Три последних месяца заявления представителей администрации иранского президента и членов его кабинета становятся «жареными темами» для масс-медиа и экспертного сообщества. Что, впрочем, неудивительно, поскольку и сами эти заявления, и активность иранской дипломатии создают впечатление лихорадочного поиска неких «новых подходов», применения метода «проб и ошибок» в стремлении совместить внешнеполитический курс Исламской республики и стремительно меняющуюся ситуацию в регионе и мире. Что перед нами - попытка смены курса, «переориентация на Запад», как пытается уверить ряд экспертов, или все же обычный, в определенной мере - плановый, поиск новых подходов в разрешении накопившихся проблем, создающих препятствия для дальнейшего развития Ирана как региональной державы?
Жесткий, бескомпромиссный, порою - «на грани фола» внешнеполитический курс предшественника Рухани, Махмуда Ахмадинежада подвергался массированной критике его политических оппонентов из иранских «либеральных кругов». Бывшему президенту ставилось в вину то, что именно его «агрессивная внешняя политика» привела к режиму «калечащих санкций» и некоей «международной изоляции». «Благоразумие и надежда», основной девиз избирательной кампании Рухани иранским средним классом и частным капиталом был встречен с воодушевлением и энтузиазмом, поскольку сулил снижение конфронтации и, как следствие, снижение санкционного бремени, пусть не смертельно, но достаточно чувствительно ударившего по кошельку простого иранца.
Во внешней политике принцип «благоразумия и надежды» предполагал концентрацию усилий, во-первых, на снижение уровня конфронтации с США и его западными союзниками, что, по мнению разработчиков внешнеполитической программы нового президента Ирана позволило бы договориться об отмене санкций. А во-вторых, предполагалось если не прекращение «холодной войны» с Саудовской Аравией - результатом которой и является то самое разжигаемое Эр-Риядом, Вашингтоном и Дохой суннито-шиитское противостояние, о котором как о «религиозной войне внутри ислама» так любят говорить эксперты - то хотя бы начало переговорного процесса и с саудитами, и с другими монархиями Персидского залива.
В канцелярии Верховного лидера Али Хаменеи и Высшем совете национальной безопасности Ирана, которые, в реальности, и являются теми органами, кто формирует стратегию Исламской республики, к исходившим от команды Рухани предложениям по коррективам внешнеполитического курса изначально отнеслись достаточно скептически. Поскольку в отличие от «реформаторов и прагматиков» нового кабинета прекрасно понимали, что в основе конфликта с Вашингтоном и Эр-Риядом лежат причины более глубинные, чем «эмоциональность» Ахмадинежада и стоящего за ним «нового поколения» руководителей, поколения 40-50-летних, в силу жизненного опыта - вынесенного на их плечах ирано-иракской войны, последовавшего за ней тяжелейшего периода реконструкции, становления Ирана как региональной державы на пространстве от Леванта до Пакистана - воспринимающих Запад и саудитов как врагов. Однако Рахбар Али Хаменеи вполне логично рассудил, что если, пусть и небольшие, шансы на снижение давления Запада существуют - то они должны быть использованы, а потому предоставил Рухани и Зарифу определенную самостоятельность в реализации отдельных внешнеполитических шагов.
Дебют под овации и суровые реалии
Дебютом Рухани в «большой политике» стало его выступление на Генеральной ассамблее ООН в сентябре 2013 года, помимо которого состоялись и телефонный разговор с Обамой, и показательно дружелюбные встречи с представителями Франции и Великобритании, и даже передача Ирану американской стороной - «в знак доброй воли» - древнего серебряного кубка в виде грифона, изъятого американскими таможенниками у иранского контрабандиста в 2003 году. Визит Рухани в Нью-Йорк сопровождался валом благожелательных публикаций в прессе и расплывчатыми намеками «официальных лиц» Запада о «возможном прорыве на переговорах по ядерной программе и вероятном серьезном ослаблении санкций».
