Репрессии тридцатых годов в Казахстане имели колоссальные масштабы и катастрофические последствия
Астана. 31 мая. КАЗИНФОРМ - 31 мая в Казахстане с 1997 года отмечается как День памяти жертв политических репрессий. Ведь сталинский период в Казахстане - это не только политические репрессии конца тридцатых, уничтожившие его интеллектуальную элиту, не только СтепЛАГ и КарЛАГ, через которые прошли миллионы заключенных и ссыльных. Это и жесточайшая коллективизация, разрушившая традиционный многовековой уклад жизни казахского народа, и «голощекинский» голод, и насильственное переселение ряда этносов из центральных районов СССР, и сырьевая индустриализация, поднятая в рекордные сроки на плечах сотен тысяч заключенных.
Основой сталинского эксперимента, который заключался в переходе отсталых народов от феодализма сразу к социализму минуя капитализм, стало уничтожение аула - опоры всей экономики Казахстана.
Так в конце 20-х годов государство приступило к ликвидации прослойки баев в рамках общегосударственной концепции «раскулачивания». И в августе 1928 года было принято постановление ЦИК и СНК республики «О конфискации байских хозяйств», которой подверглись 696 хозяйств, 619 из которых были высланы из районов постоянного расположения и кочевок. У баев забрали 145 тыс. голов скота, а также 633 юрты, 475 домов, 44 амбара и многое другое.
Следующим шагом стали жесткие налоговые репрессии на селе. Изъятие у селян хлеба, мяса, молока и других продуктов приняло форму прямой конфискации, при этом любые нарушения - «злостное повышение цен на товары», «отказ от выполнения повинностей общегосударственного значения» и т.д. - карались уголовно. По сути, государство отбирало у селян все. Потребление продуктов стало стремительно падать. Итогом полного изъятия продовольствия стал страшный «голощекинский» голод, унесший жизни, по разным оценкам, от 2,2 до 2,7 млн. казахов.
В ходе плановой конфискации скота и продуктов продолжалось раскулачивание - выявлялись новые «байские недобитки», которых отправляли в ссылку. Многим раскулачиваемым приписывались преступления по различным статьям уголовного кодекса. Немаловажным является и тот факт, что как раз территория Казахстана была определена сталинским руководством как место «кулацкой ссылки» для десятков тысяч крестьян из России, Украины, других республик СССР. В дальнейшем это оказало большое влияние на демографические процессы. Это же можно сказать о «лагерном строительстве». Именно начало 30-х годов становится периодом формирования огромной империи ГУЛАГ. В Казахстане на территории нынешних Карагандинской, Костанайской и других областей развернулись сотни концентрационных лагерей для заключенных со всего СССР.
Итогом такой политики были массовые протестные настроения. В 1929-1931 годах в Казахстане произошло 372 восстания, в которых участвовало более 80 тысяч человек. Но эти восстания, которые подавлялись жесточайшим образом, были лишь на руку властям, так как создавали идеологическую основу для ужесточения репрессий.
Только с начала 1930-го до середины 1931 года из Казахстана откочевало 281 230 крестьянских хозяйств - всего, по самым скромным оценкам, 1 млн. 130 тыс. человек. Вопрос о численности жертв голода и карательных акций до сих пор остается открытым. Только от голода и связанных с ним болезней, а также беспрецедентно высокого уровня смертности в начале 30-х годов казахский этнос потерял 2 млн. 200 тыс. человек, или около 49 процентов общей своей численности на тот период.
Параллельно в этот период шли массовые репрессии. Так, по данным государственного архива, в 1928-1930 годах за саботаж и срыв заготовок были осуждены 34 121 селянин, расстреляно - 277 человек, а в 1929-1933 годах «тройки» ПП ОГПУ приговорили по этим статьям к расстрелу 3386 человек и заключили в лагеря 13 151. Особенный цинизм на фоне голода имел печально знаменитый закон 1932 года об охране социалистической собственности и соответствующая статья УК, по которым только за 1932 год в Казахстане было осуждено 33 345 человек.
Размещение в республике огромного числа лагерей, которые концентрировались преимущественно в зоне больших промышленных строек (например, Караганда, Экибастуз) было не случайным - они должны были стать основой быстрой индустриализации. Стране требовался уголь и металл. Дармовой труд сотен тысяч заключенных на сооружении промышленных гигантов Караганды и других будущих индустриальных центров был удачным решением этой задачи.
Параллельно шел разгром национальной интеллигенции, обвинявшейся главным образом в национальных перегибах и «национал-фашизме». В маховик репрессий попали общественные деятели, ученые и писатели, поэты, акыны, деятели культуры, искусства, образования и многие другие. По обвинению в «национал-фашизме» арестовали М.Гатауллина, А.Асылбекова, С.Нурпеисова, К.Сарымулдаева, У.Кулумбетова, Г.Тогжанова, Т. Рыскулова, Н.Нурмакова, А.Букейханова, С.Ходжанова и многих других видных представителей интеллигенции. Также жертвами репрессий стали Ильяс Жансугуров, Беимбет Майлин, Магжан Жумабаев, Халел Досмухамедов, Арап Амиров... Система была нацелена на тотальное уничтожение интеллигенции. Семьи осужденных «врагов народа» и «изменников» репрессивная машина просто разрушала. Женам осужденных «изменников Родины» были определены сроки заключения не менее 5-8 лет лагерей, «социально опасным» детям предписывалось заключение в лагеря и исправительно-трудовые колонии НКВД или водворение в детские дома особого режима.
Власть, лишая общество его элиты, стремилась построить нравственно-идеологическую альтернативу вековому культурно-нравственному наследию. Фетиш «советского счастья», якобы пришедшего на смену буржуазно-националистическим пережиткам прошлого, должен был заменить в сознании новых поколений исконное, то, что составляло сущность народной самоидентификации.
Однако Казахстан избежал глубокой социально-нравственной деградации, которая, как это сегодня можно констатировать, коснулась некоторых других регионов СССР. Это произошло во многом благодаря ментальным особенностям казахского общества. Сыграло роль и то, что среди заключенных и ссыльных политических лагерей, чьи дети и внуки затем остались в Казахстане, а также среди перемещенных сюда народов оказалось очень много представителей интеллектуальной и культурной элиты. Естественным путем шел постепенный синтез культур, происходило человеческое сближение, в итоге с течением последующих, десятилетий в республике сформировалась новая культурная среда. Конечно, насильственная демографическая политика Сталина была тяжелейшей социальной драмой. Однако благодаря перемешиванию культур и - главное - исконной доброжелательности степняка в Казахстане постепенно сформировалась определенная надэтническая духовная общность, которую некоторые исследователи считают одним из самых загадочных феноменов постсоветского периода.