Будущее Афганистана и талибы
Дата: 19.07.2010, Политическое образование
Метки: власть, безопасность, политика, Россия и мир, закон, религия
Автор: Вячеслав Петров, кандидат философских наук
20 июля в Кабуле состоится международная конференция «Афганское наркопроизводство - вызов мировому сообществу». Само название этого форума, а также заявленное участие в нем генерального секретаря ООН Пак Ги Муна свидетельствует о возрастающем в мире понимании серьезности проблемы афганской наркоугрозы. Однако судя по всему этим повестка дня не ограничится. Эффективность международной помощи Афганистану в борьбе с наркотиками напрямую зависит от достижения стабильности и безопасности в стране, ведения конструктивного внутриафганского диалога о путях дальнейшего развития Афганистана, прежде всего между правительством страны и исламскими радикалами в лице движения «Талибан». Вместе с тем, само проведение подобных переговоров сегодня является спорной проблемой, у которой есть свои сторонники и противники как внутри Афганистана, так и среди основных геополитических акторов. Так или иначе, эксперты ожидают, что конференция может придать дополнительный импульс развитию внутриафганского диалога, поиску мирного разрешения афганских проблем.
Что представляет из себя движение «Талибан» и кто такие «талибы»? «Талибан» - исламистское военно-политическое движение сформировалось в 1989 г. в Афганистане. Его ядро составили бывшие учащиеся («талибы») функционирующих на территории Пакистана многочисленных медресе, в которых обучались дети, оставшиеся сиротами во время афганской войны 1979-1989 гг.
Движение, которое возглавил мулла Мохаммед Омар, провозглашало своей целью создание истинно исламского государства в соответствии с заветами Пророка и праведных халифов. Сама идея была проста и понятна для глубоко религиозного афганского населения. Кроме того, большинство талибов были этническими пуштунами (представителями крупнейшего в Афганистане народа), что в свою очередь значительно способствовало расположения афганцев к движению.
Зимой 1994-1995 гг., «Талибан» при активной поддержке пакистанских спецслужб установил контроль над Южным и Западным Афганистаном, а через год - осадил Кабул. В сентябре 1996 г. его силы сломили сопротивление созданной моджахедами вооруженной коалиции во главе с Бурхануддином Раббани и Гульбеддином Хекматиаром и захватили афганскую столицу, провозгласив Афганистан Исламским эмиратом во главе с Мохаммедом Омаром. Решительные действия талибов смогли вырвать страну из состояния, напоминавшего средневековую феодальную раздробленность: разрозненные территории, находившиеся под властью полевых командиров, были объединены, Афганистан вновь приобрел полноценную государственность.
После двух лет непрерывных боестолкновений с вооруженными отрядами «Северного альянса» Рашида Дустума, в августе 1998 года им удалось взять г. Мазари-Шариф и подчинить большую часть Северного Афганистана. К этому моменту талибы контролировали около 90% афганской территории, их правительство было официально признано Пакистаном, Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами.
У каждого из этих государств были и остаются свои веские причины поддержки талибов, например, у Пакистана. Во-первых, Пакистан, не располагающий собственными источниками энергии, крайне заинтересован в бесперебойном поступлении углеводородного сырья из Туркменистана, доставка которого осуществляется через территорию Афганистана, и пакистанское руководство рассматривает «Талибан» как единственную реальную силу, способную это обеспечить.
Во-вторых, Пакистан все больше не устраивает отведенная США роль «проводника» американских интересов в регионе, оборачивающаяся серьезными осложнениями взаимоотношений с остальным исламским миром. Установление со стороны Соединенных Штатов контроля над транзитными маршрутами транспортировки углеводородов из Туркменистана, по мнению пакистанского руководства, существенно расширило бы возможности США по оказанию давления на Пакистан.
В-третьих, Пакистану, втянутому в непрекращающиеся пограничные конфликты (в частности, военные столкновения в Кашмире), в ядерное соперничество с Индией, испытывающему острую неприязнь к шиитскому Ирану, стратегически выгодно соседствовать с Афганистаном, находящимся под надежным контролем дружественного ему правительства.
