16 октября 2014
В городе с драконом
16 октября 2014
«Да, я русская, да я приезжая, но эта знойная, бесплодная и безводная земля давно стала для меня родной». В первый же вечер приезда над городом зависла голубая туча, и запахло чем-то парфюмерным даже в нашем ущелье.
Опять дракон рыгнул! - воскликнула хозяйка, и стала быстро закрывать окна, а потом принесла за пазухой в дом маленьких цыплят и утенка, философствуя на ходу: - Евреи, говорят, в год собирают до трех урожаев с полей, а на западе Туркменистана птичий двор может выдавать тоже по несколько приплодов в год. Вот и у нас к зиме эти пушистики уродились. Раньше частникам было выгодно разводить птицу, а это такое подспорье, но теперь корма в десять раз подорожали, спекуляция на этом рынке достигла невиданных размеров и частная инициатива пошла на убыль.
Да к тому же молодняк надо спасать и от химии. Теперь об извержениях полипропиленового завода здесь в Красноводске все знают, но как уберечься? Последствия видны - козлята родятся уродцами, а у кого-то и детки, онкологических больных прибавилось, туберкулезных, но люди привыкли.
- Но ведь люди не сразу поняли о близости угрозы:
- Как только в конце прошлого века началось строительство новых очередей нефтеперабатывающего завода, я как репортер, сразу приехала к начальнику строительства взять интервью. Он заставил долго ждать, но открылась дверь, и меня пригласили в кабинет, где японец на чистом русском языке произнес фразу, которая до сих пор у меня в мозгах: «Здравствуйте, извините, но у меня язык не поворачивается, чтобы разделить ваш радостный энтузиазм: Ничего хорошего городу завод не принесет: Это предприятие как две Хиросимы». Представитель фирмы для убедительности показал два пальца и продолжил: «Такие предприятия надо строить за 150 - 200 км от жилья: Но не мы выбрали это место:». Таковы были слова представителя японской фирмы, с которой туркменское правительство заключило договор на строительство. Что я могла делать? Да ничего, только постаралась узнать историю этого проекта. Ранее его планировали совсем в другом месте, гораздо дальше от жилья. Но по решению вышестоящих лиц объект перенесли ближе к людям. Решили экономить на путях сообщений:
Отдыхающие на фешенебельной Авазе до сих пор не имеют даже представления о полипропиленовой «Хиросиме». Чем-то пахнет по ночам? Ничего, перетерпим. А потом возвращаются с курорта с розовой сыпью непонятного происхождения.
- Невозможно было донести правду. Нас заставляли говорить, что расширение ТНПЗ это нужное сырье, это, новые рабочие места. В обмен на здоровье?! Польза была только для кошельков богатеев. Появилась своя пластиковая тара и юркие люди наладили производство дешевых, но очень вредных для здоровья цветных напитков и приучили к этой гадости местное население, особенно детей. Выиграла и экологическая Япония - сама не травит своих сограждан, а покупает у нас полуфабрикаты для промышленности.
Здравомыслящие люди не раз поднимали вопрос об установке очистных сооружений. Но они, оказалось, еще дороже, чем сам завод. А между тем подобные аварийные выбросы из труб иностранцы давно научились улавливать и брикетировать до твердой фракции для вторичного использования. Интересно, нашему мощному государству ничего не стоило аэропорт поломать и новый построить. Может, хватит разумения и этот комплекс установок по углубленной переработке нефти перенести туда, откуда роза ветров не донесет его выбросы. Хотя, конечно, разумнее, строить новое и, самое важное, по экологическим проектам: Есть же такие. Европа теперь усердно думает о безопасности здоровья своих сограждан. А чем мы хуже!
- Самое бесполезное время в моей жизни была работа на Туркменском Телевидении. Это очень унизительно делать фальшивые передачи, ведь разрешались только хорошие новости.
Мила только недавно стала домовладелицей, получив заброшенный участок с остовом долгостроя в неудобье дальнего ущелья среди гор, окаймляющих с запада город, которое стали заселять красноводчане. А куда деваться им, когда строители курорта порушили их дома-дачи на море. У Милы там только вагончик был, под навесом которого мы не одно лето продували свои легкие морским воздухом. Ни виллы, ни престижной автомашины, ни других роскошеств не было у нее, жены заведующего отделом строительства обкома партии, мысли и действия которого никогда не занимали вопросы обогащения семьи.
Михаил Яновский был уверен, что начинающее строительство высоток на Авазе не имеет перспектив, что хотят строить их на песке в буквальном и переносном смысле значении этого слова. Он знал, что Каспий, как положено ему природой, скоро перестанет мелеть, и тогда море-озеро займет очертания берегов, какими их увидели прибывшие более полтораста лет назад русские исследователи. Они-то уже тогда поняли цикличность подъемов Каспия. Но кто из современных проектировщиков, планировавших строительство крупных отелей на узких пляжах, заглядывал в книги с итогами изысканий русских гидроинженеров, впрочем, и современных специалистов, тоже знающих, что скоро Каспий начнет повышать уровень и затопит всю курортную зону.
Ее муж не скрывал своего мнения о трагическом конце авазинской анфилады высоток:
Город воспринял его гибель не только как трагедию, понимали многие, что это убийство для устрашения всех инакомыслящих. Он жил в старой квартире, у жены не было денег даже на похороны. Хоронил завод. Приезжали из разных стран люди, с которыми он за долгие годы сталкивался по работе, и которые становились не только друзьями, но прежде всего его единомышленниками:
Половина Туркмении приехала на проводы одного из немногих выдвиженцев 70-х, которые радели о нуждах страны. Он на партийно-хозяйственных активах мог открыто перечить Самому, отстаивая свою точку зрения профессионала.
Мила пять лет требовала наказания убийц.
- Нет, я не опустила руки, я уверена, что правда все же восторжествует. Даже у беспредела есть предел:
Михаил Яновский застал только первую очередь строительства опасного для экологии города гиганта нефтехимии. Но и он, отвечающий за расширение ТНПЗ, не мог изменить планы высоко-высоко сидящих. Может потому жизнь этого честного человека, умного и перспективного руководителя закончилась трагически. Этот человек достоин отдельной более углубленной статьи-воспоминания о руководителе, не зараженного бациллой коррупции.
- В обществе людей, к сожалению, за правду часто расплачиваются жизнью. Среди животных другие законы.
С большим сожалением бросила Людмила только свой огород на Авазе, который создавала на прибрежном песке своими усилиями да советами агрономов не один год. А огород-то был такой замечательный, что барханные суслики прибегали, смотрели-любовались, а потом и хулиганить стали, по морковке каждую ночь перетаскивали себе в норку. Мила не запрещала им. И эфе, которая сбилась со своего змеиного пути и забрела в ее немудреный сарайчик, разрешила подселиться, поставила блюдце с молоком и фарша насыпала:
Наконец Мила разрешила нам вечерять на широком балконе дома. Но только после того, как кошки вышли из подвала, где прятались от дыхания городского дракона. Хорошо нам на воздухе и горы вечерние разглядывать и последить, как мигает в темном небе МКС.
Дом - голубая мечта нашей приятельницы. Вот так она резюмирует свои доводы в пользу больших комнат:
- Советские архитекторы вычисляли нужный объем комнат, исходя из роста человека, не вникая, что человек гораздо объемнее вместе со своими нефизическими оболочками. Вот потому в «хрушевках», где люди бьются друг с другом астральными телами, умирают быстрее.
Я всегда тосковала в малюсенькой квартире по просторному жилью.
«Фазенду» она благоустраивает усердно и долго, но финиша пока не видно. Денег и времени не хватает. Да к тому же Мила продолжает решать свои и одновременно городские проблемы.
- Под стать моему мужу были тогда и руководители города. Запомнила я особенно Чары Овезклычева, который был настоящим хозяином города. Знаю, с утра у него всегда была сводка о потреблении воды и другие, чтобы всегда рука была на пульсе города. Это был последний хозяйственник, который радел за город. Сейчас не к кому обращаться. Я вообще не понимаю, зачем нам теперешний хаким. Город сменил с десяток подобных ему «варягов», то есть назначенцев из других краев. Они не интересовались городом, были временщиками, считающими Красноводск -Туркменбаши лишь доходным местом. Одни такие царьки теперь долеживают свой срок в зинданах.
А кругом Милыного дома дикая природа. Не редкость пауки-фаланги, мыши, но с ними справляются ее новые друзья - целая стая разноцветных кошек, которых она подобрала на улицах, а вот черный Мишка сам пришел. Спустился с гор, поймал крысу на глазах у хозяйки, чем заслужил уважение ее, и доверие своих сородичей, а значит и право жить с этом дворе. Но Мишке больно это нужно. Он кот, гуляющий сам по себе, к тому же, гуляющий по горам. Выберется из ущелья на вершину горы и наблюдает, когда же хозяйка ужин для всей живности приготовит. И псы-охранники, тоже из щенков, подкинутых к порогу милосердной Милы среди зимы, с ним дружат на равных, позволяя даже в их конуре переночевать. Все кошки, куры, утки, индюки и цесарка живут вместе, никого не обижая.
- Мурка у нас самая гуманная кошка, она будет отнимать кусок у товарок, сама поделится, а когда соседские киски бросают котят, она их перетаскивает к себе и воспитывает.
Говорят же, что животные перенимают повадки своего покровителя.
- С животными мне лучше, чем с людьми. С ними начинаешь говорить по-человечески, и они понимают. Говорят, что бараны глупы. Совсем нет. Мы держали их. Потом люди, которые купили их на развод, удивлялись, что они прекрасно выполняют команды.
- Вы первыми завезли козликов?
- Да, а когда родился маленький, мы принесли в дом его, закутанного в полотенце, и все переживали, а встанет ли на ножки? Козлы нам очень преданы. На ласку отвечают лаской. Мы не ожидаем от них человеческого предательства.
Погода на Каспийском побережье непредсказуемая. Прогулялись по Авазе, насладились осенним морем, а вернулись уже в пыльную бурю. Навстречу бежала напуганная Клю-Клю. Она единственная индюшка, вылупившаяся из целой кладки яиц, подложенных под утку. И потому хозяйку считает своей мамкой. Не успокоилась, пока не взяли ее на руки. Птицы и те дольше, чем человек, помнят добро.
В дружбе с такой доброй живностью начала новую жизнь в отдаленном ущелье журналист Мила Яновская, член союза журналистов СССР.
- За все, что делаю сейчас, мне не стыдно. Это вам не государственная служба, где ты винтик в руках других.
Только сад никак не вырастает. Четыре арчи, которые вытащили из под ножа бульдозера, расчищающего площадку под очередное мраморное строительство Авазы, укрепились. А вот яблоньки, инжир, акация, смородина, до сих пор чахлые. Вот тогда и стали копытных разводить, чтобы навоз свой был. Покупать его очень дорого.
Трудно сад привозной водой напоить. Извечная проблема в Красноводске-Туркменбаши. Когда-то танкерами привозили воду из-за моря. Ведро за копейку, а потом опреснители морскую воду делали пригодной для технических нужд. А когда амударьинская вода дошла по трубам, люди вздохнули с надеждой. Но достается им лишь четверть квоты, ведь по пути вода питает Небитдаг-Балканабад да еще многие сельские хозяйства. В 2012 году новый опреснитель вошел в строй. Обещали горожанам воды чистой, как в Арчабиле, но она досталось только курортной зоне. И Милыны надежды, что ее «усадьба» будет с водой, тоже рухнули.
- Семь лет с 5 по 12 годы я обивала пороги всех кабинетов, чтобы решить вопрос водоснабжения в нашем ущелье. И слава Аллаху, что нашелся один человек, он по духу сродни руководителям предшествующей поры, которому красноводчане искренне благодарны. Нет теперь подобных ему чиновников в Туркменбаши. Он понял меня, потому, что был не из взяточников. Волокиту прикончил одним росчерком пера горпрокурор Деряев. Но воды до сих пор нет в их ущелье. Есть у Милы новая ванна с современным саноборудованием. Натрет никель хозяйка и опять по инстанциям идет, а там все только обещают:
- И все -таки нынешние горе-хозяйственники и здесь внесли свои «коррективы». Нужны по проекту трубы 160 мм, а уложили пятидесятки. Трубопровод есть, а воды нет:
Мы тоже из ведерка с привозной водой, когда гостим, купаемся. Непонятно, почему на авазинском курорте вода хлещет в ваннах так, что спине больно, никто ее не экономит, а горожане, которые помнят то «ведро-копейка», которые подняли нефтяную промышленность страны, получив бесполезные теперь ордена, так там и живут при строжайшем водном режиме.
- Мила, может лучше продать тебе все и уехать в Россию, куда-нибудь в глубинку и начать все с начала. Сад вырастишь.
Подруга смотрит на нас даже неприязненно:
- Как уехать? Мне не раз предлагали уехать те, кто хотел скрыть факт убийства Яновского. Да, я русская, да я приезжая, но эта знойная, бесплодная и безводная земля давно стала для меня родной. Каждый комочек земли я перебрала в этих клумбах. Конечно, пока на них растут только кактусы, но я добьюсь, вода и в наше ущелье придет, и тогда здесь зацветут розы. Не понимаю тех, которые уехали, особенно стариков не понимаю.
Как я уеду, как покину мой дом, как покину могилы родных и уеду туда, где мне не будет лучше. Везде трудно, здесь в ущелье - и туркменам, и татарам, и казахам, и русским, но мы живем в надежде, что начальников-взяточников станет меньше, кто-то подумает и о нас. Народ беззащитен, нужно кому-то их защищать.
Да, журналист это на всю жизнь:
Беседовала Ильга Мехти