25 июня 2015
Власти Таджикистана делают все для того, чтобы очистить поле от умеренной оппозиции, - глава Партии исламского возрождения Таджикистана М.Кабири
24 июня 2015
Развернувшаяся в последнее время широкая дискуссия в СМИ среди экспертного сообщества стран СНГ по поводу сложившейся драматичной ситуации вокруг Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ), и в целом правомочности и целесообразности существования религиозной (исламской) партии умеренного толка, вызвали широкий резонанс. Последние заявления политического совета партии о беспрецедентном давлении со стороны правительства Таджикистана, оказываемого на единственную в Центральной Азии религиозную политическую партию умеренного толка и на его действующего лидера, других членов партии, угрожают этому политическому мотивированному кризису перешагнуть границы самой республики и региона и выйти на международный уровень.
Поддержит ли «мировый рефери» в лице ООН, куда собирается обратиться руководство партии, борьбу Партии исламского возрождения с правительством республики за право своего существования на политическом правовом поле Таджикистана?
После нижеприведенного интервью с Мухиддином Кабири у меня лично сложилось впечатление, что лидер Партии исламского возрождения Таджикистана - человек светски мыслящий, и более того, мыслящий в русле современного европейского (просвещенного) ислама. Он на сегодняшний день является пока единственным публичным политиком в ЦА, который заговорил о возможности построения исламской демократии по аналогии с действующей западной (христианской) демократией.
Несмотря на то, что в СМИ среди экспертного сообщества не проводится широкой теоретической дискуссии на этот счет, но интересно и важно отметить то, что дискурс на эту тему мог бы направить умы исламской молодежи в русло мирного большого джихада - на саморазвитие и просвещение, и в целом, на модернизацию исламской уммы. И уберегать, уводить исламскую молодежь региона от опасного тупика религиозного фанатизма, нетерпимости к другому мировоззрению, от войны.
Данное интервью было взято в 26 мая в Берлине во время визита господина Кабири в Европу. Почти месячная задержка, с которой публикуется данное интервью, связана с просьбой самого таджикского политика. Он попросил опубликовать его ко Дню Национального примирения Таджикистана 27 июня, куда он планировал вернуться после длительной заграничной командировки. Но в связи со сложившимися обстоятельствами на Родине и по рекомендации политического совета самой партии у Кабири планы по скорому возвращению на родину могут поменяться.
- Вы сейчас находитесь в Европе с официальным визитом как лидер Партии исламского возрождения Таджикистана. Какова цель Вашего визита?
- Я сейчас, находясь в Европе, участвую в работе конференции, проходящей в Швейцарии, и тема конференции связана с ростом радикализма на Ближнем Востоке. У меня также запланирована встреча в МИДе Германии и в Департамента ЕС по Центральной Азии. Также пользуясь случаем, скажу, что я встретился с нашими мигрантами в Дортмунде, где их количество растет с каждым месяцем, и у нас получилась такая хорошая неофициальная встреча в теплой атмосфере.
- Вы встречались с мигрантами, которые здесь уже давно живут, или же это Ваши студенты, аспиранты, приехавшие в страну по обмену?
- Там были также и студенты, но в основном те, которые уже обосновались здесь. Они покинули Таджикистан по разным причинам, кто-то по экономическим причинам, кто-то по политическим. И есть лица, которые сейчас находятся «в подвешенном состоянии». Они просто обратились к эмиграционным службам Германии, и их судьба сейчас рассматривается. И большинство из них имеет сейчас именно такой неопределенный статус. Они получают, судя по их рассказам, пособия и живут в тех местах, которые определены для них. Люди ждут своего часа, когда примется решение по их дальнейшему будущему.
- То есть у людей есть возможность остаться в Германии, и в качестве главного аргумента приводится нестабильная ситуация на родине в Таджикистане?
- Судя по их рассказам, если раньше германские власти тянули этот вопрос, потому что раньше Таджикистан все-таки считался одним из наиболее свободных республик в Центральной Азии, и демократические процессы были намного лучше, чем в некоторых соседних государствах, то сейчас согласно той информации, которая поступает оттуда, - естественно, немецкие власти знают, что в стране растет давление на оппозиционную партию и на религиозные структуры,- и сами мигранты говорят, что это облегчит процесс рассмотрения их дел. И уже даже было принято несколько решений по мигрантам, которые быстро получили статус. Конечно, это плохо, что из Таджикистана идут такие плохие новости, и все больше и больше людей из республики мигрируют в Европу и Турцию.
