"Навигатор-2", Дата публикации: 1 июня 2005 г.
Азамат КАРИМОВ
Откуда грянет гром?!
Обстановка у южных и западных границ Казахстана складывается сейчас весьма и весьма неспокойная. В Узбекистане только недавно произошли события, обратившие внимание всего мира на эту замкнутую в глубине Евразии страну. В США прогнозируют их повторение в скором будущем. В Кыргызстане, в марте этого года насильственным путем избавившемся от режима правления А.Акаева, на июль назначены выборы нового президента. Вслед за этим вполне могут возобновиться вторжения альтернативных сил типа тех, которые имели место в 1999 и 2000 годах и назывались "Баткенскими событиями". Потому что уже сейчас предельно ясно, что итоги предстоящих выборов, какими бы они ни оказались, вызовут новую цепную реакцию недовольства правящими властями, и это создаст наиблагоприятнейшую ситуацию для вступления в игру тех, кто не прочь превратить эту небольшую горную республику в плацдарм для развертывания деятельности по переустройству общественно-политической реальности в Центральной Азии. В этом смысле ключевое значение имеют Узбекистан и Казахстан.
Первый из них является самой густонаселенной страной региона, там сосредоточены все крупнейшие исторические центры региона (Ташкент, Коканд, Самарканд, Бухара и Хива). А еще Узбекистан - единственная в регионе республика, которая граничит со всеми остальными четырьмя государствами Центральной Азии.
А второй, Казахстан, контролирует почти все действующие сухопутные пути из региона во внешний мир. К тому же это - самая богатая на настоящий момент страна Центральной Азии. Но ответ на вопрос о том, насколько же она политически устойчива, затруднителен, так как испытаний типа тех, какие выпали на долю правящих режимов в Узбекистане (взрывы в 1999 и 2004 гг. и андижанские события в 2005 г.) и Кыргызстане (так называемые "Баткен-1" и "Баткен-2" в 1999 и 2000 гг., Аксыйские события в 2002 году и мартовская "революция" в Бишкеке в нынешнем году), у нее еще не было. Однако то, что Астана как правящий режим по жесткости и последовательности своих действий в отстаивании власти объективно уступает Ташкенту, ясно уже сейчас. При этом Казахстан как ставка тянет куда больше, чем не только Узбекистан, но и вся остальная Центральная Азия, также не подлежит сомнению. Это - огромная по территории страна, регионы которой очень слабо связаны между собой. Если где-то, не дай бог, случится подобное тому, что произошло в Андижане, власть просто не успеет среагировать и сконцентрировать силы еще до того, как события примут необратимый характер. К тому же в Казахстане нет сильной и жесткой административной исполнительной вертикали. Власть в реальности тут представляет из себя многочисленные центры силы, конкурирующие между собой и опирающиеся в такой борьбе на самые раличные внешние влияния. Высшее руководство страны представляет из себя лишь один из таких центров, который, правда, сконцентрировал в своих руках самые большие административные ресурсы и который вместе с тем реально не контролирует другие центры. В таких условиях относительная стабильность в верхних слоях общества держится на относительном консенсусе между конкурирующими между собой многочисленными группировками. Ответственность за такой консенсус как раз и лежит на так называемом правящем режиме.
Однако его возможности в искусстве обеспечения согласия между центрами сил в стране далеко не безграничны. А ведь внешние силы еще даже не приступали к действиям, имеющим целью вызов дестабилизации и пересустройсво режима правления. Но они будут так же, как уже были в практике Ташкента и Бишкека. И.Каримов и его режим недавно в очередной раз выдержали испытание. Но сказать, как долго им еще удастся сохранять силу, сейчас, пожалуй, никто не возьмется. А вот перспективы ситуации в Кыргызстане представляются более или менее определенными. Страна вошла в полосу нестабильности, из которой определенно не скоро выйдет. В лучшем случае, там исход когда-нибудь окажется такой же, каким он был в Таджикистане после долгих лет фактического безвластья в 1990-ые гг. Но надо бы помнить и том, что обретший таким образом наконец-то мир Тажикистан в 1999 и 2000 гг. послужил плацдармом для вторжения в Кыргызстан и Узбекистан тем внешним силам, которые-то как раз и намереваются кардинальным образом изменить не только политическую карту региона, но и общественную формацию во всех его странах. Сегодняшний Кыргызстан главным образом своей южной частью сейчас вживается в роль второго подобного плацдарма. Так что сейчас уже возможностей для вмешательства в общественно-политическую ситуацию в регионе извне неизмеримо больше, чем тогда - в 1999 и 2000 гг.
При этом потеря для переживающей не самые лучшие времена мировой экономики будет самая небольшая. Так как приспособление сколько-либо необходимого для остального мира потенциала региона к ее нуждам уже завершилось. Месторасположение этого потенциала ограничивается западной, примыкающей к Каспийскому морю частью Центральной Азии, где - в отличие от остальных частей региона - населения мало, а недра богаты полезными ископаемыми.
