Атипичная дипломатия Почему Россия не Америка "Новое время" Георгий Кунадзе
Побочным результатом иракского кризиса стал интеллектуальный провал российской внешнеполитической элиты. Лучшие умы этого авторитетного сообщества удивительно предвзято оценивали ситуацию, неверно прогнозировали ее развитие, не туда звали широкие массы трудящихся и явно не то советовали руководству. Все это, впрочем, было вчера.
А сегодня, легко забыв о конфузе, российская внешнеполитическая элита вернулась к своему обычному занятию: вялым размышлениям о том, как бы России изловчиться стать такой же, как Америка. Как бы с минимальными затратами сделать так, чтобы именно у нас окружающие страны искали расположения и защиты, именно нас не только боялись, но и уважали, именно к нашему мнению прислушивались. В лучших традициях завсегдатаев столовой ? 68 (б. кафе «Флорида»), что в городе Черноморске, рецепты счастья предлагаются исключительно планетарных масштабов. Создать и возглавить какой-нибудь экзотический союз, потрясти мир изобретением нового чудовищного оружия, на худой конец хоть мост хрустальный построить из Европы в Азию (на средства инвесторов, разумеется).
Высоко взлетает освобожденная мысль, но, не найдя точки опоры, низвергается вниз, как сказали бы классики, стремительным домкратом. А там внизу тоска и рутина, там ждут безнадежно запущенные текущие дела. Слишком мелкие, чтобы удостоиться внимания элиты. Но достаточно большие, чтобы на их примере понять, почему Россия никогда не станет такой, как Америка. Совсем не потому, что не может тягаться с ней ни в чем, кроме ракетно-ядерного потенциала, инструментом внешней политики, естественно, не являющегося.
Россия никогда не станет Америкой как раз потому, что в этих самых текущих внешнеполитических делах, даже имея на руках весомые козыри, ведет себя предельно не по-американски. Руководствуется старыми советскими или новомодными коммерческими шаблонами. Легко переступает через свои вроде бы демократические убеждения и, предположительно, высокие моральные принципы, а при отстаивании своих интересов вместо разумной жесткости сплошь и рядом проявляет непонятную застенчивость.
Их нравы
Вначале одно отнюдь не лирическое отступление. В 70-е годы прошлого века был у США стратегический союзник - Республика Корея. Правил там президент Пак Чжон Хи. Всем он был хорош: во внешней политике неуклонно поддерживал США, а в своей собственной стране заложил основы высокоэффективной экономики.
Одна только беда: при всем при этом оставался Пак Чжон Хи жестоким диктатором, не чуравшимся порой довольно зверских методов укрепления своей власти. По тем временам, казалось бы, мелочь. Времена-то, если кто забыл, были суровые. Шла «холодная война», главные участники которой - США и СССР - редко оценивали режимы, подобные южнокорейскому, в категориях «хороший - плохой». Определяющими были категории «свой - чужой». Тем не менее даже в таких условиях американцы не пожелали закрыть глаза на эксцессы правления Пак Чжон Хи и, образно говоря, отказали ему от дома. Больше десяти лет южнокорейский лидер был лишен возможности совершить официальный визит в США. А когда на смену Пак Чжон Хи пришел другой диктатор - Чон Ду Хван, - фактический запрет на посещение США распространили и на него.
Понятно, что для политических деятелей типа Пак Чжон Хи и Чон Ду Хвана визит в США имел бы огромное значение в плане подтверждения их легитимности. Но этой привилегии они не удостоились при трех сменявших друг друга американских президентах.
Ничуть не менее показательно и то, что четвертый президент США, Рейган, все же принял Чон Ду Хвана в Белом доме, но лишь после того, как южнокорейский диктатор согласился отменить в своей стране военное положение и помиловать приговоренного к смерти знаменитого диссидента Ким Дэ Чжуна. (Впоследствии благодаря американскому вмешательству Ким Дэ Чжун был освобожден из тюрьмы и эмигрировал в США. Много лет спустя он был избран президентом Республики Корея). Особо отметим, что Ким Дэ Чжун, за которого столь решительно вступились США, не был американским гражданином. Он вообще не имел к США никакого отношения. Просто выступал против диктаторского режима в своей стране, за что этот режим и приговорил его к смерти по сфабрикованному обвинению.