Собственно, после этих слов в деловых кругах того же Запада начался настоящий ажиотаж. Как очень точно подметил один из западных дипломатов: «Иран является одним из последних «золотых рудников» на планете, и каждый хочет оказаться первым в разработке его богатств». «Тегеранские контракты», щедро нарезанные доли иранского рынка - всегда были лакомым призом для экономики США и членов Евросоюза. В Тегеран хлынули представители западных компаний, стремившиеся в преддверии отмены санкций «застолбить делянку». К началу 2014 года количество иностранных бизнесменов, запланировавших визиты в Иран на ближайшие несколько месяцев, превысило ежегодную численность бизнес-делегаций за последние восемь лет. Французы организовали специальный рейс, которым более сотни топ-менеджеров компаний, от атомной и автомобильной промышленности до всемирно известной «ЛОреаль», прибыли в Иран для «оценки объемов возможных инвестиций» и предварительных переговоров. В Амстердаме для голландских предпринимателей срочно были организованы курсы по особенностям ведения бизнеса в Иране, вводную лекцию на которых прочел лично посол Нидерландов в Исламской Республике Йос Дума.
Крупный иранский капитал и бизнесмены, завязанные на финансовую и сервисную сферы экономики страны, аплодировали Рухани и его команде, что только усиливало эйфорию новой администрации. На «тревожные звонки», прозвучавшие уже в ходе «исторического визита в Нью-Йорк» никто не обратил внимания, а они звучали буквально после каждой новой встречи иранской делегации - и слова Обамы, прокомментировавшего телефонный разговор с Рухани более чем сдержанно: «в процессе достижения соглашения могут возникнуть серьезные препятствия, и успех переговоров не гарантирован». И принятое в те же дни решение МАГАТЭ возобновить расследование по поводу исследований в области разработки атомной бомбы, которые «предположительно ведутся» в Иране. И заявление главы французского МИДа о том, что для избавления от санкций Тегеран сначала должен выполнить два условия: «однозначно принять цели «Женевы-2» по мирному урегулированию в Сирии, и не связывать сирийский вопрос с решением иранской ядерной проблемы».
И если уж игнорировались столь тревожные сигналы, то вполне естественно, с определенной долей высокомерия администрация Рухани проигнорировала публичное обращение представителей одной из самых влиятельных структур - Корпуса стражей исламской революции - которые накануне «нью-йоркского дебюта» Рухани достаточно корректно призвали нового иранского президента соблюдать максимальную осторожность в предстоящих переговорах с Западом и «не попасть в сети циничных и запутанных заговоров Белого дома».
Головокружение от успехов не позволило администрации Рухани вовремя понять, что гиперактивность иранской дипломатии на «западном» и «саудовском направлении», в ущерб, замечу, традиционно важным для Тегерана «афганском», «каспийском», «среднеазиатском», «иракском» целого ряда других, в том числе, как ни странно, - «российском», не принесла сколько-нибудь заметных результатов. Сняты, или хотя бы заметно ослаблены санкции? Закрыто иранское «ядерное досье»? Мнение Тегерана учитывается в решении региональных проблем - в Леванте, Ираке, Афганистане? Ничего этого и близко нет, а потому мифическое «потепление» в отношениях Ирана с Западом существует только в воображении некоторых «романтичных экспертов», черпающих информацию для своих умозаключениях исключительно в интернет-публикациях, напитанных дипломатической вежливостью официальных отчетах и не самых добросовестных сообщениях масс-медиа.
Эмоциональные реплики в период политического кризиса
Но «глубинные изыски» экспертов - это не самая большая проблема, тем более, что некоторым оправданием им служат противоречивые заявления представителей администрации Рухани и членов кабинета. И вот эти выступления, являющиеся симптомом ожесточенной внутриполитической борьбы, развернувшейся в Тегеране - наносят Ирану серьезный ущерб, дезориентируя потенциальных союзников и давая сытную пищу работающей против исламской республики пропагандистской машины. Эмоции и противоречивые заявления, посылание политических оппонентов «в ад» и лихорадочные попытки предъявить своим критикам хоть что-то, похожее на внешнеполитический успех, в условиях политической борьбы вполне объяснимы, но в отношениях на международной арене ведут к регулярным провалам.
Атака иранских консерваторов на Рухани, ведущаяся и в Меджлисе, и в более потаенных от СМИ местах, имеет два измерения - внутреннее и внешнее.