Но нет стабильности и там, в зоне Каспия. По другую сторону моря, в Закавказье Азербайджан после относительно недавних острых конфликтов с Ираном, своим претендующим на статус региональной сверхдержавы соседом, вновь пытается наладить с ним добрые отношения. Такой шаг, по сути, порождает геополитическую дилемму для Баку, который на днях начал заполнение достраиваемого при сильнейшем лоббировании американцев трубопровода БТД (Баку - Тбилиси - Джейхан). Ибо задача наладить отношения с Ираном при сохранении тесных стратегических отношений США - задача практически невыполнимая. Следовательно, тут речь идет не столько о достижении именно ее, сколько о попытке давления на Вашингтон. Азербайджанский президент И.Алиев, крайне озабоченный дефицитом внимания к своей персоне со стороны Белого дома, пытается на фоне вступающего в строй проекта БТД выбить таким образом у администрации Дж.Буша для себя какие-то преференции. В отличие от своего грузинского коллеги Михаила Саакашвили Ильхам Алиев до сих пор не удостоился ни приглашения посетить Соединенные Штаты с официальным визитом, ни чести принять у себя американского президента. И он вынужден терпеть такое отношение к себе при том, что западных инвестиций в экономику Азербайджана вложено куда больше, чем в экономику Грузии. К тому же БТД, которому американцы придают такое большое значение, берет начало в Баку и как долговременный проект всецело зависит от воли азербайджанского руководства.
Официальный Баку толкает сейчас на сближение и другая проблема. Это - вопрос Карабаха. Грузия хочет в НАТО, а там от нее фактически требуют вывода российских военных баз. Официальный Тбилиси уже, можно сказать, добился согласия Москвы на это. Сейчас обсуждается организационная и материально-техническая сторона передислокации российских военных за пределы Грузии. Фактически воинские контингенты ВС РФ в Батуми и Ахалкалаки состоят главным образом из военнослужащих-контрактников, являющихся армянами по национальности. Поэтому самым естественным представляется перевод этих военных баз в Армению, где власти не прочь принять их. Для Азербайджана это неприемлемо. Поэтому на прошлой неделе в Москву приезжал спикер азербайджанского парламента с тем, чтобы выразить официальный протест своей страны против возможности перемещения российских баз из Грузии в Армению. Официальный Баку, который сделал много шагов навстречу пожеланиям Запада, прежде всего США, испытывает сейчас, то есть именно в те дни, когда заработал нефтепровод Баку - Тбилиси - Джейхан, разочарование. Западные лидеры не стали с ним считаться хотя бы так же, как с Грузией. К тому же они Азербайджану ничем практически не помогли в плане урегулирования проблемы Карабаха, а также оккупированных Арменией собственно азербайджанских регионов.
Сейчас уже ясно, что рассчитанная на соответствующее восприятие Запада азербайджанская попытка разрешения проблемы нагорно-карабахского конфликта в увязке с вопросами каспийской нефти не принесла желаемого результата. Еще недавно официальный Баку, руководствуясь критериями такой политики, вновь и вновь остро конфликтовал с Тегераном. За его спиной при этом, как представлялось, стояли США и их союзник по НАТО Турция. В 2003 году, помнится, обстановка накалилась, собственно, из-за американцев. Вернее, из-за планов азербайджанского руководства допустить присутствие их военных на территории своей страны. Официальный Тегеран тогда воспринял это как недружественный акт по отношению к Ирану.
Тогда казалось, что Ирану уготована судьба "второго Ирака". И представлялось вполне возможным, что американцы захотят использовать Азербайджан, как и Турцию, в недавней войне в районе Залива в качестве плацдарма для наступления с севера. В Анкаре, как мы помним, таким планам американцев сильнейшее сопротивление оказали парламент и правительство, где тогда большой вес имела исламистская партия. А в Баку политических сил, способных служить противовесом чрезмерному смещению официальной позиции в сторону американцев с их военными планами, не было видно. Так что уже тогда в зоне Каспийского моря сложилась напряженность, грозящая перерасти в конфликт.
Проамериканская и протурецкая позиция, которую занял тогда Баку, очевидно, поспособствовала беспроблемной смене власти по династийному принципу. Американцы и Запад в целом не стали тогда создавать проблем для азербайджанского правящего режима. Но новый президент Ильхам Алиев так и не получил с тех пор нормального признания с их стороны. Так что теперь Баку пытается вновь разыграть "иранскую карту", но уже не через конфронтацию с Тегераном, а наоборот, через демонстративное сближение с ним. Как далеко он может зайти в своей такой политике? Ведь те же американцы не станут пассивно наблюдать за этим. Тем более, что теперь, когда запущен БТД, ставки у них, связанные с Азербайджаном, очень большие. В Тегеране "Стражи исламской революции" (главный идеологический институт правящего там режима) недавно одобрил иранскую ядерную программу. Так что побудительный мотив для новой антииранской кампании у США есть. К тому же официальный Тегеран поддерживает позицию Баку в карабахском споре. В этом смысле Иран гораздо ближе Азербайджану, чем любое другое крупное государство в мире (США, ЕС, Россия).