- Они мигрируют по политическим мотивам?
- Да, сейчас стало больше людей, покидающих страну уже по политическим мотивам, потому что по экономическим мотивам таджики больше едут в Россию, в другие страны СНГ. А сюда едут в основном те, кто имеет политические проблемы дома.
- А Вы сами в связи со сложившейся ситуацией после выборов в парламент с связи с угрозами закрытия Вашей партии, а насколько я слышала, есть даже такие идеи - закрыть Партию исламского возрождения Таджикистана, Вы не хотите сами попросить политическое убежища в Европе?
- Нет, я не собираюсь просить политическое убежище. Во-первых, в этом нет необходимости, и моя ситуация сильно отличается. По крайней мере сейчас я официально не имею никаких проблем в стране, и с другой стороны, как политический лидер, я не должен ограничивать себя одним регионом или одной страной. Я предпочитаю вернуться в страну и быть рядом с моими однопартийцами, и я не считаю, что ситуация сейчас такова, что руководители нашей партии попросили бы политическое убежище, хотя нынешняя ситуация сильно нагнетается, и есть много проблем, особенно на местах, но надеюсь, что дело не дойдет до ситуации, когда кто-то из руководителей нашей политической партии вынужден будет просить политическое убежище.
- Расскажите более конкретно о том, что ситуация в Таджикистане сейчас сильно нагнетается. В чем это выражается?
- Когда я сказал, что ситуация нагнетается, то я имел ввиду ситуацию вокруг нашей партии в основном. Вы сами наверное в курсе, как проходили выборы в парламент, какая сильнейшая агитационная компания была развернута против нашей партии, и также результаты выборов были сильно сфальсифицированы. То есть задача была такова, чтобы не только не пустить нашу партию в парламент, но и, если получится, вообще прекратить ее деятельность в стране.
- А это возможно сделать легальными способами?
- Легальными способами это сделать невозможно, поэтому они идут другим путем. Например, заставляют наших членов и активистов в кавычках собственноручно написать заявление, что они подают в отставку, покидают ряды нашей партии. И хотя дело доходит иногда и до абсурда, до комических ситуаций, когда местные власти должны отчитываться перед вышестоящими инстанциями, какой результат у них был в этом месяце, например, по количеству отставок в нашей партии. Они берут заявление у людей, которые не имеют никакого отношения к нашей партии. Для них главное результат - количество. И например, если сто человек написали заявление, что они не являются членами нашей партии, то это для них результат. Но возникает вопрос, а какой смысл в этом, если человек не имеет отношения к нашей партии и не является даже ее членом, и он еще должен писать об этом заявление? Главное - это отчитаться перед вышестоящими органами власти, что они получили такой хороший результат в текущем месяце. Хотя бы триста человек заявили, что они не являются членами нашей партии в том или ином районе. Так, даже к нам обратился один доктор наук за такой справкой, причем он является атеистом. И он получил у нас справку, что не является членом ПИВТ. Мы спрашиваем его, а зачем Вам нужна такая справка? И дело не только в том, что он не является членом нашей партии, и что он - атеист, и обычно нет такой практики, чтобы выдавать справку о том, что тот или иной человек не является членом партии, а наоборот, практикуется выдача справок, что человек является членом партии. Он говорит, мол, извините, требуют на работе, чтобы продвигаться по службе. Хотя этот человек принимал участие в наших мероприятиях, участвуя в круглых столах. Он дискутировал с нами, он спорил с нами как убежденный атеист. Но сам факт того, что он участвовал на наших мероприятиях привел к тому, чтобы от него потребовали предоставить такого рода справку.
- Чем власти так напуганы: Вашей работой, Вашей партийной программой? Почему они проявляют такую реакцию вплоть до того, что требуют такого рода справки от людей?
- Этот вопрос надо задавать им.
- Но каково Ваше мнение на сей счет?
