложилось отношение к миграции как к временному проекту, а к мигрантам (сначала - к беженцам, а потом и к трудовым мигрантам) соответственно как к временным жителям страны. Сегодня очевидно, что Россия стала принимающей страной прочно и надолго, и временной миграцией дело не ограничивается. Значительная часть мигрантов (примерно 1/4 всего потока), которых мы считаем временными, на самом деле уже многие годы живут и работают в России. Многие перевезли сюда свои семьи или создали их уже здесь, выезжают на родину лишь в отпуск или в гости, рассматривают Россию как страну своего постоянного проживания и с радостью получили бы статус резидента или российское гражданство. Однако пройти натурализационный коридор часто оказывается невозможно, и в большинстве своем такие мигранты вынуждены бесконечно продлевать регистрацию и разрешение на работу, оставаясь временными жителями. Такие мигранты составляют примерно 1/4 всего потока.
Большинство мигрантов все же придерживаются тактики ежегодных циркулярных поездок на заработки, включая как краткосрочные (например, сезонные), так и более продолжительные (на 9-12 месяцев и более) перемещения.
Выбирая стратегию циркулярных поездок на заработки в Россию, мигранты извлекают специфическую ренту из своего трансграничного положения, используя то, что разница в зарплате между страной происхождения и Россией в несколько раз выше, чем разница в ценах на товары и услуги. Зарабатывая деньги в России, а тратя их в стране происхождения, они максимизируют свою выгоду от миграции.
Очевидно, что в ближайшей перспективе на территории России и стран СНГ будет сохраняться так называемое трансграничное население, представленное трудовыми мигрантами, часть времени проводящими на работе в России, а остальную часть - в своей стране. Это серьезный вызов для стран-участников, поскольку им придется отлаживать гораздо более тесные и тонкие механизмы взаимодействия, которых сегодня не существует, чтобы обеспечивать правовое поле для этого «общего населения», например, в части налогообложения или пенсионного обеспечения.
Что касается оси квалифицированная-неквалифицированная миграция, Россия сделала свой выбор не так давно, после того как была заявлена политика инновационного развития и модернизации. С июля 2010 года законодательно был обозначен приоритет высококвалифицированной миграции в виде облегченного режима приема таких мигрантов и нахождения их на территории России (прием вне квот, разрешение на работу выдается на длительный срок с возможностью неограниченного продления, вид на жительство, в том числе для членов семьи и др.). Однако новый порядок охватывает довольно узкий круг специалистов топ-уровня из-за высокой «пропускной планки» по доходу (2 млн. руб. годового дохода, подтвержденные трудовым договором). Вряд ли такие меры позволят России в скором времени включиться в глобальную конкуренцию за умы и таланты. Скорее можно было бы рассчитывать на то, что России удастся привлечь специалистов-профессионалов среднего звена из государств СНГ и стран Азии, с высшим или средним профессиональным образованием и высокой (но не топ-уровневой) квалификацией, которые менее включены в глобальный рынок и поэтому чаще перемещаются в пределах региона. Ослабление миграционного режима для этой категории работников могло бы помочь привлечь их на российский рынок труда. Однако таких специалистов, в которых явно нуждается экономика страны, по действующему законодательству Россия принимает на тех же условиях, что и неквалифицированных работников. И, как это ни парадоксально, в России такие мигранты с профессиональным образованием часто заняты неквалифицированным трудом. Средняя зарплата мигрантов из стран СНГ в России, имеющих среднее профессиональное образование, всего на 7% выше, чем тех, кто имеет среднее общее образование.
В любом случае, вряд ли России удастся привлекать столько и таких мигрантов, сколько и каких ей нужно. Это миф, что стоит подсчитать, сколько нам необходимо, и нужные иностранные работники появятся сами собой. Помочь может налаженная система профессионального образования, включая переподготовку и доподготовку, доступная как для местных граждан, так и для мигрантов.
Для выхода из кризиса и следующего витка экономического роста потребуется масштабная миграция, причем сегодняшних объемов миграционного притока будет недостаточно. Если правительство не решится на либерализацию миграционного режима, Россию ждут новый перегрев рынка труда и рост нелегальной миграции. Конечно, масштабная инокультурная (а другой уже не будет) миграция связана с серьезными вызовами. Однако вряд ли удастся найти другой выход, кроме как научиться на них отвечать.