Исламский терроризм: начало конца
Информационно-аналитическое агентство МиК - Маркетинг и Консалтинг
Стив Колл, редактор газеты Washington Post, специалист по Ближнему Востоку, обладатель Пулитцеровской Премии 2005 года за документальную книгу "Войны Призраков", в которой исследуется роль ЦРУ в афганских событиях до 11 сентября 2001 года, рассказал Washington ProFile о некоторых фрагментах своей книги.
Вопрос: Вы пишете в своей книге, что ввод советских войск в Афганистан стал первопричиной нынешних событий на Ближнем Востоке...
Колл: Если Вы хотите понять, почему США проводят именно эту политику на Ближнем Востоке, то лучшей точкой для начала анализа будет советское вторжение в Афганистан. Причина заключается в том, что война в Афганистане привлекла множество добровольцев-моджахедов со всего мира. С этой международной армией США вынуждены воевать сегодня. В процессе противостояния СССР, Соединенные Штаты вместе со своими союзниками - Саудовской Аравией и Пакистаном, вольно или невольно поддерживали наиболее радикальные круги антисоветского сопротивления. И, в результате, они создали и вооружили группировки, которые назвали своим новым врагом Соединенные Штаты.
Вопрос: Существовала ли связь между "Аль Каедой" и террористическими группами, действующими на территории постсоветских государств?
Колл: Я не специализировался на этой теме, но обращался к ней время от времени. Существуют две области, где мой интерес пересекается с Вашим вопросом: во-первых, это "Исламское Движение Узбекистана" и, в общем говоря, все исламистские узбекские группировки, во-вторых, это чеченцы.
Мне сложно делать какие-то однозначные выводы из той информации, которой я обладаю. Тем не менее, можно сказать следующее. Вооруженные формирования узбекских националистов активно использовали Афганистан как убежище в конце 1990-х годов. Они налаживали связи с "Аль Каедой" и Бен Ладеном после того, как он вернулся в Афганистан. Они получали от "Аль Каеды", как материальную, так и идеологическую поддержку в подготовке вторжений через афгано-узбекскую границу, видя в качестве цели не только Узбекистан, но и Кыргызстан, а также другие страны Средней Азии. Нет сомнений, что "Аль Каеда" была источником радикализма и оказывала заметную помощь узбекским исламистам.
Чеченский вопрос намного более противоречив и намного менее однозначен. Как я понял, в результате общения с людьми, близкими к американским разведслужбам, чеченские сепаратисты установили прочный контакт с "Аль Каедой" в Афганистане и обучали здесь своих боевиков. Есть ряд косвенных доказательств наличия подобных связей. Одно из них - открытие в Кабуле чеченского посольства, которое появилось после приглашения со стороны "Талибана". Это показывает, что, по меньшей мере, чеченцы получали моральную и дипломатическую поддержку от "Талибана" и "Аль Каеды". Конечно, мы также знаем об арабских добровольцах, которые воюют в Чечне на стороне сепаратистов. Однако эта система отношений отличается от "узбекской модели" - узбекские исламисты однозначно обладали инфраструктурой в Афганистане. Существует значительно меньше свидетельств тому, что у чеченцев была аналогичная инфраструктура. Впрочем, вероятно они в ней и не особенно нуждались - они и так достаточно успешно вели свою военную кампанию.
Понятно, что и чеченцы, и "Аль Каеда" оперировали на одной и той же территории, получали поддержку от одних и тех же фондов, арабские волонтеры направлялись и в Чечню и в Афганистан... Однозначно ясно, что обе сети сосуществовали, но если говорить о реальном сотрудничестве в деле проведения определенных военных операций и специфических терактов, подготовки боевиков и т.д., то доказательств этому намного меньше, чем в случае с узбекскими исламистами.
Вопрос: Сотрудничают ли международные террористические группировки с террористами, ныне оперирующими на Кавказе?
Колл: Я думаю, что все террористическое движение после 11 сентября 2001 года находится под большим давлением со стороны международной коалиции. Это давление сделало более сложным процесс коммуникации различных групп и структур, им стало труднее координировать свои действия, добывать и распределять ресурсы. Частично эти процессы продолжаются, но их осуществлять стало значительно проблематичнее. В результате, некоторые региональные группы, например, на Кавказе, оказались изолированными, хотя они и получают виртуальную поддержку от международных структур, идей и ресурсов с помощью Интернета, телефона и средств массовой информации. Однако им стало значительно сложнее физически пересекать границы.
Вопрос: Есть ли нечто общее между демократическими движениями в СССР и Восточной Европе, существовавшими в конце 1980-х годов, и демократическими движениями в современном арабском мире?
Колл: Мне кажется, что между ними есть нечто общее, в том смысле, что оба движения, произрастают из одного и того же источника - мира, образовавшегося после Второй Мировой войны, с его дискуссиями о гражданских правах и правах человека... Хельсинская Хартия инспирировала развитие некоторых диссидентских групп в бывшем СССР и государствах Восточной Европы. Аналогичный процесс происходит и в арабском мире, где местные диссиденты подпитываются глобальными идеями, пытаются интерпретировать их для своих обществ и использовать для того, чтобы произвести политические изменения.
Я думаю, что главный урок, который мы можем извлечь из всего этого, очень простой - мир стал совсем маленьким. Идеи свободно пересекают государственные границы, отдельные страны теперь нельзя изолировать. Каждый человек, живущий в любом уголке планеты, может получить доступ к общемировым идеям и принципам, и каждый может научиться на чужом опыте. Некоторые арабские реформаторы очень внимательно изучают опыт исторических изменений в бывшем СССР и Восточной Европе и думают над тем, каким образом приложить этот опыт к своим условиям. Важно и то, что это не просто копирование. Они пытаются интерпретировать эти идеи.
