6 октября 2011
Гундогар :: Хроника ашхабадской катастрофы (публикуется с сокращениями)
6 октября 2011
Хроника ашхабадской катастрофы (публикуется с сокращениями)
Андрей Никонов
06.10.2011, Гундогар
Астрономические часы местной обсерватории были обнаружены остановившимися в 1 час 14 минут и 1 секунда. По другим данным толчок последовал в 1 час 12 минут. Эти минуты определили для населения Туркмении годы, еще точнее - жизнь не менее 150-200 тысяч жителей Ашхабада и окрестных селений.
Накануне
В послевоенном Ашхабаде сосредоточилось много промышленных предприятий, велика была доля приезжего населения и его плотность. Город насчитывал в 1947 году 117-132, а по отдельным оценкам 150-180 тысяч жителей, среди них преобладали женщины и дети. Жилой фонд (около 10 тысяч домов) составляли одноэтажные глинобитные дома с тяжелыми земляными крышами и коммунальные двухэтажные дома - кирпичные, разной степени прочности. В годы войны и сразу после нее жилищное строительство здесь практически не велось, здания не ремонтировались, ветшали, немало было аварийных домов. Население же в эти годы значительно увеличилось - только за 1947 г. более чем на 5 тысяч человек. Много было детей. За месяц до катастрофы за парты сели 15 тысяч учеников.
В 1947 г. вся территория юга Туркмении была отнесена к 7-балльной сейсмической зоне, хотя здесь уже были известны разрушительные землетрясения древности и ранее, территория считалась 8-балльной. Антисейсмические меры применялись лишь при строительстве таких особо важных зданий, как ЦК, элеватора, Совета Министров, крупных цехов. О землетрясениях население в принципе знало, но в 1930-1943 гг. потряхивало очень редко и слабо, а затем и вообще наступило затишье.
Скудная и трудная послевоенная жизнь под южным солнцем в общем протекала спокойно. Вечером 5 октября 1948 г. как обычно закрылись учреждения, опустели базары, трудовой народ разошелся по домам. День был необычно жаркий, вечер - теплый и тихий. Жители города неторопливо прогуливались под деревьями. Окна домов были открыты настежь. Ашхабадцы наслаждались вечерней прохладой. Заступили на ночную вахту работники круглосуточных производств, подремывали операторы городских служб, томились на назначенных местах постовые. Город замер. В полночь началось очередное заседание ЦК КП(б) Туркмении - обсуждался вопрос о перспективах Кара-Богаз-Гола. В здании вокзала шло заседание ответственных железнодорожных работников. В студенческом общежитии готовились к важному мероприятию, одни полуночники возвращались домой, другие, покончив с домашними делами, готовились ко сну, некоторые не могли найти себе места. Тишина казалась какой-то необычной, что-то беспокоило. Местами протяжно выли или непривычно скулили собаки. Хозяевам приходилось вразумлять их угрозами и палками. Небо было ясным, звездным.
Около часа ночи случайные запоздалые после полуночники увидели над горами непонятные вспышки и отблески света. Некоторые услышали подземный гул. Начало конца.
Апокалипсис
«Среди ночи - грозный гул, потом грохот и треск, земля задрожала и заколыхалась. Полупроснувшись, подумал: опять война снится и бомбежка! Но эта катастрофа была похуже бомбежки. Поняв, вскочил и выбежал во двор, за спиной рухнул дом. Клубы взметнувшейся пыли, качающиеся деревья и падающие дома были освещены каким-то странным желтоватым светом. Затем наступил мрак и со всех сторон раздались крики, плач; засветилось багряное пламя вспыхнувших пожаров, а земля продолжала временами подрагивать. То тут, то там сыпались кирпичи, падали уцелевшие стены: Откопали подушку, под ней лицо матери. Она была жива, но ранена, без сознания и уже задыхалась. Подбежал сосед, мы приподняли балку и вытащили мать».
«Глубокой ночью неожиданно вертикальный удар страшной силы потряс местность. Высоко вверх подскочили даже тяжелые предметы, а через мгновение все пришло в движение. Наша привычная, прочная и неподвижная земля качалась, как палуба корабля в шторм. Что-то качало, толкало, трудно было устоять на ногах. Слышался глухой подземный гул. Погасли ночные огни, зашумела листва, словно порыв ветра пронесся в садах. Густые клубы дыма (пыли) окутали город. Трудно было дышать. Это продолжалось 10-12 секунд. Затем все успокоилось».
