12 июня 2016
Парадоксы политической преемственности. Гейдар и Ильхам Алиевы: ценится ли в Азербайджане наследие?
12 июня 2016
Современная история еще не избавилась от династий правителей, в том числе в США. Иногда предок ничуть не повинен в избрании своего чада правителем. Так было в Коста-Рике, где мне повезло быть дважды послом нашей страны при президентах - отце и сыне. Но отец и не мог хлопотать об избрании сына - его уже не было.
К счастью, на постсоветском пространстве есть лишь один пример подобной династии - в Азербайджане. Но тут отец выложился ради возвышения сына. Вплоть до курьезного выдвижения обоих кандидатами в президенты, а потом снятия отцовской кандидатуры для обеспечения избрания сына. За сменой отца сыном были уже и перевыборы потомка. Но такая сменяемость обычно предполагает и немалую преемственность в основных сферах жизни страны, своего рода наследие. Для Азербайджана одна из ключевых проблем - разрешение карабахского конфликта. Стоит внимательно рассмотреть, как наследник соблюдает преемственность в этом важнейшем вопросе.
Гейдар Алиев был, несомненно, выдающимся политическим и государственным лидером. Хорошо помню его пророческие слова, высказанные в Нахичевани посреднику в карабахском конфликте о неминуемом крахе народнофронтовцев в управлении страной. Через несколько месяцев так и произошло. Тяжелое, нестабильное положение государства вынудило его проводить довольно противоречивую политику в карабахских делах. С одной стороны, придя вновь к власти, он декларировал готовность к мирному разрешению конфликта. А с другой - он, во многом под влиянием своего окружения, не выполнял резолюции Совета Безопасности ООН по Карабаху, требовавшие прежде всего прекращения огня и военных действий. Переоценки своих возможностей, просчеты официального Баку привели в итоге войны к потере контроля над семью районами АзССР.
Но наследник не просто воздал должное своему отцу, а учредил полный культ его личности. Отцовские промахи всецело переложил на настырность армян. В целом позиция Ильхама Алиева по Карабаху стала менее гибкой, намного более жесткой, чем при отце. Как ни парадоксально, славословия в честь отца заодно служат сыну и для сокрытия явного отхода от ряда важных отцовских установок по урегулированию карабахского конфликта. Примеров тому немало.
Вернувшись к власти в июне 1993 года, Гейдар Алиев содействовал первым ограничениям боев в зоне Агдама и Степанакерта. Вскоре в послании Борису Ельцину он четко высказался за разрешение конфликта "исключительно мирными средствами", заверил в полной серьезности такого подхода, не подверженной интересам пропаганды.
Эта установка давно чужда Ильхаму Алиеву. В крайнем случае он говорит "предпочтительно мирными средствами". Но вся его политика построена на угрозе возобновления войны за Карабах. Казалось бы, всем ясно, насколько больше потерь и жертв принесла бы она по сравнению с военными действиями 1991-1994 годов, насколько опаснее была бы для всего взрывоопасного региона Закавказья. Официальному Баку тоже должны быть ясны риски новой войны, вовсе не сулящие ему успеха. Установке на новую войну подчинены и развязанная Баку гонка вооружений, воинственная риторика, инциденты на линии соприкосновения, армянофобия и многое другое.
Стоит оценить и подход Ильхама Алиева к соглашениям, заключенным с Арменией при отце. Он всячески отходит от их сути. Например, оспаривается бессрочность прекращения огня и перемирия с 12 мая 1994 года. В Баку делают вид, будто не знают такого приема в документах, как бессрочность обязательств по умолчанию, хотя Азербайджан имеет ряд других бессрочных соглашений. Более того, сами того не замечая, там фактически выставляют Гейдара Алиева каким-то несмышленышем, нечаянно допустившим бессрочность соглашения по умолчанию. Умалчивают, что бессрочно и другое соглашение, подписанное при отце, - об укреплении режима прекращения огня.
Через несколько месяцев после перемирия стало ясно, что отказ Баку от обязательства провести после прекращения огня развод войск сторон от линии их соприкосновения, зафиксированное в протоколе совещания министров обороны в Москве 18 февраля 1994 года, привел к неоправданным инцидентам с жертвами и излишней напряженности.
20 июля 1994 года президент Армении Левон Тер-Петросян сообщил мне в Ереване, что ему только что звонил из Стокгольма швед Моссберг и предлагал "продлить" перемирие на 30 дней. Я ответил, что тот же Моссберг сегодня звонил и мне в Ереван, но такого нелепого предложения не делал. Как это понять - продлить на 30 дней перемирие, которое подписано как бессрочное? Это похоже на попытку "изъять" перемирие у России, чтобы передать в руки Минской группы.
В качестве контрпредложения я тут же выдвинул идею, чтобы высшие политические или военные руководители трех сторон периодически выступали совместно или порознь с твердыми заявлениями в поддержку прекращения огня. Тер-Петросян одобрил эту идею, и мы быстро получили по телефону согласие Баку и Степанакерта. Тут же мной был сделан проект заявления сторон, и мы начали согласование его текста. Продолжив свою поездку в Степанакерт и Баку, я обсудил там проект совместного заявления. Затем должен был лететь в Москву, и стороны сами довели согласование заявления до его подписания 26 и 27 июля. Причем в отличие от перемирия, подписали его уже не на трех листах, а на одном. Армяне даже стали именовать его новым соглашением - опять же без конкретного срока. Стороны лишь подчеркнули, что будут сохранять прекращение огня до подписания большого политического соглашения.