Сейчас в Пакистане обучаются около 4 млн. талибов в приблизительно 37 тыс. медресе и 2 тыс. неофициальных центров боевой подготовки. Из этого числа 700 медресе находятся на свободных пуштунских территориях, 35 медресе и 40 центров военной подготовки расположены в Гилгит-Балтистане (регионе, находящемся под контролем Пакистана с 1949 года и являющегося частью Кашмира - территории, вокруг которой существует территориальный спор между Индией, Пакистаном и Китаем. Россия признаёт Гилгит-Балтистан частью индийского штата Джамму и Кашмир).
Установленный талибами в Афганистане исламистский режим был основан на строгом исполнении норм шариата. Отличаясь крайней религиозной нетерпимостью и фанатизмом, талибы запретили телевидение, Интернет, изобразительное искусство, музыкальные инструменты, ограничили доступ женщин к образованию, ввели средневековые виды наказаний и практику публичных казней.
Несмотря на жесткость и даже жестокость действий талибов, в Афганистане объективно сложились внутриполитические факторы, обуславливающие движению поддержку широких слоев афганского общества. Население Афганистана, измотанное затяжной гражданской войной, голодом и разрухой, психологически было готово принять любой режим, который обеспечил бы порядок в обществе и улучшение уровня жизни. Для афганцев талибы стали единственной надеждой на установление твердой власти и объединение страны. Кроме того, предложенная талибами модель государственного устройства нашла одобрение у наиболее консервативных социальных слоев (сельских жителей, духовенства). Население Афганистана, страны, находившейся на грани развала после многих лет вмешательства «неверных» в ее политическую и экономическую жизнь, было готово принять любые альтернативные пути развития государства, обещающие возрождение государства.
Однако, годы правления талибов показали, что в современном мире государственное устройство, основанное на нераздельности религии и политики, на строгом следовании религиозным канонам шариата, не способно соперничать с политическими режимами, обеспеченными полноценными политическими программами и планами экономического развития. Отсутствие ясной концепции государственного устройства и методов ее претворения в жизнь, тщательно проработанного внутри- и внешнеполитического курса стали для руководства «Талибана» источником серьезных проблем.
Руководство «Талибана» не смогло вслед за глобальными изменениями в общественной сфере Афганистана осуществить столь же стремительные перемены в экономической и политической жизни страны. Несмотря на очевидные успехи в борьбе с оппозицией в лице Объединенного Исламского Фронта Спасения Афганистана (Северный Альянс), полностью сломить его сопротивление не удалось.
Несмотря на введенные в 1999 году в отношении «Талибана» особые санкции ООН, движение продолжало получать поддержку от Пакистана, активно сотрудничать с саудовским террористом Усамой бен Ладеном. После терактов в США 11 сентября 2001 года руководство талибов отказалось выдать его американским властям, что послужило формальным поводом для ввода в октябре 2001 года в Афганистан войск НАТО, которые в ходе проведенной совместной с антиталибскими силами страны военной операции «Несокрушимая свобода» свергли власть «Талибана».
Вынужденный отступить и отказаться от проведения широкомасштабных наступательных операций, «Талибан» развернул партизанскую войну в горных районах Афганистана. Как оказалось, это было только начало жесткой и бескомпромиссной борьбы талибов против иностранных интервентов в лице американского военного присутствия и проамериканского правительства Карзая, которая не утихает до сегодняшнего дня. К 2003 году, несмотря на усилия НАТО и афганских правительственных войск, талибы вернули себе влияние в ряде регионов как в Афганистане, так и в Пакистане. В настоящее время по оценкам военных экспертов, «Талибан» в той или иной степени представлен на 54% территории Афганистана.
Активизацию «Талибана» эксперты связывают со стремлением всеми силами не допустить легитимизации власти президента Карзая, с притоком в ряды движения новых, более радикально настроенных членов, склоняющихся в пользу решительных и бескомпромиссных средств достижения поставленных целей, а также более тесным сотрудничеством с Аль-Каидой, координирующей действия всех исламистских организаций Пакистана и Афганистана.
К 2008 году основная тактика «Талибана» состояла в том, чтобы совершать вылазки в Афганистан с территории Пакистана, с чем были связаны совместные акции пакистанской армии и сил НАТО на афгано-пакистанской границе. Одновременно афганское правительство стало предпринимать активные попытки организовать мирные переговоры с талибами.
В 2009 году пакистанские талибы заключили соглашение с властями страны, позволившее установить мир в обмен на официальное введение законов шариата на части территорий, контролировавшейся исламистами (в долине Сват). После обвинений Госсекретарем США Хиари Клинтон Пакистана в потакании «Талибану», а также нарушения самими талибами достигнутых ранее договоренностей, на северо-западе Пакистана возобновились боевые действия.
