ДУШАНБЕ НАЧИНАЕТ СВОЮ ИГРУ
Алик НАЗАРОВ, "Российские вести"
Эмомали Рахмонов усиливает позиции
В ближайшее время в Таджикистане не исключен серьезный кризис. Власть готовится к нему, но пока неизвестно, какие силы станут ей оппонировать. Для России в этой ситуации наступают трудные времена.
Череда судебных процессов над оппозиционными деятелями в Таджикистане серьезно расшатала внутриполитическое положение. Несмотря на кажущуюся монолитность власти президента Эмомали Рахмонова, уже сейчас в действительности следует говорить об опасениях за непредсказуемое развитие начатых вновь преследований противников режима. Дело в том, что борьба официального Душанбе против Партии исламского возрождения (ПИВТ) - официальной политической организации и участника межтаджикского соглашения о прекращении гражданской войны приобрела в последнее время исключительно жесткие формы. Саид Абдулло Нури, лидер партии, уже давно подчеркивал свою готовность развивать политический диалог и выступал против всех видов экстремизма. Он также старался не обострять отношений с Рахмоновым, в отношении которого еще весной 1997 года у многих аналитиков складывалось представление как о человеке, активно преследовавшем демократов в Дангаринском районе еще на заре своей карьеры и совершенно не способного идти на компромиссы с таджикской оппозицией. Представители последней подчеркивали, что он «испытывает страх перед исламом». Однако за всеми этими выводами трудно скрыть главный: стремление Эмомали Рахмонова осуществлять единоличную власть в стране и его постоянные опасения по поводу возможных реальных и мнимых заговоров.
Получив в свое время у Саида Абдулло Нури поддержку при изменении конституции (в соответствии с поправкой которой он мог оставаться у власти до 2002 года), Рахмонов фактически нейтрализовал лидера ПИВТ, так как частично скомпрометировал его участием в непопулярной среди общественно-политических кругов страны процедуре. Ослабляя и уничтожая оппозицию, Эмомали Рахмонов довольно серьезно относится к своему ближайшему окружению. Во второй половине января своих постов лишился ряд высших чиновников, включая и заместителя премьер-министра. Судя по всему, подоплекой произошедших перемещений, предпринятых по приказу Рахмонова, были как специфические местные (финансово-экономические), так и политические причины. Смещение со своего поста генерал-лейтенанта Гафура Мирзоева - начальника президентской гвардии - наиболее боеспособного подразделения таджикских ВС и замена его на своего земляка-кулябца Раджабали Рахмонолиева также свидетельствует о нарастании напряжения в высших эшелонах власти. Назначение Мирзоева на пост начальника Агентства по контролю над наркотиками (АКН) лишь усилило предположения о том, что Рахмонов обеспокоен существующим наркотрафиком через таджикско-афганскую границу. Уже не раз тема транзита афганских наркотиков превращалась в серьезную государственную проблему: Душанбе должен был отвечать на вопросы России и ряда международных организаций. Получив в свои руки АКН, бывший командир президентской гвардии вполне способен осуществлять контроль (при этом официальный и легальный) за финансовыми потоками, идущими в направлении ряда политических кланов Таджикистана от многих видов бизнеса, нередко имеющего «наркологическую» подоплеку.
Несмотря на то, что ряд экспертов склоняется к мысли, что Мирзоев был изгнан якобы за подозрения в нелояльности, в действительности, Рахмонов решил взять в свои руки через «верного человека» финансовую подпитку многих политиков, стремящихся к самостоятельности и замешанных в коррупции. Тема «заговора» и «переворота», распространившаяся после смещения Мирзоева и назначения кулябца Рахмонолиева на его место, на самом деле не имеет ничего общего с действительностью, так как таджикский президент лишь усиливает свой режим за счет тотального контроля всех финансовых источников возможной оппозиции.
Одновременно официальный Душанбе хотел бы усилить поддержку извне. И здесь примечательным фактом является, с одной стороны, начавшиеся переговоры между российской и таджикской стороной о создании военной базы России в Таджикистане, а с другой - недавнее заявление одного из высокопоставленных чинов пограничной охраны Таджикистана о необходимости передать из рук российских пограничников границу под контроль таджикской стороны. Есть основания предполагать, что с помощью такой тактики Рахмонов хотел бы закрепить за собой право распоряжаться «российским ресурсом» в собственных интересах: для борьбы с противниками внутри страны, но никак не допуская Москву в «тонкое погранично-заграничное дело». Согласится ли Россия с этим?