В конце августа 1994 года все три стороны подписали еще одно сходное заявление, но уже не совместно, а порознь, хотя согласовали его содержание. Больше подобных заявлений трех сторон не было. Но очень важно, что и в конце июля, и в конце августа 1994 года все стороны издали приказы по своим министерствам обороны в поддержку прекращения огня. В них предусмотрено и привлечение к ответственности тех, кто окажется повинен в его нарушении. Так было при Гейдаре Алиеве. Остается спросить: возможно ли что-то подобное при его сыне? Все, что касается серии заявлений и приказов отцовского периода, ныне в Баку замалчивается.
К концу 1994 года из-за продолжения инцидентов на линии соприкосновения возникла потребность в новом соглашении для подкрепления режима прекращения огня. Поскольку Россия с 1 января 1995 года стала вместе со Швецией сопредседателем Минской группы ОБСЕ, мы посоветовались со Стокгольмом и подготовили проект такого соглашения.
Мы исходили из того, что его подпишут высшие военные начальники, скорее всего министры обороны. Это важно, но может оказаться зыбким. В любой момент министр может быть заменен, обвинен в превышении полномочий, и соглашение может потерять свой вес. Поэтому мы задались целью отразить в тексте нового соглашения, что оно подготовлено и одобрено первыми лицами сторон конфликта. Так, вместо обычного заглавия соглашения появилось обращение к первым лицам, а в самых начальных строках упомянуто личное участие высшего руководителя в разработке соглашения. Ведь так оно и было. Шведы согласились и с этим. Вот почему текст этого соглашения начинается так необычно:
"Президенту Азербайджанской Республики господину Гейдару Алиеву
Глубокоуважаемый Гейдар Алиевич,
в соответствии с состоявшимся в Баку обменом мнениями по вопросам укрепления режима прекращения огня направляю Вам, как было договорено, предложения Сопредседательства Минской конференции".
Далее там были изложены конкретные меры в этих целях. Русский текст передали сторонам мы, а английский - мой коллега швед Андерс Бьюрнер.
4 февраля 1995 года это соглашение было подписано и через два дня вступило в силу. Причем, как и перемирие, оно было подписано всеми тремя сторонами и как бессрочное (по умолчанию). От Азербайджанской Республики (АР) его подписал министр обороны Мамедрафи Мамедов. В те же дни посредники перекрестно передали всем сторонам номера телефонов правительственной связи политического и военного руководства противостоящих сторон с целью облегчения контактов, особенно при инцидентах.
Стороны уже тогда вяло исполняли свои обязательства по этому соглашению, а при Ильхаме Алиеве Баку перешел к откровенному его игнорированию, как будто бы такого соглашения и не было вообще. Ереван и Степанакерт не раз предлагали вернуться к его выполнению, но Баку даже не отвечал на это. Кроме того, Ильхам Алиев преднамеренно приблизил азербайджанские позиции к армянским там, где оставались зазоры между ними, и это, естественно, множило инциденты. Таково отношение нынешнего президента АР к соглашению, подписанному не просто при отце, а при его прямом участии. Негативное наследие усугублено, а позитивное пущено на ветер.
В годы войны Баку сорвал несколько прекращений огня, не пожелал выполнить ключевое, первостепенное требование четырех резолюций СБ ООН - прекратить военные действия, а затем не развел войска, не выполнил своих обязательств, взятых по ряду официально подписанных им соглашений и заявлений. Перед нами, несомненно, уникальное явление: установлен негативный рекорд по всем конфликтам на постсоветском пространстве! Нередко вразрез с тем, что "завещал" Гейдар Алиев. Все это вряд ли делает честь руководству молодого государства, которое сам Ильхам Алиев любит величать "надежным партнером". Где же и в чем тут надежность?! Для Баку характерны сейчас такие примечательные явления, как активная фальшивая шумиха вокруг четырех резолюций СБ ООН (как раз в первую очередь Азербайджаном и сорванных - видимо, полагают, что все забыли об этом), а также явно приглушены ссылки на международное право и юридические акты (с нормами права тут не очень в ладах). Вспоминают лишь принцип территориальной целостности.
Общеизвестно, что и ныне официальный Баку противится практически любым конструктивным предложениям сопредседателей МГ ОБСЕ: отводу снайперов с передовых позиций, расследованию инцидентов, мерам доверия и т.д. Контраст с периодом даже частичной конструктивности при Гейдаре Алиеве очевиден. Как и отличие от армянской линии, в целом довольно выдержанной.
Операция, проведенная Баку в первых числах апреля, гораздо крупнее всех инцидентов, которые произошли за 22 года перемирия. Она явилась естественным порождением установки Баку "не давать покоя оккупантам" - установки явно контрпродуктивной. Азербайджан на словах борется против сложившегося в зоне конфликта статус-кво, а на деле эффективно закрепляет его подобными инцидентами и тем более операциями. Реакция России и других государств, заинтересованных в мирном разрешении карабахского конфликта, и не могла быть иной. Требования международного сообщества мирно урегулировать конфликт лишь усилились. Нарушая свои международные обязательства, Азербайджан противопоставляет себя членам ООН, принявшей резолюцию о верховенстве международного права в международных отношениях.
Об авторе: Владимир Николаевич Казимиров - чрезвычайный и полномочный посол в отставке; в 1992-1996 годах глава посреднической миссии России, полномочный представитель президента РФ по Нагорному Карабаху, участник и сопредседатель Минской группы ОБСЕ.