«Все в доме спали. Я кончил работу и просматривал газеты. Толчки начались сразу очень сильные: Я сразу вскочил со стула, перебежал комнату до противоположной стены, чтобы схватить спящего сына и бежать во двор. Но потолок стал рушиться: и потому я лег на него - уходить было поздно».
«Проснулся от сотрясения. Одна стена упала на мать, внутрь дома, другая - в сторону от меня. Крыша свалилась и лежала на земле. В нашем и соседнем доме погибло 60-70 процентов жителей».
Такое происходило почти во всем городе и в десятках соседних населенных пунктов:
«Вместо прозрачной звездной ночи стояла непроницаемая молочно-белая стена, а за ней ужасные стоны, вопли, крики о помощи».
В нескольких местах вспыхнули пожары.
Электричества нет, телефоны умолкли, радиостанция и телеграф разрушены. Аэродром и железная дорога повреждены и не функционируют. Любая связь внутри города, с ближайшими населенными пунктами и с внешним миром отсутствует. Никто ничего не знает о положении в соседних домах и кварталах. Нет способа подать сигнал бедствия.
Жуткие часы тьмы, неизвестности, повторных сотрясений.
:Безвестный радист с трудом включает аварийное освещение, налаживает радиосвязь, передает в эфир сообщения о землетрясении: Сведения принимает Ташкент. На аэродроме израненный бортмеханик москвич Ю. Дроздов добирается во тьме до пассажирского самолета ИЛ-12 и через бортовую радиостанцию посылает в эфир весть о бедствии. Сигнал приняли связисты Свердловского аэропорта.
Спустя два часа после события генерал армии И.Е. Петров, командующий Туркестанским военным округом, находясь в Ташкенте, узнает о факте землетрясения, произошедшего в Ашхабаде. Ночью же он посылает в Москву главнокомандующему сухопутными войсками маршалу И.С. Коневу телеграмму: «В ночь с 5 на 6 октября в Ашхабаде произошло сильное землетрясение. Никаких связей с Ашхабадом нет. По отрывочным данным имеются сильные разрушения и жертвы. В 9 час 30 минут местного времени вылетаю самолетом на место происшествия. Подробности донесу».
Реальной картины произошедшего не знает никто.
В кромешной тьме, в плотной завесе повсеместной пыли случайно спасшиеся, сумевшие выбраться из-под развалин люди, судорожно откапывают на ощупь голыми руками, ориентируясь на звуки близких в развалинах своих и соседних домов. Местами появляются костры. В их неверном свете нужно оказывать вызволенным помощь, но под рукой ничего нет. Толчки продолжаются, продолжаются крики о помощи, стоны. Множество раненых и засыпанных все еще живы (живые думают - те, кто еще способен думать, что город подвергся атомной бомбардировке). Ребятишки оставались в кроватках, число жертв среди них было ужасающим.
Долгие жуткие часы до рассвета в неизвестности, беспомощности, с травмированным, а подчас и замутненным сознанием. Мир небытия, транса, безвременья:
«Город оказался беззащитным. Исчезла милиция». «Все центральные, районные и местные учреждения уничтожены» Оставшиеся в городе люди - в полной изоляции:
«Все больницы и госпитали разрушены».
Спасшиеся профессора Мединститута Б.Л. Смирнов, Г.А. Бебуришвили, М.И. Мостовой, И.Ф. Березин, В.А. Скавинский и другие на площади Карла Маркса оперативно организуют самодеятельный госпиталь. С помощью младшего медицинского персонала и студентов в развалинах клиники откопали хирургические инструменты и шелк, в развалинах аптеки собрали бинты, йод, вату и спирт, из-под развалин учреждения вытащили канцелярские столы и, составив их по два, начали хирургические операции. Наркоза хватило лишь на несколько операций. Остальных пострадавших студенты крепко удерживали руками.
«Сотни раздавленных, разорванных людей с такими страшными ранами, каких и на фронте не было».
«Когда ноги хирургов начинали скользить в крови, столы переносили на новое место».
Площадь полна кричащих и стонущих раненых. Ашхабадские медики работают весь день до темноты без перерывов. К вечеру рядом разворачивают полевые госпитали медики из Баку и Ташкента: Из Москвы вылетает свыше 100 квалифицированных медработников.
Еще одна тяжелая безответная ночь.
Продолжаются подземные толчки.
Продолжается борьба за жизнь.
Люди продолжают умирать.