Однако такая трактовка событий является упрощенной. По мнению экспертов, главная причина активизации боевых действий талибов на севере Афганистана связана с началом функционирования т.н. «северного транзитного коридора» для доставки грузов Североатлантического альянса через территорию России и стран Средней Азии в Афганистан.
Очевидно, что открытие транзитного коридора через центрально-азиатские страны имеет большое геополитическое значение. И, прежде всего, оно означает снижение политического, военного и транзитного статуса Пакистана в регионе. В США особенно это и не скрывают. Необходимость в альтернативных от пакистанского «южного коридора» путях поставок грузов для сил США и НАТО в Афганистане стала очевидной после того, как возникла необходимость усиления давления на Исламабад.
Ответные шаги Пакистана не заставили себя долго ждать. В провинцию Кундуз при содействии пакистанской Межведомственной разведки (ISI) были переброшены крупные силы боевиков «Талибана» для дестабилизации ситуации в районе терминала Ширхан Бандар, главного звена северного транзита. Широкомасштабные операции сил НАТО и правительственных войск по вытеснению талибов из Кундуза успехов не имели. Более того, в середине 2009 года резко ухудшилась военно-политическая ситуация в соседних северных провинциях страны (Фарьяб, Баглан и Бамиан).
Дестабилизация «кундузского плацдарма» в 2009-2010 гг. привела к усилению американского военного присутствия на севере Афганистана и активизации американской дипломатии в этом регионе, включая открытие генерального консульства Соединенных Штатов в г. Мазари-Шарифе. Последнее было расценено аналитиками как расширение разведывательной деятельности США вблизи границ среднеазиатских республик бывшего СССР.
Эскалация боевых действий на севере Афганистана не могла остаться незамеченной со стороны сопредельных центрально-азиатских государств. В частности, заместитель министра обороны Таджикистана генерал-лейтенант Рамиль Надыров выразил опасение, что участившиеся операции НАТО и вооруженных сил Афганистана против талибов в провинции Кундуз могут спровоцировать боевиков к переходу афгано-таджикской границы. В июне 2010 года возобновились российско-таджикские переговоры о возвращении российских пограничников на южные границы Таджикистана.
Напомним, что с 2001 года в России действуют жесткие санкции против движения «Талибан», в 2006 году движение вошло в перечень организаций, признанных в России террористическими, а в мае 2009 года - в аналогичный список, составленный в Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). И это не случайно, поскольку «Талибан» активно сотрудничает с этническими исламистскими группировками, в частности, узбекскими - «Исламское движение Узбекистана» (ИДУ) и «Исламский джихад», выступающими за создание в Ферганской долине исламского халифата по типу того, который существовал в Афганистане в конце 90-х годов прошлого века при талибах. По данным спецслужб Киргизии, в начале июня боевики ИДУ были нелегально переброшены из Пакистана через Таджикистан на юг Киргизии и приняли активное участие в кровопролитном межэтническом конфликте в Ошской и Джалал-Абадской областях. Руководители «Талибана» объективно заинтересованы в дестабилизации обстановки в соседних с Афганистаном странах, поскольку это расширяет их возможности для территориальной экспансии.
В то же время Государственный департамент США пока не видит оснований для включения «Талибана» в свой официальный список иностранных террористических организаций, представляющих угрозу Соединенным Штатам. При этом американская администрация вынуждена учитывать складывающиеся реалии - ближайшую перспективу вынужденного вывода войск НАТО (основу которых составляют военнослужащие армии США) из Афганистана и превращения этой страны в пост-НАТОвскую, обеспечение на первое время хотя бы видимости стабильности, которая невозможна без достижения компромисса между правительством Карзая и лидерами талибов. О необходимости переговоров с вооруженной оппозицией Афганистана также заявили командующий британскими вооруженными силами в этой стране генерал Дэвид Ричардс и спецпредставитель Великобритании по Афганистану Шерард Кауреп-Коулз. «Добро» на ведение таких переговоров афганским руководством получено от президента США весной этого года. К посредническим контактам с талибами готова подключиться и миссия ООН в Кабуле.