- Наше мнение таково, что получается, что в ЦА нынешняя политическая элита не заинтересована в том, чтобы в регионе действовала умеренная оппозиция как светского, так и религиозного характера. Ей выгодно иметь более радикальную оппозицию, чтобы на фоне радикальных оппозиционеров, как светских, так и исламских, они сами выглядели бы такими «милыми, белыми и пушистыми» в глазах мирового сообщества, и чтобы в конечном итоге возникал вопрос: или мы, или они. И они рассуждают, «если Вы не хотите терпеть нас с нашими недостатками - отсутствием свободы слова, отсутствием действительного плюрализма, свободных выборов, - и если не хотите терпеть, то взамен вы получите на границах ЕС или ОБСЕ, или СНГ такую же ситуацию, как в Сирии, Египте или Афганистане. Или терпите нас, или получите вот такую оппозицию. А если в регионе будет другая альтернатива в лице умеренной религиозной или светской оппозиции, то тогда у них будет меньше возможностей для такого маневра. Цель - очистить поле от умеренных оппозиционеров в регионе, а взамен оставить кучку радикальных оппозиционеров, которые будут бегать по горам или лесам и где-то скрываться. И как-бы надувая вот эту проблему - фокусируя внимание на исламском радикализме и угрозе международного терроризма - они будут делать не только свою политику, но даже иногда и бизнес. Тут, к сожалению, огромные средства списываются как на уровне международных организаций, так и на уровне местных властей на борьбу с пресловутым терроризмом. Так что получается, что в данной ситуации многие заинтересованы, чтобы не было умеренной оппозиции в регионе.
- То есть вопрос ставится ребром - либо светская власть, либо радикальная оппозиция?
- Да. Либо светская авторитарная власть с жесткими правилами, либо взамен вы получите исламских радикалов.
- Скажите, по поводу угрозы терроризма, то она реальная с точки зрения того, что происходит в соседней регионе - в Афганистане; на Ближнем Востоке? Вы знаете, что в соседних республиках, как например, в Туркменистане, власти активно строят дополнительные пограничные заставы, создают дополнительные пограничные отряды на границах с Афганистаном и пр. Там повсеместно укрепляются границы, то есть получается, что ожидают реального нападения извне. В связи с этим, скажите, в Таджикистане сейчас много беженцев из Афганистана? Они увеличиваются в объеме в связи со сложившейся ситуацией на афгано-таджикской границе?
- Нет, я не думаю, что у нас очень много беженцев, особенно сейчас. Да, у нас есть много беженцев, которые покидали Афганистан в прошлые годы. Они сейчас живут в Таджикистане, хотя их количество в последние годы стало сокращаться, потому что многие стали возвращаться в Афганистан либо они покинули Таджикистан, уехав в третью страну, скажем, в европейскую страну, Канаду и т.д. Там они предварительно получили статус беженцев и выехали из республики. О точном количестве беженцев в настоящее время у нас нет информации, хотя и существует реальная угроза роста терроризма и радикализма в регионе в целом, и к сожалению, с каждым днем эта угроза увеличивается. И это, несмотря на то, что есть некий миф, который надувает всю эту проблему. А если реально посмотреть на положение дел, то растет количество молодых людей, которые начинают симпатизировать тем же ИГИЛ, Талибану, Аль-Каиде и другим радикальным организациям. Это нас больше настораживает, потому что молодежь, которая хочет менять свою жизнь в лучшую сторону, не только в экономике, но и в социальной сфере и политике, она не видит результатов. Она не видит перспективу того, что можно что-либо изменить в соответствии с действующим законодательством и в соответствии с демократическими механизмами. И это проявляется особенно на примере политических выборов, потому что выборы у нас проходят, как обычно, недемократично, непрозрачно. И часть молодежи говорит, что, хотя мы и не сторонники насильственных методов и вооруженных действий, но другого пути нет. И вот, как они рассуждают, то, что сейчас делает ИГИЛ или Талибан, то может быть, они и правильно действуют, потому что наша борьба, мирная борьба со стремлением изменять жизнь к лучшему, ничего не дает, потому что, наоборот, авторитарные власти все больше и больше укрепляются и проблемы растут. Вот почему сейчас огромное количество молодых людей из нашего центрально-азиатского региона находится в Сирии и Ираке и воюет в составе ИГИЛ. И если сравнить процентное количество воюющих в составе ИГИЛ из Таджикистана с тем же количеством из Франции - а по абсолютному количеству воюющих цифры почти сравнялись,- то получается, что количество игиловцев из Таджикистана, население которой в разы меньше, чем население Франции, составляет огромную цифру. И главное, эта динамика не уменьшается и процесс ухода молодежи в ряды Исламского государства не сокращается, хотя уже европейцы сами говорили на конференции, на которой я недавно участвовал в Швейцарии, что в начале игиловской компании было очень много европейцев, которые поехали туда, но в настоящее время их количество резко сократилось. Или, скажем, все симпатизирующие европейские мусульмане (и не только мусульмане) все уже выехали туда и больше нет ресурсов у них в Европе, или люди уже поняли, что это неправильный путь, и они отказались от такой идеи. Однако проблема и динамика у нас в центральноазиатском регионе другая, и здесь растет количество людей, которые присоединяются к Исламскому государству. Эта тенденция в отличие от европейцев имеет другой характер - нарастающий. Таким образом, динамика участия в рядах ИГИЛ идет в противоположную от Европы сторону.