Борьба со смертью
День второй. Порядок в городе поддерживают военные. Они же восстанавливают связь между главными учреждениями внутри города и внешние связи.
Армейские летчики организуют временный аэродром на летном поле ДОСААФ, за день удается эвакуировать по воздуху почти 1300 тяжелораненых (накануне 470 человек).
Железная дорога не работает. Но, по счастью, на большей части города не поврежден водопровод, сохранились запасы муки на мелькомбинате. Муку раздают всем желающим. Позже начинают раздавать мясо из запасов рухнувшего мясокомбината.
Попытки откопать живых и погибших продолжаются в основном силами спасшихся родственников, но уже подключаются и спасательные команды военных. В непрерывном режиме работают 12 хирургических бригад военных врачей и 9 гражданских. Руководители ряда предприятий и учреждений собирают уцелевших сотрудников и пытаются организовать коллективные действия по спасению людей и имущества.
Городская электростанция начинает давать ток. На развалинах аптек организуются пять аптечных пунктов.
Но на огромных участках кварталов индивидуальной застройки, куда еще не добрались спасательные команды, под развалинами рухнувших домов продолжают задыхаться и гибнуть тысячи людей. Откопав погибших, родственники хоронят их прямо во дворах.
Массовое горе и потерянность. Массовый героизм и самопожертвование.
В газете «Правда» появляется первое официальное (спустя 30 часов!) сообщение ТАСС о землетрясении:
«: произошло землетрясение силой до 9 баллов: в г. Ашхабаде имеются большие разрушения: разрушено большое количество жилых домов. Имеется много человеческих жертв:»
Между тем, уже накануне по внутренней военной связи в Москву было сообщено, что «город в катастрофических развалинах». Фактически руководство республики уже тогда знало о полном разрушении города, абсолютном параличе всех учреждений и предприятий, поражении почти всего населения, об общем масштабе катастрофы: О том, что сила землетрясения достигала 10 баллов, площадь 9-балльной зоны составила 1000 квадратных километров, что городские постройки были разрушены на 98 процентов, а число погибших составляло десятки тысяч, как и о разрушении десятков населенных пунктов вокруг столицы республики, - обо всем этом узнали позже.
День третий. В городе введен комендантский час и особое положение, город оцепляется войсками: В жилых кварталах уцелевшие продолжают разборку руин своих бывших жилищ, выносят с развалин кирпичи, балки, доски - любые пригодные для сооружения будущих времянок остатки. Все еще откапывают живых и мертвых.
По городу ездят машины, с которых раздают продукты и одеяла. Во дворах на кострах и мангалах кое-где уже готовят пищу.
На центральных площадях присланные бригады медиков беспрерывно оперируют пострадавших: На улицах не убывают груды человеческих трупов.
Изредка хлопают выстрелы. Это военные патрули, а то и обороняющиеся граждане, пристреливают на месте мародеров. На одной из улиц военный патруль, возглавляемый полковником Красной Армии, останавливает группу подозрительных лиц. На требование полковника предъявить документы человек в милицейской форме стреляет в него в упор. Так гибнет сын генерала И.Е. Петрова, командующего Туркестанским военным округом, героя Отечественной войны. Толчки небольшой силы продолжаются весь этот день. Многие вздрагивают и пугаются, часть людей перестает на них реагировать.
«Разрушение было полное». По оценке генерала И.Е. Петрова такое разрушение может возникнуть в результате непрерывного бомбометания 500 бомбардировщиков в течение полугода.
Восстанавливается движение на железной дороге, осуществляется выезд пострадавших по специальным пропускам.
Работники почт и телеграфа, бригады оказания помощи располагаются в садах под деревьями и начинают принимать людей. Начинается уличная торговля. У всех важных объектов - военная охрана.
День пятый. Работники органов внутренних дел обходят дворы и методом опроса регистрируют уцелевших и, насколько возможно, погибших. Деятельность ряда учреждений осуществляется на открытом воздухе под деревьями.
Выдаются отпечатанные на машинке талоны на продукты, начинается выдача зарплаты, открыты «торговые точки».
Действует временный суд, немедленно рассматривающий дела преступников.
Спасшиеся и работоспособные начинают из обломков строить на своих участках времянки.
В газете «Правда» несколько дней подряд публикуются сообщения о помощи населению, пострадавшему от землетрясения в г. Ашхабаде. О самом землетрясении и последствиях - ни строчки.