У России, в отличие от стран Восточной Европы и Балтии, не было своей демократической истории. Восточноевропейцы часто обращались к своим традициям, накопленным до советской оккупации. В России и Казахстане ситуация смешанная - этим народам невозможно "восстановить" ранее существовавшую демократию. Аналогичные проблемы и на Ближнем Востоке. Некоторые общества здесь, особенно в районе Персидского Залива, очень молоды. Они пережили процесс бурной модернизации и строительства национальных государств. С другой стороны, есть Египет и Ирак - страны с древнейшей историей.
Вопрос: Ряд авторитарных режимов на Ближнем Востоке объявили о начале демократических реформ. Это лишь декларация или нечто более серьезное?
Колл: Я не очень уверен в том, что эти реформы проводятся искренне. Однако однозначно, что сейчас мы становимся свидетелями начала прямых и острых дискуссий о демократических и политических изменениях в арабском мире. Эти дебаты идут везде - на радио, ТВ, на улицах, в том числе, и среди исламских активистов. Тем не менее, несмотря на достаточно широкие дискуссии, перспективы заметных демократических подвижек в некоторых из арабских государств достаточно ограничены.
В этих странах правят мощные авторитарные режимы, которые уверены, что извлекли некоторые уроки из советского опыта. Например в Саудовской Аравии, как я слышал, в спорах с представителями королевской семьи звучала фраза: "Неужели Вы хотите появления саудовского Горбачева?". Мне кажется, что эти люди не хотят выпускать джина из бутылки - начинать процесс реформирования, который они окажутся не в состоянии контролировать. И здесь, вероятно, присутствует искреннее убеждение, что необходимо действовать постепенно, чтобы правительство полностью контролировало ситуацию. Со стороны эти реформы могут выглядеть медленными, но для местных обществ это очень серьезные изменения. Однако реформы "спускаются" сверху, а не инициируются "снизу". Это означает, что подвижки очень хрупкие и нестабильные, подобное происходит всегда, когда реформы не выстраданы местными обществами.
Вопрос: Нынешняя Администрация США объявила своей главной задачей помощь в развитии демократии на Ближнем Востоке, считая что именно действия Соединенных Штатов позволили уничтожить коммунистические режимы в СССР и Европе. Поддерживают ли эту точку зрения на Ближнем Востоке?
Колл: На основе моих бесед со многими влиятельными и известными жителями стран Персидского Залива, у меня сложилось впечатление, что да, поддерживают. Американское давление, особенно заложенное в риторике президента, оказало значительное влияние на арабские правительства - в результате, они приняли решение начать реформы.
Это происходит даже несмотря на то, что Джордж Буш очень непопулярен в этих странах - в лучшем случае, арабы описывают его, используя неуважительные и уничижительные термины. Один пример. Я приехал в Саудовскую Аравию, в город Джидда, и меня пригласили в гости - мужчины собрались, чтобы поговорить о политике. Это происходило вскоре после того, как Джордж Буш выступил со своим традиционным "Посланием к Конгрессу", в котором призвал к демократизации арабского мира. Собравшие в этом доме интеллектуалы - издатели, бизнесмены, профессора - долго рассказывали мне о внешнеполитических ошибках Буша. Ему припомнили Ирак и прочие неприятные вещи. Но сразу после этого, совершенно без перехода - я был просто поражен - они начали говорить: "Буш не должен отказываться от своей политики!", "Мы нуждаемся в нем, чтобы процесс шел дальше!", "Буш ведь не станет более прагматичным, не так ли!?".
Вопрос: Джордж Буш уверен, что демократия - лучшее лекарство от терроризма. Вы с этим согласны?
Колл: Я убежден, что демократизация всего мира и, особенно, Ближнего Востока позволит создать условия, в рамках которых угроза терроризма может быть уменьшена. Однако мировой опыт показывает, что демократия сама по себе не позволяет напрямую повлиять на терроризм.
Терроризм, по моему мнению, это продукт нескольких важных факторов. Большинство из них связаны с радикализацией обществ. Идея джихада иногда базируется на весьма сложной и противоречивой исторической памяти некоторых государств. Более того, эта идеология иногда подпитывается властями. Рекрутизация и радикализация новых террористов - весьма специфический механизм, имеющий глубинные корни в этих обществах. Мне кажется, что есть серьезные шансы, что демократизация позволит уничтожить или ослабить этот механизм.
Вопрос: Как, на Ваш взгляд, будет складываться ситуация на Ближнем Востоке - ныне эпицентра мирового терроризма?
Колл: Я думаю, что философию террористических атак, ставящей своей задачей достижение максимального числа жертв среди мирного населения, Бен Ладен и "Аль Каеда" разработали в конце 1990-х годов. Этот способ противостояния Западу обрел общемировую популярность. Его примером может быть, например, теракт в Мадриде. И Вы можете видеть то же самое, анализируя ситуацию в Чечне - чеченцы также стали производить атаки, рассчитанные на большое количество невинных жертв с целью привлечь внимание максимально возможной аудитории.
Весьма вероятно, что подобная стратегия будет оставаться популярной долгое время. Ее будут использовать небольшие радикальные группы. Основываясь на моих личных впечатлениях, я могу сказать, что джихадисты и Бен Ладен, которые стали законодателями мод в этой сфере, ныне находятся на спаде. В будущем эту эпоху, скорее, будут воспринимать как промежуток времени, когда джихадисты начали утрачивать свою популярность даже в породивших их обществах. Впрочем, это совершенно типично для любых революционных движений...