Информация о попытках переговоров между рядом полевых командиров «Талибана» и Кабулом появилась еще в январе. В качестве условий компромисса назывались предоставление талибам двух министерских портфелей и отказ «Талибана» от связей с «Аль-Кайдой». Однако после утечек информации в СМИ о ходе переговоров в Пакистане последовала серия арестов видных полевых командиров, включая муллу Абдул Гани Барадара, номинального главнокомандующего сил «Талибана».
Эксперты всерьез заговорили о реальности создания коалиционного правительства, включающего в себя умеренных представителей «Талибана», доказавших свою способность быстро и эффективно проводить централизацию управления страной и предотвращать внутренние конфликты, после того как в конце мая т. г. собрание лидеров племенных общин («джирга мира») высказалось за мирное урегулирование внутри афганского конфликта и правительственно-оппозиционную модель дальнейшего развития афганского общества. Фактически это означает предоставление афганскому президенту Карзаю мандата на ведение переговоров с талибами. По этому поводу Россия выразила свою обеспокоенность, поскольку считает неприемлемым участие движения «Талибан» в будущей политической структуре Афганистана после ухода США. В России не забыли, что талибы были единственным «режимом», признавшим чеченскую «независимость».
Важно отметить, что, занимаясь поисками решений проблемы повстанческого движения талибов, афганское правительство, США и их союзники не могут игнорировать интересы России. Единственный вызов для них заключается в том, как ограничить влияние России в Афганистане после ухода США.
Вместе с тем достижению компромисса между официальными властями Афганистана и руководством «Талибана» препятствуют сохраняющиеся принципиальные разногласия о путях будущего развития страны. Правительство Карзая настаивает на признании талибами действующей Конституции Афганистана, открывающей путь для демократизации страны. В свою очередь лидеры «Талибана» не собираются отказываться от идеи возрождения порядков и законов шариата, существовавших во времена Средневековья, требуют от Кабула признания обнародованного еще в 2006 году собственного проекта конституции. Кроме того, талибы увязали начало переговорного процесса с выводом с территории Афганистана всех иностранных войск.
В то же время современный «Талибан» отличается от того движения, которое стояло у власти в Афганистане в 1996-2001 гг. Как заявил в интервью Washington Post Вахид Моджда, бывший сотрудник министерства иностранных дел в правительстве Исламского эмирата Афганистан, «старый «Талибан» хотел обеспечить в Афганистане шариат, безопасность и единство. У движения нового образца гораздо более обширные цели - добиться ухода иностранных сил из страны и из всего мусульманского мира и обеспечить его развитие на современном этапе».
Сегодня объективно возрастает посредническая роль, с одной стороны, США, имеющих влияние на официальные власти Афганистана, а с другой стороны, Пакистана, Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратов, а также Турции, располагающих рычагами воздействия на руководство талибов. В связи с этим заявление Барака Обамы о намерениях США в июле 2011 года приступить к выводу своего воинского контингента из Афганистана можно рассматривать как попытку подтолкнуть противоборствующие стороны к началу более тесных контактов и консультаций по внутриафганским проблемам.
Ужесточение полемики между сторонниками и противниками вывода войск НАТО из Афганистана наметилась в самих США после опубликования в июне этого года доклада главы подкомитета по национальной безопасности и иностранным делам Палаты представителей Конгресса Джона Тирни, посвященного вопросам эффективного расходования средств, выделяемых на финансирование американских войск в Афганистане. Как явствует из доклада, на самом деле значительная часть этих средства «идет на финансирование боевиков, стимулирует взяточничество и подрывает международные усилия по восстановлению Афганистана». Афганские полевые командиры и даже боевики «Талибана» зарабатывают на охране конвоев, доставляющих предметы снабжения дислоцированным в стране войскам США. Ранее госсекретарь Хиллари Клинтон, выступая в Конгрессе, признала, что главным источником доходов для «Талибана» является «плата за защиту», за обеспечение безопасности транзита грузов, а значительная часть случаев коррупции в Афганистане связана именно с иностранными финансовыми средствами, поступающими в эту страну.
О пессимистичных настроениях американцев по поводу продолжающейся военной компании в Афганистане свидетельствуют результаты проведенных в июне этого года «Rasmussen Reports» и изданием «Ньюсвик» опросов граждан США. Около половины респондентов (46 %) считает, что США «не в состоянии одержать победу над афганскими повстанцами».
