panorama 2003 # 43 ноябрь
Эксперты полагают, что западное военное присутствие в Центральной Азии "достаточно ограниченное и носящее неясную перспективу".
На конференции "НАТО и Центральная Азия: региональная и национальная безопасность и стратегическое сотрудничество" (пожалуйста, предыдующий номер), прошедшей на днях в Алматы, организаторами которой стали Министерство образования и науки Казахстана, МИД, Казахский национальный университет им. Аль-Фараби и Департамент по общественным связям НАТО, эксперты осветили ряд важных для региона вопросов. В частности, одной из наиболее актуальных для Центральной Азии и в то же время не очень широко рассматриваемой является проблема взаимодействия в регионе НАТО и Шанхайской организации сотрудничества (ШОС).
Известно, что многие эксперты, характеризуя современные тенденции в регионе, прибегают к сравнению с "большой игрой" - этим термином у историков называется соперничество в Центральной Азии Российской и Британской империй в конце XIX - начале XX века. Сейчас, по мнению многих, оправдано использование этой метафоры, но в отличие от XIX и большей части ХХ века, теперь определяющими факторами этой "игры" выступают не чисто геополитические соображения, а факторы геоэкономического характера - а именно борьба за ресурсы. "В этой связи наличие углеводородного сырья мирового значения и планы его освоения создают предпосылки для превращения Центральноазиатского региона в один из нервных узлов мировой политики в ближайшие годы", - заметил в своем выступлении представитель журнала "Центральная Азия и Кавказ" в Узбекистане, известный узбекский эксперт Фархад ХАМРАЕВ. Одними из наиболее важных факторов перспективного развертывания ситуации в Центральной Азии являются НАТО и ШОС. Г-н Хамраев дал интересный анализ взаимоотношений этих двух структур:
- Преобразование "Шанхайской пятерки" в ШОС было воспринято в НАТО достаточно негативно, а именно как антинатовское. Эта оценка основывалась на следующих выводах: лидерство в ШОС России и Китая, их недовольстве американской гегемонией и стремлении продвигать идею многополярного мира. При этом ряд западных аналитиков считали, что республики региона присоединились к ШОС под прессингом двух региональных держав, пообещавших им помощь и поддержку. Основанием для такого утверждения было вступление в ШОС Узбекистана, традиционно воздерживавшегося от участия в различных многосторонних объединениях военно-политической ориентации. Однако угроза со стороны международного терроризма подтолкнула Ташкент к участию в ШОС, гарантировавшей республике поддержку Москвы и Пекина в этом вопросе. Кроме того, на тот момент политика США в Центральной Азии характеризовалась непоследовательностью и некоторой сдержанностью. Отсутствие реальной альтернативы вынудило страны региона искать пути сближения с Россией и Китаем.
Другим насторожившим США моментом стало появление в повестке дня ШОС военно-политической составляющей: хотя при создании ШОС основными целями были объявлены расширение сотрудничества в сфере торговли, инвестиций и транспорта, НАТО обратила особое внимание на планы создания Антитеррористического центра в Бишкеке и развертывания там сил быстрого реагирования, состоящих главных образом из сил России и Китая.
Г-н Хамраев отмечает, что с начала антитеррористической операции "Несокрушимая свобода" значение ШОС в международной и региональной политике несколько снизилось. Появление в Центральной Азии вооруженных сил НАТО и коренное изменение баланса сил в регионе привело к тому, что Россия и Китай вынуждены были искать пути адаптации организации в новых исторических условиях. Эта задача в целом выполняется достаточно успешно, влияние России и Китая в регионе растет. Тем не менее ШОС не станет региональной альтернативой НАТО, так как организация, как и НАТО сегодня, в первую очередь ставит задачей борьбу с международным терроризмом, "а для этого нужно не противостояние, а конструктивное и взаимовыгодное сотрудничество".
Что же касается роли НАТО и США в Афганистане, то узбекский эксперт считает, что они фактически забыли об этой стране; острейшие ее проблемы, в частности производство и экспорт наркотиков, не только не решены, но и усиливаются. РУСТАМ БУРНАШЕВ, директор Центральноазиатского семинара по исследованиям безопасности, анализируя типы и степень эффективности сотрудничества НАТО и стран Центральной Азии, отметил, что существуют сильные сомнения в эффективности данных мероприятий.
- Критике подвергается схема прямых военных контактов, зачастую приобретающих форму "военного туризма". Реже критикуется расширение взаимодействия, включающее совместные учения и помощь в модернизации снаряжения вооруженных сил стран Центральной Азии. Важным компонентом деятельности НАТО является помощь государствам региона в модернизации вооружений, и особенно коммуникаций. Однако помощь в этом направлении ограничивается слишком высокой ценой модернизации и коррупционными скандалами, а также тем, что программы модернизации зачастую становятся источником внутренней конкуренции между странами НАТО, каждая из которых старается помочь собственной оборонной промышленности, - считает г-н Бурнашев.
Западное военное присутствие в Центральной Азии характеризуется экспертом как "достаточно ограниченное и носящее неясную перспективу". Тем не менее оно вызвало внешнюю и внутреннюю перерасстановку сил в Центральной Азии, однако при этом "остается неопределенным ряд позиций", в частности направленность этой перерасстановки сил:
- Например, будет ли вовлеченность НАТО способствовать укреплению репрессивных режимов или она будет подталкивать их к проведению более эффективных реформ? - заметил казахстанский эксперт.
Действительно, этот вопрос до сих пор не только не имеет сколько-нибудь ясного предположительного ответа, но и не анализируется большинством экспертов. Между тем именно способность или, наоборот, неспособность, региональных режимов к нормальной эволюции является главным залогом стабильности в регионе. Во всяком случае, значимость ее для будущего Центральной Азии не меньшая, чем пока еще в целом гипотетический для региона международный терроризм.
Ярослав РАЗУМОВ.