- Скажите, а в чем главная причина этого процесса? В нерешенности социальных проблем?
- Это и социальные проблемы, и отсутствие перспективы, люди уже не верят ни в кого и ни во что. Они, если у них и была какая-то вера в оппозиционные силы, то теперь говорят, извините, ну что Вам дает эта политика терпения и игра в демократию? Вы просто создаете фон для картинки демократии в регионе и больше никаких результатов. Откровенный вопрос поступает ко мне сейчас, вот Вы, мол, все время говорите о толерантности, терпении, демократии, и что дает Вам такая тактика? На вас давят, вас закрывают, отбирают имущество, вас арестуют, и что вам все это дает?
- Я на самом деле не могу понять, для чего власти проводят такие акции? В чем они конкретно обвиняют Вашу партию?
- Я же Вам уже говорил, что им невыгодно у себя в стране иметь умеренную оппозицию. Даже некоторые говорят, что умеренная оппозиция намного страшнее радикальной, потому что с радикальной оппозицией можно бороться и иметь скажем стратегических партнеров в мировом сообществе. А с умеренной оппозицией, если они действуют в рамках закона, трудней бороться, и потому будет лучше, чтобы их вовсе не было в стране. Без умеренной оппозиции будет легче оправдывать себя и свои действия, потому что в стране остается только радикальная оппозиция. И они только все делают для того, чтобы очистить поле от умеренной оппозиции.
- Скажите, Ваша партия зовется Партией исламского возрождения Таджикистана. Что подразумевается под словами «исламское возрождение» с акцентом на религию?
- Знате, это название для нас - это часть нашей истории, нашей идентичности, потому что, когда партия была создана еще в советские времена, вопрос об исламском возрождении был очень актуальным. Скажем, при тотальном атеизме, который существовал при СССР, речь шла об исламском возрождении, возрождении традиций. Но после приобретения независимости ислам и религиозное самосознание населения стали возрождаться, и тут возник вопрос в связи с изменившейся ситуацией, а не стоит ли изменить название партии на другое, которое отвечало бы требованиям современной ситуации в стране. Многие в партии возражают в ответ, спрашивая, а что плохого, если мы оставим прежнее название, но поменяем программу партии в соответствии с современными требованиями? Ведь старое название партии - это часть истории и нашего самосознания. Ничего в этом плохого нет, все нас знают, нашу партию и политику, которую мы проводим. И действительно, народ Таджикистана нас принял, и международное сообщество, и другие политические партии страны и сами власти восприняли нас. То есть речь не идет о перемене названия партии, оно само по себе ни о чем не говорит. Наш опыт стали изучать в регионе, в международных научных кругах, но сейчас как-раз с учетом того, что происходит на Ближнем Востоке наши конкуренты делают ставки именно на то, что все политические структуры, которые носят исламские названия, являются якобы опасными для общества, то есть начинают ассоциировать нас с тем, что происходит на Ближнем Востоке.
- Но Вы к ним никакого отношения не имеете, в том числе и идеологического?
- Мы с ними никаких отношений не имеем. Более того, мы являемся идеологическими противниками многих из тех политических структур, которые действуют на Ближнем Востоке.
- Например?
- Например, те же Исламское государство, Аль-Каида, Талибан и другие.
- А Вы проводите какую-то разъяснительную работу среди своих избирателей, объясняя им разницу между собой и ими?