Помощь действительно идет в больших размерах. Из союзного бюджета Совету Министров Туркменской ССР выделено 25 млн. рублей, из них 10 млн. для выдачи единовременных пособий особо нуждающимся. Выделены и отправляются десятки тысяч тонн продуктов и товаров. Только за один день из Москвы вылетели 4 самолета с 700 кг крови, 1600 кг продовольствия и необходимыми специалистами.
Седьмые-восьмые сутки. Полным ходом идут организационно-спасательные работы, в пределах города подается электричество, в чрезвычайном режиме действуют службы коммуникации. На разборке завалов действуют до 25 тысяч военнослужащих.
Врачи на площади К. Маркса продолжают операции: В Ашхабад прибывает комиссия Академии наук для изучения последствий землетрясения и налаживания работы сейсмической станции. Кинооператор Р. Кармен по поручению И.В. Сталина снимает фильм о поверженном городе и, в основном, о героизме людей и пришедшей разносторонней помощи (на экраны фильм не выпускают и он остается на 30 лет в архиве). Начинают работать кинопередвижки. Показывают «Молодую гвардию»:
Начинается массовый отъезд населения из лежащего в развалинах города.
Одиннадцатые сутки. В городе начинают выходить газеты. В них - массовые примеры героизма, самоотдачи, взаимопомощи, обязательства и рапорты:
Пятнадцатые - двадцать пятые сутки. Наступают холода. Жилья нет. Слухи о возможных новых толчках. Люди покидают город:
Армейские части вместе с остающимися трудоспособными жителями расчищают завалы, строят времянки, первоочередные объекты жизнеобеспечения.
Центральные газеты о ситуации в Туркмении молчат:
5 лет спустя. Вспоминает О.Е. Агаханянц: «Попал я в Ашхабад впервые в 1953 г. Тогда еще в ближайшем к вокзалу окружении там все было в развалинах. Но моя попытка сфотографировать то, что виделось, успехом не увенчалась: Русский милиционер потребовал документы: Милиционер внимательно прочитал письмо (с просьбой содействовать сбору фотоматериалов), вернул мне со вздохом документы, грустно сказал лишь: ''Строго запрещено''»
12 лет спустя. Вспоминает П.В. Федоров: «В один из приездов в Ашхабад разговорился с инженером-строителем, занятым на восстановлении города. Я ему говорю: ''Цемент у вас на стройках воруют''. - Он мне: ''Знаю''».
25 лет спустя. Директор республиканского архива А.В. Головкин прорывает информационную блокаду и излагает публично результаты архивных изысканий, в том числе и о количестве жертв, призывает сейсмологов использовать архивы.
30 лет спустя. В Туркмении официально вспоминают о дне катастрофы. В газетах публикуются воспоминания, информационные материалы. Проводится сессия Академии наук в память о событии. В печати всплывает цифра - 110 тысяч погибших. Говорят о памятнике жертвам. Ашхабадцы вносят деньги на него. В городе еще много времянок и бараков, где живут потерявшие кров люди.
50 лет спустя - 1998 год. В городе строятся 12-ти и 16-этажные дома. Очевидцев остается очень мало. Память о трагедии уходит с поколениями. Но 6 октября объявляется в Туркменистане Днем поминовения, открывается величественный памятник жертвам, газеты публикуют воспоминания.
Но КНИГИ о катастрофе нет:
Причины этого и в бывшей секретности самого события, и в ориентации на выносливость и героизм людей, с одной стороны, и в уповании на могущество централизованной государственной машины - с другой. А проще, извечное «авось» и «пока гром не грянет:»
Об авторе: Никонов Андрей Алексеевич, профессор, главный научный сотрудник Института физики Земли РАН, доктор геолого-минералогических наук. Опубликовал около 300 научных работ в области палеосейсмологии, сейсмотектоники, современной геодинамики в связи с вопросами оценки долговременной сейсмической опасности.
Примечание «Гундогара»
63 года спустя. С каждым днем все меньше остается среди нас свидетелей одного из самых разрушительных в истории человечества землетрясений, а могилы погибших уже давно сравнялись с землей. Мир их праху!
В Ашхабаде строятся высотные жилые здания и отели, тратятся многомиллионные средства на дворцы, памятники и фонтаны, издаются огромными тиражами книги президента о лекарственных растениях и ахалтекинских скакунах. И только правдивой всеобъемлющей книги об Ашхабадском землетрясении 1948 года по-прежнему нет: