13 октября 2008
Аскар Абдрахманов: Центральноазиатские страны стали опираться на "многовекторность"...
13 октября 2008
Аскар Абдрахманов: Центральноазиатские страны стали опираться на "многовекторность"...
13 октября 2008, 16:25, CA-NEWS
CA-NEWS (CA) - Интервью Аскара Абдрахманов, эксперта Института мировой экономики и политики при Фонде Первого Президента Республики Казахстан, опубликованное 11 октября 2008 г. в Washington Profile.
Как Вы можете описать внешнеполитическую ситуацию, сложившуюся в Центральной Азии?
Абдрахманов: На мой субъективный взгляд, геополитическая ситуация в Центральной Азии является сегодня относительно спокойной и более или менее предсказуемой. Все это, конечно - в сравнении с событиями периода появления сил НАТО в регионе или серии "цветных" революций на постсоветском пространстве и последовавшего вывода американской базы с территории Узбекистана. Определенное сходство со вторым из упомянутых мной острых моментов имели события, непосредственно после кончины Сапармурата Ниязова, в конце позапрошлого года. Тогда также достаточно остро стоял вопрос о смене главы государства и возможной смене внешнеполитического курса суверенной страны.
Я бы сказал так: к настоящему времени стало окончательно ясно, что все пять стран региона (включая склонный ранее к противопоставлению интересов внешних игроков Узбекистан и склонный к изоляционизму Туркменистан) в своей внешней политике стали в большей степени опираться на модель балансирования внешних сил, известную также как "многовекторность". Поэтому, даже на фоне очевидного ослабления после 2005 года позиций США, говорить об однозначном преобладании России, так же как и быстром усилении позиций Китая не приходится. Я бы сказал, что немного сильнее и опытнее стало руководство самих стран Центральной Азии, и внешним игрокам, безусловно, с этим приходится считаться.
Можно ли говорить о том, что в этом регионе продолжается Большая Игра, в которую играют сторонние силы: США, Россия, Китай, Иран и пр.?
Абдрахманов: Термин "Большая Игра" для описания современной геополитической ситуации в Центральной Азии, на мой взгляд, не подходит. Хотя бы потому, что сегодня мы имеем значительно большее количество внешних сил, способных оказать влияние на регион, чем во времена Киплинга. Вы упомянули лишь четверых, а ведь есть еще Европейский Союз, Турция, Индия. Да и внутри региона сегодня есть целых пять стран, каждая из которых способна вести самостоятельную "игру".
В то же время невозможно отрицать и определенную степень уязвимости центральноазиатских государств давлению более влиятельных игроков. Однако воспользоваться этой слабостью в полной мере внешним силам мешает конкуренция между ними. Получается, что точно так же, как и в рыночной экономике, конкуренция помогает всем - и продавцам, и покупателям. То, что это хорошо понимают в центральноазиатских столицах, наглядно видно на примере того, какого значительного роста цен на экспортируемый им газ добился Ашхабад за последние пару лет.
Думаю, что цели почти всех внешних игроков заключаются в недопущении монополизации центральноазиатского региона какой-либо другой из конкурирующих здесь сил, а также в максимальном доступе своих компаний к рынкам региона, в том числе и к добыче и транспортировке наиболее ценных на мировом рынке сырьевых товаров.
В этой конкурентной борьбе у всех упомянутых вами стран были как позитивные, так и негативные моменты. Лет десять назад мало кто мог представить постоянное присутствие военных США и других стран НАТО в Бишкеке или Душанбе. Так же как и то, что Узбекистан сможет без особых последствий для себя попросить мощнейшее государство мира вывести войска со своей территории. России же, в свою очередь, удалось внедриться во все центральноазиатские структуры, членство в которых было ранее эксклюзивным правом пяти стран региона. В то же время Москва уже не может добиться безоговорочного признания Абхазии и Южной Осетии со стороны центральноазиатских стран, во многом в силу большей их самостоятельности, достигнутой в ходе усиления конкурентной борьбы на геополитической площадке региона.
Наиболее же наглядным примером успехов и неудач Китая и Ирана я считаю то влияние, которым в Центральной Азии сегодня обладают соответственно Шанхайская Организация Сотрудничества и Организация Экономического Сотрудничества со штаб-квартирой в Тегеране. Лет десять назад большинство экспертов не могло предположить, насколько важным для центральноазиатских государств будет сотрудничество с Китаем и то, что Ирану не удастся стать альтернативным центром силы в этом регионе. И это, на мой взгляд, результат того, сколь большую роль в геополитической борьбе в регионе стали играть сугубо прагматичные и деловые отношения в экономической сфере.
Какой из сценариев развития представляется более реальным: будет ли Средняя Азия всегда оставаться местом соперничества более крупных сторонних игроков, либо ее государства - вместе или по раздельности - смогут обеспечить внутреннюю "независимость" региона от внешних сил?
Абдрахманов: Я думаю, что страны Центральной Азии в принципе способны объединить свои усилия для совместной защиты общих и эксклюзивных для них интересов региона. Таковых у них достаточно много.
Вряд ли это возможно в краткосрочной перспективе. Но уверен, что после завершения процесса формирования подлинно национальных государств с четкой идентичностью и постепенного осознания всей сложности защиты близких и сходных с соседями интересов (думаю, этот период может занять одно или два десятилетия, не больше) будут созданы серьезные предпосылки для создания более мощного объединения стран Центральной Азии. А для этого стоит уже сегодня приступать к восстановлению ряда старых и созданию новых региональных структур, в рамках которых можно было бы лучше координировать межгосударственное взаимодействие по отдельным, узким направлениям. Возможно, в рамках инициативы президента Казахстана о создании Союза Центральноазиатских Государств. А почему собственно нет?
Насколько возможно говорить о том, что страны региона не просто смогли сформировать свои концепции внешнеполитического развития, но и пытаются их реализовывать на практике?
Абдрахманов: Все страны региона сформировали собственные внешнеполитические стратегии и реализуют их на практике, хотя, конечно, и с разной степенью эффективности. Без ложной скромности скажу, что наиболее удачным примером реализации самостоятельной внешней политики на сегодня я считаю Казахстан.
Ведь бурный экономический рост последнего десятилетия в этой стране стал продуктом не только высоких цен на нефть и металлы, но в немалой степени и открытости Казахстана инвестициям с любых направлений, причем как в финансовый сектор, так и другие сферы бизнеса. В отличие от некоторых соседних стран, инвесторы в Казахстане могут не опасаться того, что у них могут возникнуть проблемы с бизнесом из-за каких-то событий во внешней политике страны пребывания.
Насколько это отражается на обществе, можно увидеть на примере того, на каких автомобилях ездят казахстанцы, какой бытовой техникой пользуются, какими продуктами питаются. Все это приходит из разных источников, не только из Китая, России, Европы, Турции или собственных производств. А на приобретение всех этих товаров можно заработать в своей родной стране.
Каковы основные международные проблемы, с которыми сталкиваются страны региона?
Абдрахманов: Страны Центральной Азии сталкиваются с рядом общих для большей части планеты проблем, таких как необходимость успешной адаптации к экономической глобализацией, борьба с религиозным экстремизмом, проблемные аспекты сосуществования различающихся в языковом и культурном отношении социальных групп.
К одному из специфичных для региона вызовов я бы отнес необходимость взаимного учета интересов стран, богатых различными, но одинаково необходимыми для всех ресурсами. Речь идет, прежде всего, о пресной воде, но также и о важнейших энергоносителях и транзитном потенциале. Отмечу, что к чести всех центральноазиатских государств, договариваться по этим сложнейшим вопросам им удается значительно чаще, чем в некоторых других регионах мира. По крайней мере, вооруженных конфликтов им удавалось избежать всегда, а экономического шантажа - в подавляющем большинстве случаев.
Поэтому я считаю, что самая простая, но она же и самая надежная стратегия разрешения основных международных вызовов для стран Центральной Азии состоит в повышении конкурентоспособности своих экономик, реализации самостоятельной внешнеполитической линии и совершенствовании умения договариваться друг с другом по общерегиональным вопросам.
Можно ли назвать имеющиеся конкурентные преимущества среднеазиатских государств, которые позволяют или позволят в будущем им преуспевать на внешнеполитической арене?
Абдрахманов: Одно из конкурентных преимуществ центральноазиатских государств я уже назвал. Это умение договариваться друг с другом на основе взаимных уступок или способность, по крайней мере, избегать прямой конфронтации. Напомню, что с 1991 года в Центральной Азии не было ни одного межгосударственного или крупного межэтнического противостояния с применением военной силы.
Другим преимуществом я считаю то, что они находятся в непосредственной близости не только от России, но и от Китая. Это не позволяет какой-либо из двух великих держав континента вести здесь одностороннюю игру и в то же время вызывает интерес со стороны более далеко расположенных Евросоюза и США по недопущению здесь монопольного влияния Москвы и Пекина.
Несмотря на то, что некоторые экономисты и политологи считают это "проклятием", при грамотном подходе к ним богатые сырьевые ресурсы также можно считать конкурентным преимуществом стран Центральной Азии. Ведь их наличие позволяет не только привлекать зарубежные инвестиции, но и играть на противоречиях между теми, кто хочет заполучить доступ к их добыче, обработке и транспортировке. К тому же, по сравнению с подавляющим большинством других постколониальных стран, государства Центральной Азии обладают все еще достаточно высоким уровнем грамотности и образованности среди населения, что позволяет смотреть на будущее экономическое развитие стран региона с острожным оптимизмом. Так что определенными конкурентными преимуществами страны региона, безусловно, обладают.
Во многих государствах региона продолжают править политики и силы, оставшиеся в наследство от СССР. Какова вероятность того, что в ближайшем времени произойдет "смена политических поколений"?
Абдрахманов: Я не думаю, что в Центральной Азии возможна такая же радикальная смена поколений в политике, какая имела место, скажем, в странах Балтии или в Грузии. Все-таки, в нашем регионе традиционно сильно уважение к старшим. К тому же, с практической точки зрения, правящие элиты даже с советским опытом могут справляться со своей работы неплохо и уж намного лучше, чем от них ожидают скептики. Тем более, что от советской практики было заимствовано не столь уж и многое, особенно в наиболее насущной для рядовых граждан сфере экономики. В каждой из стран Центральной Азии смена политических поколений должна произойти сама собой - тогда, когда придет время для этого. К сожалению, предугадать этот момент слишком сложно. Но искусственно форсировать смену поколений извне, на мой взгляд, точно не стоит. Не знаю, какие будут последствия для международной обстановки, но для внутреннего развития стран региона последствия могут быть не самые лучшие.