Социально близкий Туркменбаши
Впрочем довольно о прошлом Республики Корея. Пора перейти к разговору о настоящем совсем другой страны - Туркмении. Правит в этой стране пожизненный президент Сапармурат Ниязов. Он же туркменбаши, то есть в переводе на русский то ли отец, то ли начальник всех туркмен. Давно правит, еще с советских времен.
Союзником России Ниязов никогда не был. Ни верным, ни неверным, вообще никаким. Вот с афганскими талибами из чувства самосохранения действительно дружил. А от России и уж тем более от сотрудничества в рамках СНГ старался держаться подальше.
Соответственно и в самой России Ниязов был известен мало. Знали, конечно, что он подарил лошадь президенту Ельцину, а в самой Туркмении устроил какой-то пародийный культ собственной личности. С золочеными статуями, целованием монаршей руки и прочими глупостями. Еще знали об огромных запасах природного газа, продавая который Ниязов собирался превратить Туркмению во второй Кувейт.
Зато о том, что за двенадцать лет независимости Туркмения стала не вторым Кувейтом, а одной из беднейших стран мира, знали только специалисты. А о том, что в этой стране беззастенчиво попираются права этнических русских и русскоязычных, коих насчитывалось никак не меньше 500 тыс. человек, не задумывались, похоже, и они. Так уж повелось, что за права русских и русскоязычных Россия борется только в странах Балтии.
Между тем режим Ниязова из нелепого постепенно превратился в свирепый и безжалостный. Как раз вовремя подоспело совершенно опереточное покушение на жизнь туркменского президента. Заговорщиками назначили всех видных представителей туркменской оппозиции. Главного из них - Бориса Шихмурадова, перебравшегося в Россию и имевшего вдобавок к туркменскому еще и российское гражданство - вынудили вернуться на родину под угрозой репрессий против его семьи. Вскоре он уже каялся по туркменскому телевидению, называл Ниязова то ли «солнцедаром», то ли «даром небес», а себя и остальных оппозиционеров - «негодяями», «наркоманами» и как-то еще. Сам же Ниязов тем временем прозрачно намекал на причастность России к покушению на свою священную особу. Услышав такое, Россия почему-то не возмутилась, а тихо утерлась и пообещала ему помочь в борьбе с «террористами».
Здесь уместно сравнение. Помните, США пошли на конфликт со стратегическим союзником, чтобы спасти южнокорейского диссидента, хотя формально не были обязаны этого делать. Россия махнула рукой на туркменского диссидента, которого, как российского гражданина, была прямо обязана защитить от жестокой расправы. И все это ради того, чтобы не огорчать режим, который никогда не был ей ни другом, ни союзником.
Как бы в оправдание столь неблаговидного поступка потом говорилось разное. И что сам Шихмурадов не был до конца бескорыстным и безупречным борцом за свободу. И что никаких рычагов влияния на Ниязова у России нет.
Действительно, Шихмурадов оказался в оппозиции к Ниязову скорее волею обстоятельств, чем в силу убеждений. Но он был российским гражданином и в этом качестве был вправе рассчитывать на помощь России. Спросите, почему был, а не есть. Потому что Россия, пойдя навстречу пожеланиям Ниязова, недавно согласилась расторгнуть соглашение о двойном гражданстве.
Что же касается отсутствия у России рычагов влияния на Ниязова, то это неправда. Только что туркменский президент триумфально побывал в Москве, где обнимался с президентом России и просто светился от счастья. Было от чего. Ведь он подписал с Россией соглашение об экспорте туркменского газа сроком на 25 лет по цене 44 дол. за тысячу кубометров. Довольны и в России: «Газпром» будет перепродавать туркменский газ в Европу по цене в два с лишним раза более высокой. Вот только с чего вдруг Ниязов так продешевил? Ответ прост: кроме как продавать в Россию, девать свой газ ему некуда. Разве что в консервных банках самолетами возить. Казалось бы, вот он, российский рычаг влияния на Ниязова. Увяжите газовое соглашение с политическими условиями, потребуйте от туркменских властей уважать права и человеческое достоинство хотя бы русских и русскоязычных, а еще лучше всех граждан Туркмении. И все вам скажут спасибо. И газ туркменский никуда не денется. Ничего подобного сделано, увы, не было. На вопрос «почему?» ответов два.
Первый состоит в том, что при всех своих заморочках Ниязов остается для российской политической элиты социально близким. В прошлом ответработник ЦК КПСС, он ведь прошел такой знакомый жизненный путь: ЦПШ - ВПШ - горком - совмин - ЦК (ЦПШ расшифровывается как «церковно-приходская школа» и используется в переносном смысле). Он ведь даже по-русски говорит с такими же ошибками, что и другие партвыдвиженцы. Как же не уважить фактически своего человека.
Второй ответ, возможно, ближе к истине. В истории с заключением эпохального газового соглашения, ставшего для Ниязова еще и политической индульгенцией, можно понять «Газпром». Его дело - получать прибыль от продажи газа. А тут подвернулась возможность наварить на перепродаже. Упускать нельзя. Но руководителей российского государства, даже не попытавшихся извлечь из ситуации очевидные политические дивиденды, понять нельзя категорически. Уважающее себя государство не имеет права превращать свою внешнюю политику в заложника примитивных коммерческих интересов. Именно это, однако, и произошло. В итоге возник совсем другой вопрос - о качестве внешней политики России.
Ход лошадью
В силу многих как объективных, так и субъективных причин в первой половине 90-х годов прошлого века отношения России с Северной Кореей были заморожены. В результате наша страна оказалась фактически отстранена от участия в корейском урегулировании. Сработала простая логика: участники этого процесса, прежде всего США, не видели необходимости в подключении к нему России, утратившей рычаги влияния на КНДР. Коль скоро участие в корейском урегулировании отвечало интересам России, та же логика подсказывала, что ключом к этому является налаживание отношений с КНДР. Именно этим целенаправленно занималась администрация Путина с первых дней своего существования.
Северокорейский вождь Ким Чен Ир стал желанным (по мнению многих, даже слишком желанным) гостем в России, авансом удостоился высокой оценки как «современный, ответственный и не склонный к авантюрам политик». На глазах у изумленной российской общественности из небытия возникала забытая картина братской дружбы руководителей двух стран. Дело вроде бы было на мази. Забыли, однако, о двух принципиально важных вещах, ради которых по идее все и затевалось.
Ким Чен Иру, кажется, так и не объяснили, что в обмен на свое расположение и поддержку Россия ждет от КНДР ответственного и предсказуемого поведения, готовности прислушиваться к своему мнению и безусловного отказа от любых авантюр. Судя по всему, с Ким Чен Иром старались говорить исключительно о приятном, не затрагивая тех тем, обсуждать которые он был не расположен.
Так, в частности, из российско-северокорейского политического диалога совершенно выпала тема обязательств КНДР как участника Договора о нераспространении ядерного оружия. Ракетная тема была сведена к гротескному разговору о международном содействии КНДР запуску спутников. Позиция КНДР состоит в том, что эти темы она желает обсуждать только с США. Россия эту позицию приняла к сведению с каким-то непонятным смирением.
Не сделала Россия и серьезной попытки поторопить Ким Чен Ира с ответным визитом в Сеул. Не исключено, что этот визит, если бы он состоялся в намеченные сроки, мог бы если и не предотвратить очередной американо-северокорейский кризис, то, по крайней мере, снизить его накал.
Серьезной ошибкой России было также чрезмерное увлечение церемониальными аспектами улучшения отношений с КНДР в ущерб их содержанию. Как-то упустили из виду, что задача состояла не в том, чтобы оказать Ким Чен Иру почет и уважение, а в том, чтобы приобрести реальные рычаги влияния на КНДР. Непонятно, например, куда делась долговая проблема. Об ее урегулировании ничего не слышно. Между тем реструктуризация северокорейского долга России открыла бы дорогу к возобновлению российско-северокорейского экономического сотрудничества. Что в свою очередь дало бы России рычаг влияния на КНДР.
Вместо этого президент Путин подарил товарищу Ким Чен Иру лошадь. Благодаря столь странному «монаршему» жесту президент России оказался в одной и притом весьма сомнительной компании с тем же Туркменбаши. Главное, однако, даже не в этом. Все восточные культуры ценят язык символов. Трудно сказать, о чем подумал Ким Чен Ир, получив из России лошадь как раз в тот момент, когда затеял свой ядерный шантаж. Возможно, расценил подарок как знак одобрения и неизменного расположения.
Вообще говоря, в условиях кризиса, вызванного решением КНДР выйти из ДНЯО, а также возобновить свои ядерные и ракетные приготовления, поведение России стало едва ли не образцом непоследовательности и близорукости. (Речь приходится вести именно о поведении, поскольку то, что предпринимала Россия, язык не повернется назвать политикой.)
Даже если принять распространенную в официальных российских кругах точку зрения, согласно которой США спровоцировали КНДР на указанное решение, факт остается фактом: северокорейцы на «провокацию» поддались, к тактике шантажа прибегли и все, что могли, для нагнетания напряженности сделали. Тем самым они поставили Россию в предельно дурацкое положение. В частности, потому, что предварительно с ней не посоветовались, как, кажется, предусмотрено новым российско-северокорейским договором. К тому же лично Ким Чен Ир очень подвел лично Путина, который не раз поручался за его вменяемость. Конфуз был налицо.
Казалось бы, все ясно. Потребуйте немедленных политических консультаций с КНДР, заявите о своем несогласии с ее действиями, определите тот предел эскалации, перейдя который северокорейцы не смогут рассчитывать даже на нейтралитет России. И помимо всего прочего не торопитесь публично оправдывать шантажистов. Так, наверное, должна была поступить Россия, даже если изначально считала северокорейцев невинными жертвами провокации.
Ничего подобного сделано не было. Напротив, по мере углубления кризиса российская поддержка позиции КНДР возрастала. Кончилось все тем, что Россия, не мудрствуя лукаво, стала от своего имени проталкивать выдвинутые северокорейцами условия урегулирования. Ключевым в этих условиях был пункт о том, что переговоры должны вестись исключительно в двустороннем формате между КНДР и США без какого-либо участия третьих стран. Согласно какой логике международный по своей сути вопрос о выходе Северной Кореи из ДНЯО должен был решаться на ее переговорах с США, осталось непонятным всем, кроме России.
Ясно зато, что лицо Россия потеряла, поскольку продолжала настаивать на двустороннем формате переговоров и после того, как сами северокорейцы согласились на его расширение. При этом, однако, как бы в знак особой признательности России за самозабвенную поддержку северокорейцы категорически воспротивились именно ее участию в переговорах.
В итоге переговоры открылись в Пекине 23 апреля с участием КНР, США и КНДР. Едва открывшись, переговоры тут же закрылись. Но это обычное начало долгого и нудного северокорейского торга. По всей видимости, рано или поздно переговоры откроются вновь. Не исключено, что к ним подключится и Южная Корея. Тем cамым будет восстановлена формула «два плюс два», против которой Россия справедливо возражала еще в середине 90-х годов прошлого века. Места для России в этой формуле, скорее всего, опять не найдется. Просто потому, что, с одной стороны, в отличие, например, от Китая, она не смогла или не захотела сдерживающе повлиять на КНДР, а с другой - в роли ретранслятора северокорейских требований никому не нужна.
России же остается утешаться тем, что и в условиях кризиса она смогла пока сохранить хорошие отношения с КНДР как высшее завоевание своей внешней политики. Вероятно, товарищ Ким Чен Ир скоро в свою очередь подарит президенту Путину какое-нибудь домашнее животное.