О том, как Ашхабад намерен изменить правила игры на энергетическом рынке Евразии и какую выгоду может получить Ташкент от строительства ТАПИ.
Газопровод-миротворец
Днем рождения проекта ТАПИ считается 15 марта 1995 года, когда правительства Туркменистана и Пакистана подписали меморандум о взаимопонимании, предусматривавший строительство газопровода. В 1997 году было заключено неофициальное соглашение с движением Талибан, контролировавшим большую часть Афганистана. ТАПИ позиционировался как трубопровод-миротворец, наводящий мосты между Афганистаном и окружающим миром, а также между Индией и Пакистаном. Однако теракты в США 9 сентября 2001 года и последовавшая за ними военная операция в Афганистане помешали выполнению столь почетной миссии.
Только в 2008 году стороны вновь сели за стол переговоров. После серии встреч в 2010 году четыре государства - Туркменистан, Афганистан, Пакистан и Индия подписали Ашхабадские соглашения о закупках туркменского энергоресурсов и их экспорте. В 2012-2013 годах национальные компании стран-участниц заключили контракты купли-продажи газа, а Азиатский банк развития согласился выступить транзакционного советником (Transaction Advisor). Тем не менее, к концу 2013 года реализация инициативы вновь забуксовала на фоне разногласий между Индией и Пакистаном, а также Индией и Афганистаном по поводу платы за транзит. В связи с этим как политики, так и эксперты поставили жирный крест на ТАПИ, предрекая ему судьбу Nabucco - неосуществленной идеи магистрального газопровода из Туркмении и Азербайджана в страны Евросоюза.
Пациент скорее жив, чем мертв?
Как оказалось, еще рано было хоронить ТАПИ: в начале 2015 года стороны объявили о возобновлении переговоров и уже в августе стало известно о создании консорциума TAPI Pipeline Company Limited, в котором мажоритарную получил государственный концерн «Туркменгаз» (85%), по 5% - Афганская газовая корпорация, пакистанская Inter State Gas Systems (Private) Limited и индийская GAIL. Управляющим TAPI Pipeline Company Limited стал руководитель «Туркменгаза». В декабре 2015 года в городе Мари высокие представители четырех государств в торжественной обстановке заложили первый камень в сооружении туркменского участка газопровода. Было объявлено о скором начале строительных работ и на территориях других стран-участниц.
Однако потребовалось почти два года только на то, чтобы начать изыскательские работы в Афганистане: в феврале 2017 года афганские власти объявили об их запуске на своей территории. В частности, специалисты исследуют маршрут, проводят инженерные и технико-экономические исследования. Подготовительный процесс запущен и Пакистане. Наряду с этим, консорциум TAPI Pipeline Company Limited начал работу по отбору поставщиков труб, компрессорных станций и другого оборудования. Его главный исполнительный директор Мухамметмырат Аманов в мае текущего года заверил, что все работы будут закончены уже к 2019 году, а в 2020 году начнутся поставки «голубого топлива» в Пакистан и Индию.
Кто за чем?
Каждое из четырех государств, участвующих в проекте, преследует собственные интересы.
Туркменистан
Добыча и экспорт углеводородных ресурсов составляет основную часть доходов госбюджета Туркменистана, в связи с чем перед страной остро стоит вопрос диверсификации структуры национальной экономики путем развития несырьевой сферы. Однако в Ашхабаде решили диверсифицировать не экономику в целом, а только маршруты экспорта «голубого топлива». Именно в этом заключается основная миссия ТАПИ: она позволить создать новые рынки сбыта для туркменского газа. В свете недавних разногласий с Россией и Ираном, в результате которых поставки сырья из Туркменистана в эти государства были либо полностью приостановлены, либо значительно сокращены, данный вопрос приобретает принципиальное значение. Страна намерена стать энергетическим мостом между Центральной и Южной Азией с перспективной получения возможности изменения правил игры на газовом рынке Евразии в свою пользу.
Афганистан
Многострадальная страна остро нуждается в гарантированном источнике энергии для повышения своих мощностей и производства электроэнергии. Строительство газопровода и сопутствующей инфраструктуры могло бы также способствовать созданию дополнительных рабочих мест в ИРА и частичному снятию напряженности хотя бы в тех регионах, через которые проходит ТАПИ. Кроме того, Кабул будет получать до $400 млн в год за транзит энергоресурсов через свою территорию.
Пакистан
В экономической плоскости с одной стороны ИРП получает свою долю из общего объема сырья, которое будет экспортироваться в Индию через трубопроводы, с другой - страна увеличит поступления в государственный бюджет за счет транзитных сборов. С геополитической точки зрения ТАПИ представляет собой потенциальный инструмент давления на Индию: в случае обострения отношений можно будет прекратить поставки природного газа в соседнее государство, ссылаясь на «технические неполадки» или «нападения неизвестных лиц» на инфраструктуру.
Индия
В 2016 году потребность Индии в газе составила 50,6 млрд м3, а собственная добыча - 29,2 млрд м3. Именно Индия является главным бенефициаром ТАПИ - за сравнительно небольшую сумму получает еще один источник поставок сырья.