- Мы занимаем очень четкую позицию и несколько раз выступили с заявлением в связи, например, с ситуацией во Франции с журналом «Шарли Абдо». Карикатуристы неправильно поступили, и они виновны в том, что такая ситуация сложилась. Они своими карикатурами оскорбляли чувства верующих мусульман. И под прикрытием свободы слова нельзя оскорблять религиозные ценности. Но также одновременно мы осудили и теракты, которые имели место, и сравнили их действия с радикальными религиозными структурами, также как и с радикальными светскими структурами, как например, журнал «Шарли Абдо». Они как бы являются стратегическими союзниками, и они нуждаются в друг друге, чтобы оправдать свои действия. Как радикалам нужны авторитарные власти, которые бы все время нарушали их религиозные права, так и авторитарным властям все время нужны такие радикальные силы, чтобы оправдать свои действия в свою очередь. И я сказал выше, что именно поэтому и те и другие являются стратегическими союзниками. Знаете, что после этого моего выступления в социальных сетях появились силы, которые представились якобы от имени радикальных исламских группировок с прикрытым лицом, рядом автомат Калашникова, и обвинили меня в том, что я сотрудничаю с властями. Смысл посыла таков, что я либо меняю свою политику и возвращаюсь в лоно «правильного ислама»,или же моя позиция и мои действия не останутся безнаказанными.
- Вот в связи с этим у меня следующий вопрос, эти люди, которые Вам угрожают с религиозного лагеря, скажем в кавычках, кто эти люди на самом деле? Ведь у Вас в стране есть и Хизбут-Тахриир, и салафиты и прочие представители различных современных исламизмов? Как выстраиваются Ваши отношения с ними или вовсе никак не выстраиваются?
- У нас с ними никаких отношений нет. У нас с ними ничего общего, кроме исламских названий нет. Наша политика - доказать альтернативную точку зрения в рамках исламского мировоззрения многим не нравится, как радикалам, так и светским властям. Показывая альтернативную новую и современную исламскую политику, то им такая позиция нашей партии не выгодна, потому что они при этом теряют очень многое. Молодое поколение, которое находится в поисках своей религиозной идентичности, сейчас на перепутье-в какую сторону пойти? В сторону той идентичности, которую демонстрируют радикалы или вообще отказаться от религиозной идентичности, и скажем, следовать той политике, которую показывают светские власти, что в конечном итоге ничего конкретного собой не являет. В Центральной Азии, в частности, в Таджикистане светские власти еще не указали определенный, ясный, прозрачный и перспективный путь для молодежи. Они перескакивают то с арийской идеологии к зороастризму, потом от зороастризма к ханафизму. Далее идет как-бы отказ от всего этого и начинается поиск новой национальной идентичности, в результате чего следует отказ от религиозной идентичности. Таким образом народ должен выбирать все национальное в понимании светской власти, конечно. Хотя понятие национального для таджикского народа представляется как разделение на две части- отдельно на национальную идентичность и отдельно на религиозную. Я думаю, что в течение последнего тысячелетия таджики представляют собой уникальный случай, когда в народном сознании объединилось все положительное от религиии и национального в одно целое. И когда мы говорим, он-таджик,то имели ввиду и мусульманина, а под мусульманином подразумевали и таджика, как впрочем и кыргыза, узбека и т.д. Хотя современная политика открытых дверей, политика плюрализма породила в стране также и таджиков, которые не являются мусульманами. Это-зороастрийцы, христиане и представители других конфессий. То же самое наблюдается и среди кыргызов, и узбеков, и русских и др. Тогда возникает вопрос, а как относиться к ним? Настало время различать эти различные идентичности, и если все это будет происходить в духе взаимопонимания, постоянного диалога, то никаких проблем не должно возникнуть, когда скажем рядом со мной будут жить как таджик-мусульманин, так и таджик иной веры. То есть я буду относиться к нему, как к своему брату по национальности, но понимать, что он придерживается другой религии.
- Допустим, если Ваша партия достигнет политической власти в стране, то Вы не собираетесь отменять светские законы, Вы не собираетесь вводить только законы шариата?
- Мы с первых дней нашей деятельности заявили, что не только не собираемся менять нынешнюю конституцию, но мы еще лучше и правильнее будем ее реализовывать. С нашей точки зрения нынешняя конституция, которая само по себе является не плохой, но она неправильно трактуется и неправильно реализуется. Например, даже принцип светскости нашего государства неправильно понимают и исполняют. В мире существует европейское понимание светскости, и есть азиатское ее понимание. В европейском понимании светское государство означает разделение государства и религиозной структуры, то есть они не вмешиваются в дела друг друга. А в нашем центрально-азиатском понимании светское государство понимается как разделение религиозной структуры от государства, но это еще не означает, что государство разделено от религиозной структуры на деле. Это означает, что одна сторона-религиозная- не может вмешиваться в дела государства, а государственная власть не только не может, но и должна вмешиваться во внутренние дела религиозной организации. У нас получается разное понимание светскости.