Понятно, что полного вывода НАТОвских сил в ближайшие годы ожидать не стоит, поскольку, с одной стороны, это выглядело бы как позорное бегство с территории конфликта, что, несомненно, негативно отразилось бы на имидже НАТО как эффективного кризисного менеджера. Афганская кампания НАТО и так уже снизила авторитет Альянса, поскольку американцы не сумели в самом начале военной кампании реализовать важнейшие заявленные цели: полностью разгромить режим «Талибана» и сделать невозможным его восстановление; разгромить «Аль-Каиду» и поймать Усаму бен Ладена.
С другой стороны, Афганистан еще не в состоянии функционировать самостоятельно, отсутствие дееспособной афганской армии и сильной вертикали власти грозят стране возвращением к состоянию, в котором она была до прихода Северо-Атлантического альянса, к обострению конфронтации между лидерами движения «Талибан» и Кабулом вплоть до развязывания новой гражданской войны.
По мнению экспертов, основная проблема состоит не в силе «Талибана», а в слабости афганской администрации, в клановой разобщенности афганцев. Не случайно лидеры европейских стран НАТО выступили за «афганизацию» миротворческой миссии Североатлантического альянса, что подразумевает постепенную передачу ответственности за обеспечение безопасности в этой стране афганским силам безопасности (армии, полиции и специальным службам). В конечном итоге власти страны должны будут взять на себя всю полноту ответственности за безопасность в Афганистане. По данным Генерального секретаря НАТО Андерса Фога Расмуссена, на начало 2010 года в Афганистане функционировало 60 команд, обучающих армейские кадры, и 100 команд, занимающихся подготовкой афганских полицейских. При этом численность афганской армии составляет порядка 113 тысяч человек, а полицейских - почти 103 тысячи. По оценкам военных аналитиков, эта численность афганской армии и полиции не позволяет центральным властям Афганистана самостоятельно поддерживать порядок в стране. Вряд ли серьезно изменит ситуацию планируемое к осени 2011 года увеличение армии до 172 тысяч человек, а полиции - до 134 тысяч. Добавим к этому их слабую техническую оснащенность, низкий профессионализм, идеологическую ориентацию афганских военнослужащих, большинство из которых при поступлении на службу руководствуются исключительно финансовыми соображениями: небольшие деньги, которые им платят, в нищем Афганистане являются серьезным и стабильным заработком.
Вместе с тем иного пути, кроме передачи контроля самому афганскому правительству, у НАТО нет. В среднесрочной перспективе это можно было бы представить как успех международного сообщества, поскольку основная часть военной группировки Международных сил содействия безопасности в Афганистане (ИСАФ) была бы выведена, ситуация в стране относительно стабилизирована, ответственность передана под контролем США афганским силам, а конечный результат операции был бы признан как second best, т.е. не лучший, но единственно возможный выход для НАТО из сложившейся ситуации с учетом всех обстоятельств.
Одной из причин непрекращающегося конфликта в Афганистане является наличие у руководства «Талибана» надежных каналов поступления крупных финансовых средств как из-за рубежа (Пакистана, стран Персидского залива в виде обязательных и добровольных пожертвований мусульман), так и внутри страны. Один из каналов был назван в упоминавшемся ранее докладе Джона Тирни. Контроль большинства магистральных дорог Афганистана позволяет талибам присваивать (другими словами - грабить) перевозимое гражданское и военное имущество. Еще одну статью дохода составляет своеобразный «налог на безопасность» проектов, взимаемый с предпринимателей; а также участие полевых командиров и отдельных талибов в доле легального бизнеса.
Другим источником финансирования «Талибана» является его участие в контроле за производством и контрабандой наркотиков в виде взимаемой «десятины» с крестьян, возделывающих наркосодержащие культуры. Отметим, что более чем 8-летнее присутствие в Афганистане военных сил США и НАТО сопровождалось высокими темпами роста производства и экспорта наркотических веществ. С момента свержения талибов (которые в бытность свою у власти ускоренными темпами сокращали производство сырца, уничтожали плантации опийного мака, жестоко (вплоть до публичной смертной казни) наказывали тех, кто «презрев каноны ислама занимался этими греховными делами») объем оборота наркоторговли Афганистана вырос в 300 раз и к концу 2009 года достиг такого уровня, что вызвал обеспокоенность всего мирового сообщества. По данным ООН, сегодня в Афганистане свыше 6 млн. человек (более 20% от всего населения) имеют отношение к выращиванию наркотика, опийный мак возделывается в 32 из 34 провинций страны. США все труднее доказывать то, что ввод войск в эту страну был осуществлен в целях противодействия международному терроризму, а не для обеспечения стабильного расширения производства наркотиков.