Да, избрание Рухани было выбором иранского народа и политических элит, поскольку и те, и другие считали, что «шейху дипломатии» удастся найти своеобразную золотую середину между антиимпериалистическим курсом, который последовательно проводил Тегеран после революции 1979 года - и насущными потребностями реформирования общественных отношений и экономики страны, которые невозможно было осуществить в условиях развязанной Западом санкционной войны. Но удержать баланс ни между принципами Исламской республики и необходимостью реформирования отдельных ее механизмов, ни между ориентированными на Запад «реформаторами и прагматиками» и консервативным крылом иранского общества, администрации Рухани не удалось. Она явно склонилась на сторону клана Рафсанджани и стоящих за этим кланом интересов крупного частного капитала. Ответная реакция «консервативного крыла» была предельно жесткой, вплоть до импичмента одного из министров. И подготовка отставки еще как минимум трех ключевых фигур кабинета Рухани, включая министра нефти и министра иностранных дел, продолжается, поскольку реальных успехов на международной арене администрация предъявить не может.
В отношении же внешнего уровня необходимо сказать, что попытка представить консерваторов как махровых антиамериканцев, три раза в день поющих «Смерть Америке», имеет к реальным взглядам консервативных кругов на ирано-американский диалог весьма отдаленное отношение. Необходимость диалога между Тегераном и Вашингтоном сегодня понимают все. Иранские консерваторы - люди крайне прагматичные. Поэтому главной причиной их настороженности в отношении диалога с США является не сам диалог, а его границы, допустимый уровень уступок. Нормализация ради нормализации в стиле «а-ля Горбачев» для них совершенно неприемлема. При всей тяжести режима «калечащих санкций» к коллапсу иранской экономики они не привели, стабильности иранского общества не разрушили. В сложнейших условиях внешнего давления практически была ликвидирована угроза массового терроризма. По факту - Исламская республика в необъявленной войне, развязанной против нее международной антииранской коалицией, выстояла. Поэтому консерваторы вполне логично считают, что речь должна идти не об односторонних уступках, - в чем, собственно, и подозревается команда Рухани - а о взаимных договоренностях и гарантиях.
Точнее всего эту точку зрения консервативных кругов выразил начальник Генерального Штаба всех Вооруженных сил ИРИ Хасан Фирузабади: «Традиционные опоры США в регионе рушатся, что дает Ирану прекрасную возможность дипломатическими усилиями достичь решения многих проблем, сделать регион безопаснее. Понятно, что противники Обамы в США не хотят допустить, чтобы его администрация вышла победителем из нынешнего кризиса. Правительство США не должно уступить этим кругам». В переводе с дипломатического на человеческий - сформулировано предельно жестко и четко: США увязли на Ближнем Востоке. Иран готов помочь администрации Обамы выйти из тупика, в котором Вашингтон оказался. В обмен на это Исламская республика рассчитывает на признание собственных интересов - отмену санкций, признания права на мирный атом и «обуздание» саудовской династии, чья параноидальная иранофобия служит источником конфликтов на Ближнем и Среднем Востоке. Администрация Рухани, по мнению консерваторов, этого сделать не может, а потому она не должна вмешиваться во внешнюю политику.
***
Команда Хасана Рухани практически все поставила на нормализацию отношений с США и, как следствие, снятие санкций. Но как только иранское общество ощутит, что эта нормализация достигается путем односторонних уступок и сменой внешнеполитической ориентации от Москвы и Пекина к Вашингтону и Брюсселю - на политической карьере Рухани и всей его команды можно будет ставить жирный полумесяц.
Поддерживающие иранского президента местное прозападное лобби и крупный капитал - не имеет сегодня серьезного влияния на основные политические и экономические решения Тегерана, а вот за противостоящими им консерваторами стоит Корпус стражей исламской революции, ставший за тридцать пять лет существования Исламской республики, помимо прочего, огромной финансово-промышленной корпорацией. За критикующими Рухани консерваторами стоят и иранские промышленники, для которых санкции - совсем даже не катастрофа, поскольку существенно сократили приток в страну дешевого импорта, стимулировали производство и развитие собственных технологий. Все сильнее растет поддержка консерваторов в обществе, особенно - за пределами Тегерана, поскольку сегодня к деятельности «реформаторов и прагматиков» оно настроено куда как более скептически, чем год назад.
Ни о какой серьезной «переориентации» Ирана говорить не приходится. Идет дискуссия, жесткая политическая борьба иранских элит, которые намерены спрямить все «зигзаги» Рухани и его команды во внешней политике, развернуть ее на упоминавшиеся выше традиционные направления, где присутствие Тегерана ослабло. Впрочем, то, каким образом это присутствие будет восстанавливаться в новой международной ситуации - тема отдельного разговора.
Игорь Панкратенко