- Получается, что наследие Советского Союза, влияние бывшей советской идеологии и системы проявляется в этом вопросе?
- Да, это влияет, и более того, приобретает новые формы, еще хуже, чем при советской власти, потому что при Советской власти политическая элита дистанцировалась от религиозной структуры.
- Советская элита опасалась чего-то?
- Она по крайней мере не отождествляла себя как религиозную власть. Но в нашем случае получается, что иногда власть прибегает к религиозной символике, к атрибутике, к религиозным ценностям, когда им это необходимо. Например, говоря о разделении власти и государства от религии, тут же объявляют, что президент является «ставленником Аллаха»
- Такое тоже было?
- Да, или что он -падишах и «Тень Аллаха». Извините, если Вы говорите о светской республике, то причем тут вот такая вот ассоциация между главой республики и скажем, ставленником Аллаха? Как это понять? То есть, когда власти это необходимо, то она «забывает», что у нас светская власть и светская республика. Но когда речь идет о борьбе с оппозицией, то тут же начинают говорить, что мы-светское государство и поэтому у нас не должно быть партий религиозного характера.
- Понятно. Возьмем пример современной Турции, где у власти находится религиозная партия, то есть наличие политического ислама налицо, этот пример может как-то использоваться в Центральной Азии, в Таджикистане или нужно все таки искать свой путь?
- Я думаю, что у нас должен быть свой путь. Мы не должны фокусировать свое внимание только на конкретном примере, скажем турецком, малазийском или тунисском, или марокканском. Конечно, мы можем взять все хорошее от них, в том числе и в Европе, где также действуют партии религиозного характера. Например, в Германии уже долгие годы правят христианские демократы, христианская демократия и ничего страшного в этом нет. Поэтому мы должны выработать свой опыт, свою центрально-азиатскую формулу, потому что каждая республика должна иметь свою формулировку. Необязательно, что мы, таджики должны копировать что-то у турков или кыргызы должны копировать у таджиков и т.д. Мы должны понять одно-для нас важны все сегменты общества, которые хотят жить в рамках закона и в духе плюрализма и взаимоуважения, и они должны иметь возможность реализовать себя. Это-самое главное, и здесь не форма важна, а суть вопроса. Вы можете объявить себя демократическим государством и написать об этом в конституции, и в названиях политических партий написать слово «демократия», «демократическая», написать в названиях государства, в конституции и где угодно, но это еще не означает, что Вы тем самым стали демократами. И так же можно называть себя десять раз мусульманами или исламистами, но практика показывает, кто вы на самом деле. Кстати, практика и опыт показывают, что чем больше Вы начинаете показывать и афишировать какие-то ценности, тем больше уходите от настоящих ценностей. Например, посмотрите, сколько сейчас государств в мире имеют в своем названии слово демократическое. Например, Зимбабве в свое время называлось демократическим государством, Афганистан назывался народно-демократическим, Северная Корея и др., но получается, что, имея в своем название слово демократическое, они тем не менее реально очень далеки от демократических ценностей. То же самое и с исламским государством, партией или структурой. Нося название «исламское», многие структуры, которые сейчас действуют на Ближнем Востоке, на самом деле нарушают исламскую практику и ценности. Их действия противоречат исламским ценностям и мировой цивилизации. Поэтому я сторонник того, чтобы меньше использовать атрибутику и лозунги в названиях, а больше на практике показывать, кем вы являетесь на самом деле. Тогда опять может возникнуть вопрос к нам, а как же тогда с названием Вашей политической партии? Вы ведь тоже носите название исламской партии? Но я уже сказал, что это стало частью нашей истории, хотя мы этот вопрос еще обсуждаем внутри партии. И если бы у нас в республике все пошло бы спокойно и стабильно, как было раньше, то мы и могли бы в спокойной обстановке внутри партии этот вопрос решить, но поскольку в настоящее время пошло сильное внешнее давление на партию, то и смена ее названия может вызвать обратный эффект. Ведь многие могут это расценить как решение, принятое под давлением извне.
- Значит Вы принципиально не будете менять название своей партии?
- В настоявщей ситуации нет. А если ситуация пойдет на улучшение, то мы возможно вернемся к этому вопросу.
- Спасибо большое за интервью!
Чынара Харьехузен, специально для CA-News