Во время состоявшегося в конце января т.г. встречи с Алиевым иранский президент Мохаммад Хатами заявил так: "Наша позиция ясна, Иран - одна из стран, поддерживающих позицию Азербайджана". Соображения, которыми руководствуются в иранском руководстве, идя на сближение с Баку и поддерживая его по карабахскому вопросу, понятны. Возобновление ирано-азербайджанского сотрудничества может послужить ослаблению эффекта растущего давления США на официальный Тегеран. Вместе с тем такая смена вектора в системе внешнеполитических приоритетов Азербайджана могут иметь далеко идущие негативные последствия не только для самого этого государства, но и также для соседних с ним по каспийскому бассейну стран. Прежде всего - для Казахстана.
По соседству с Азербайджаном в российском Дагестане вновь раздаются взрывы и звучит перестрелка. Только в прошлое воскресенье там имели место попытки терактов в трех разных местах: в Махачкале, в районном центре Карабудахкент и в районе Гимринского автомобильного тоннеля.
По сути, сообщения о терактах в Дагестане сейчас уже напоминают аналогичные события в Ираке. Они оттуда поступают уже гораздо чаще, чем из Чечни. Такой поворот в развитии событий на Северном Кавказе может также иметь далеко идущие последствия для всего региона. Ведь именно лояльность этой республики к Москве до сих пор в значительной мере предопределяет действенность политики Кремля по недопущению перерастания российско-чеченского военного конфликта в большую русско-кавказскую войну. Но Дагестан, в отличие от той же Чечни, является многонациональной республикой.
И Москва, в свою очередь, в качестве вышестоящей или арбитражной инстанции играет немаловажную роль в плане обеспечения там общественного согласия. Она своим присутствием, подкрепляемым военно-политическими и экономическими возможностями России, как бы гарантирует сохранность давно сложившегося в республике соотношения сил. Резкое усиление напряженности в республике означает, что этому статус-кво брошен очень серьезный вызов.
Дело в том, что, по сложившейся практике, официально и светская, и духовная власть контролируется аварцами, которые, составляя немногим более четверти всего населения, являются наиболее многочисленным народом Дагестана. Для Москвы такое положение, быть может, и вполне приемлемо. Но насколько оно устраивает другие этнические общины - это большой вопрос. Свою собственную светскую власть они создавать пока вроде бы не пытались. А вот попытка обзавестись своим духовным управлением на каждую этническую общину у них была. Но она была пресечена в феврале 1994 года, когда Верховный Совет Дагестана решил, что в республике должно быть одно единственное и общее для всех духовное управление мусульман. Это решение в дальнейшем сыграло немаловажную роль в сохранении стабильности и целостности. Сейчас же ситуация может в корне измениться.
Если в Дагестане возникнет дестабилизация, это, как и в случае с Азербайджаном, немедленно скажется на положении в Западном Казахстане. Особенно - в Мангистауской области. Потому что она связана с Дагестаном и Азербайджаном едва не больше, чем с остальным Казахстаном. К тому же в этой области есть множество выходцев оттуда. Конфликт, если он возникнет на той стороне Каспийского моря, может быстро перекинуться на эту сторону. Западный Казахстан - это огромный и малонаселенный край. Там народу меньше, чем в одном только Дагестане. При этом этот регион с его непропорционально значительным в рамках Казахстана экономическим потенциалом в своей интеграции в мировую экономику практически всецело ориентирован на транскаспийское направление. То есть туда, где находятся неспокойные сейчас Азербайджан и Дагестан.
И все же представляется, что самым опасным для безопасности Казахстана направлением является сейчас не запад, а юг. Там, а именно в Кыргызстане, сейчас происходят весьма и весьма странные на первый взгляд события. Впервые за последние 50 лет, то есть со времен войны на Корейском полуострове, Вашингтон и Москва оказываются в такой ситуации, когда их воинские контингенты должны будут соседствовать на земле и под небом одной, да еще периферийной с точки зрения мировой политики и экономики страны. Американские военные уже располагаются в районе аэропорта Манас, русские - обосновались в Канте. В прошлое воскресенье, 29 мая, российский канал РБК обнародовал информацию о предложении новых властей Кыргызстана, предполагающем размещение еще одной российской военной базы в городе Оше. Москва пока думает. Ведь именно сейчас российские пограничники сдают одну заставу за другой своим местным коллегам. Чем это обернется, станет известно ближе к августу, когда освободятся высокогорные перевалы на границе Таджикистана с Кыргызстаном и Узбекистаном. Сейчас для событий для операций типа "Баткен-1" и "Баткен-2" ситуация в регионе куда более благоприятная, чем тогда, в 1999 и 2000 гг. На границе Таджикистана с Афганистаном больше нет российских пограничников, а в Кыргызстане нет легитимной власти (и когда она появится и закрепится - тоже неизвестно).
В любом случае ясно, что так просто эта ситуация не разрядится. Свои выводы относительно нее делают и зарубежные авторитетные специалисты по Центральной Азии. Многие из них сходятся во мнении, что наш регион может оказаться тем яблоком раздора, из-за которого нарушится мировое равновесие.