В этой ситуации вряд ли стоит рассчитывать на то, что международные наркобароны проявят заинтересованность в нормализации обстановки в Афганистане и тем более в приходе к власти талибов, видя в них прямую угрозу своему прибыльному «бизнесу». Пока «Талибан» воюет с войсками коалиции, им нет никакого смысла снижать наркопроизводство, поскольку это тот доход, который позволяет талибам приобретать вооружение, продовольствие и т.д.
Выступая на саммите «Большой двадцатки» в Торонто, президент США Барак Обама подчеркнул, что его страна продолжит дипломатическую и экономическую помощь Афганистану в течение многих лет после вывода войск, поскольку «одной из главных целей афганской политики США является предотвращение использования страны в качестве базы для подготовки террористических атак». В свою очередь, глава ЦРУ США Леон Панетт признал, что процесс претворения в жизнь стратегии правительства США в Афганистане продвигается «медленнее и сложнее», чем предполагалось, а процесс национального примирения в стране будет очень трудным, «пока не будет доказана победа над талибами».
Президенты России и США в совместном заявлении по итогам визита Дмитрия Медведева в Соединенные Штаты в июне этого года сообщили о поддержке планов Хамида Карзая по национальному примирению, высказались за дальнейшее укрепление режима санкций ООН в отношении «Талибана» и «Аль-Кайды».
Сложность процесса интеграции талибов во властные структуры связана также с тем, что «Талибан» - уже достаточно давно не является монолитным движением, однородным формированием. Скорее - это собирательное название для описания множества исламистских группировок, действующих на территории Афганистана и Пакистана (например, радикалы из т.н. «сети Хаккани» или ИПА). И не всегда руководство «Талибана» может на эти группировки повлиять.
Кроме того, эксперты не исключают возможность ухудшения отношений между афганским и пакистанским движениями талибов: Если пакистанские талибы ограничивают свою цель построением в Пакистане истинно исламского государства, то афганские талибы требуют от своих союзников большего - экспорта джихада в другие страны. Кроме того, конфликт между ними назревает в связи с разным отношением к проблеме распространения наркотиков. Пакистанские исламистские радикалы осуждают практику наркоторговли как противоречащую исламу, тем более что экспорт наркотиков наносит серьезный вред самому Пакистану. Отчасти именно этот раскол вынуждает афганский «Талибан» обращаться за помощью к «Аль-Кайде», в рядах которой на севере Афганистана воюют этнические узбеки и выходцы из Северного Кавказа, ранее участвовавшие в экстремистских организациях на родине. Таким образом, движение «Талибан», изначально формировавшееся как ответ пуштунских националистов на анархию гражданской войны 90-х, в настоящее время переродилось в исламскую радикальную партию, не способную далее эксплуатировать идею пуштунской солидарности.
Несомненно, что США и их союзники будут проводить политику политического раскола тех сил, которые им противостоят в Афганистане, попытаются воспользоваться ситуацией для углубления конфликта между ветвями «Талибана».
Эксперты уверены, что по какому бы пути не развивались события в Афганистане, движение «Талибан» в ближайшей перспективе останется одной из важнейших политических и военных сил в стране, стремящимся навязать афганскому обществу свое видение путей его развития. Эксперты предупреждали: талибы хорошо подготовились к изнурительной и долгой войне, которая в основном будет опираться на внутренние источники. И поэтому эта война до сих пор идет в Афганистане.
Афганистан еще долго будет болевой точкой - был «мягким подбрюшьем» СССР, теперь СНГ. В действительности, взрывной потенциал Афганистана, как клубка серьезных противоречий, достаточно велик. К сожалению, в настоящее время, мало кто из специалистов пытается осмыслить и описать эти противоречия. Разобраться в этой проблем не владея необходимой методологией невозможно. Рекомендую всем также обратить внимание на статью ведущего научного сотрудника Института демографии, миграции и регионального развития, кандидата политических наук Василия Борисовича Кравцова «Только поняв народ, можно строить политику в Афганистане» Москва, Россия
Кстати, В.Б. Кравцов опубликовал продолжение темы «Пуштунские племена хотят быть хозяевами своих территорий. Даже среди афганцев мало тех, кто действительно знает и понимает племенные реалии по обе стороны "линии Дюранда" Москва, Россия