Риски и сомнения
Наиболее важным препятствием на пути претворения в жизнь инициативы Ашхабада остается ситуация в Афганистане, которая всё еще далека от мира и стабильности. В таких условиях нет уверенности в том, что построенная инфраструктура не станет мишенью для постоянных нападений, взрывов и других разрушительных акций. Может сложиться ситуация, когда Туркменистан построит свой отрезок до границы с Афганистаном, а потом так и будет ждать прекращения конфликта и проблем в соседней стране.
Высокая стоимость ТАПИ уже сейчас отпугивает многих экспертов. Наряду с теми $10 млрд, которые будут потрачены на сооружение трубопровода, необходимы еще $15 млрд на разработку месторождения Галкыныш. Ашхабад объявил о готовности внести 85% от общей суммы стоимости проекта из внутренних источников.
Вместе с тем, в условиях, когда цены на углеводороды продолжают держаться на низком уровне, собственных финансовых ресурсов Туркменистана может оказаться недостаточно, а зарубежные инвесторы в качестве условия хотят получить долю в месторождениях, на что туркменские власти не готовы. Возведение сооружений для подачи сырья по опасным городам Афганистана потребует существенных дополнительных затрат на обеспечение его безопасности, что еще больше увеличит стоимость проекта.
Напряженные отношения между странами-участницами ТАПИ могут значительно усложнять ход его реализации, а в случае строительства - стать причиной постоянных срывов.
Как уже выше отмечалось, Исламабад может использовать трубопроводы в качестве инструмента устрашения Нью-Дели, а в ответ Индия в любой момент может выйти из ТАПИ. Благо основную часть необходимого газа страна импортирует в сжиженном виде, что менее рискованно на фоне противостояния с Пакистаном.
Другой аспект - Туркменистан, являющийся основным источником сырья для ТАПИ, окружен конкурентами. Стране сложно будет отстаивать свои позиции на энергетическом рынке, когда у нее рядом Россия, Азербайджан и Иран, обладающие огромными запасами газа и настроенные наращивать объемы его экспорта. Особого внимания заслуживает Иран, перед которым после снятия международных санкций открываются новые возможности для поставок углеводородных ресурсов на мировой рынок. В настоящее время, например, в экспертных кругах обсуждается возможность реанимирования озвученной еще в 1996 году идеи создания трубопровода Иран - Пакистан, чьей основной ресурсной базой должно было стать газовое месторождение Южный Парс в ИРИ. В случае реализации данного проекта можно будет построить трубопроводы не через воюющий Афганистан, а напрямую в Пакистан, а оттуда до Индии рукой подать.
Определенный скепсис вызывает и способность Туркменистана обеспечить ТАПИ сырьем: согласно ежегодному статистическому обзору мировой энергетики BP, в 2016 году республика сократила добычу газа на 4%: с 69,6 млрд м3 в 2015 году до 66,8 млрд м3 в 2016-м. Трудно предсказать, продолжится ли такая тенденция и в будущем, но эта новость уже обернулась определенными имиджевыми потерями для Ашхабада. Не следует забывать и то, что претворение в жизнь столь крупной затеи, помимо прокладки собственно трубы, потребует проведения дорог, линий электропередачи, строительства газокомпрессорных станций и ряда других сопутствующих объектов, преодоления сложного рельефа, сооружения многоуровневых переходов. Всё это может стать причиной затягивания сроков завершения ТАПИ, а время, как известно, главный враг проекта - чем больше тянется его реализация, тем больше конкурентов он получит.
УТАПИ?
Узбекистан всегда был активным участником региональных энергетических, транспортных и инфраструктурных проектов, связанных с Афганистаном. Тем не менее, долгое время ТАПИ оставалось вне поля зрения официального Ташкента. 2017 год, однако, все изменил: во время рабочей поездки Президента Шавката Мирзиёева в Туркменистан узбекская сторона была приглашена принять участие в строительстве ТАПИ. Чуть позже председатель правления НХК «Узбекнефтегаз» Алишер Султанов сообщил, что страна «изучает перспективы и возможности присоединения к проекту».
Следует отметить, что за плечами республики огромный опыт реализации инфраструктурных программ в Афганистане. ЛЭП Хайратон - Пули-Хумри - Кабул, железная дорога Хайратон - Мазари Шариф, 11 мостов и переправ на дорожном участке Мазари-Шариф - Кабул - вот неполный перечень объектов, построенных при участии узбекских компаний. В их списке вполне может появиться и ТАПИ. В частности, в краткосрочной перспективе резиденты Узбекистана могли бы принимать участие в проведении геологоразведочных работ на территории Афганистана, возведении транспортных коридоров и объектов социальной инфраструктуры. В долгосрочной же перспективе, при условии стабилизации обстановки на афганской земле, Узбекистан мог бы «подключиться» к ТАПИ путем сооружения дополнительных труб либо построить собственные трубопроводы в страну для экспорта/импорта энергоресурсов.
Автор: Анвар Арабов