Уходящая натура
Уходящий 2003 год стал очередным удачным годом для экономики Казахстана. В первую очередь потому, что весь год сохранялась благоприятная внешняя конъюнктура цен на сырье, и особенно на нефть и металлы. Казалось бы, беспокоиться особенно не о чем. Однако именно в этом году наметились важные изменения в экономической политике государства, которые могут иметь весьма серьезные для нее и для всех нас последствия
Султан Акимбеков Алматы КонтиненТ
Что делать?
Вопрос «что делать?» для экономики актуален всегда. И в условиях экономического кризиса, и при экономическом росте. В разгар кризиса надо спасать ситуацию, а когда кризиса нет, а идет рост, надо думать о том, что делать дальше. Как избежать рисков, связанных с растущим притоком валюты в страну, ростом государственных расходов и денежной массы, что повышает внутренний спрос, вследствие чего нарастает угроза неконтролируемой инфляции, что может в итоге привести к снижению устойчивости финансовой системы в целом?
Так что вопросов очень много. И, кроме того, остается самый главный вопрос: что будет, когда маятник цен на нефть качнется в обратную сторону? В том, что это произойдет, не сомневается уже практически никто. Рано или поздно, но цены на нефть пойдут вниз. Значит, можно ожидать, что в нашей экономике все повторится, только со знаком минус. Снижение притока валюты в страну, ухудшение экспортно-импортного баланса, сокращение государственных расходов, снижение денежной массы, внутреннего спроса в целом.
В то же время, достигнутый в период экономического роста уровень цен в новых условиях приведет к абсолютному ухудшению уровня жизни населения и самочувствия предприятий сферы потребления и услуг. Кроме того, неизбежное сокращение государственных расходов, вследствие снижения уровня сбора налогов и последующего секвестра бюджета приведет к задержкам в выплате заработной платы и пенсий, которые опять-таки были повышены в период экономического роста.
Но самое печальное - в этом случае особенно пострадает финансовый сектор экономики. Внушительная часть кредитов, которые предприятия и население брали в условиях экономического роста, при ухудшении ситуации автоматически перейдет в разряд проблемных. В то же время наши банки сегодня, пользуясь благоприятной конъюнктурой, активно берут кредиты на внешних рынках. И хотя гарантированный государством уровень внешней задолженности составляет около 3,5 млрд. долларов США, уровень внешней задолженности предприятий и банковской системы Казахстана приближается к 20 млрд. долларов.
К этому надо добавить еще внутреннюю задолженность перед населением (депозиты) и пенсионной системой. Сам по себе такой уровень задолженности не страшен. Развитые страны могут позволить себе гораздо более высокий уровень внешнего и внутреннего долга. Проблема в другом - в том, что рост задолженности происходит в условиях бурного роста развивающейся экономики. В этом всегда есть риск построить пирамиду из низкокачественных проектов и полученных под них кредитов.
Официально государство заявляет о том, что гарантией от всех возможных трудностей являются средства, накопленные в Национальном фонде. Кроме того, государство говорит о необходимости ухода от зависимости от сырьевого сектора и проведении диверсификации экономики. Однако в первом случае средства Национального фонда смогут только частично поддержать возросшие в благоприятный период расходы госбюджета в случае, если произойдет резкое снижение цен на нефть, а диверсификация экономики - процесс слишком долгий и, скажем так, очень тернистый.
Главным препятствием на пути создания любых новых производств в Казахстане является узость нашего рынка. А главным источником развития новых производств является либо давление со стороны государства на те же нефтяные компании с целью вынудить их приобретать местную продукцию, либо формирование прямого государственного заказа. Вспомним хотя бы историю с алматинским троллейбусом. Дело важное и нужное, но рынок в Казахстане узкий и весь спрос обеспечивают городские бюджеты Алматы и частично Астаны. Соответственно, троллейбусное производство в Алматы это фактически единичная сборка с сомнительной экономической эффективностью проекта.
Таких примеров можно привести немало, но дело в общем-то не в них. Главная проблема заключается в качестве реализации проектов в Казахстане в целом. Надо помнить, что каждый неудачный или неэффективный проект оттягивает немалую часть средств из финансовой системы страны. Хотя, надо признать, что с этим ничего не поделаешь. Издержки развития развивающихся стран в период экономического роста.
Все просто. Почти как в семейном бюджете. Когда у вас много денег, вы, с одной стороны, не слишком склонны их считать и тратите легко и свободно, а с другой - готовы вкладывать в те проекты, в которые никогда не вложили бы, будь у вас тяжелая финансовая ситуация. Благополучие расслабляет. Отрезвление наступает потом. В нашем случае - когда упадут цены на нефть. В связи с этим очень любопытно посмотреть на то, как государство ведет себя в условиях экономического роста.
Растем понемногу
Заметим, что период благоприятной внешней конъюнктуры (период высоких цен на нефть) продолжается уже три года. Тяжелые времена 1998-1999 годов, когда нефть стоила примерно 10 долларов за баррель, давно забыты. Эти три года создали условия для беспрецедентного роста экономики Казахстана. В этот же период заметно возросли возможности по экспорту казахстанской нефти на внешние рынки. Была построена первая очередь трубопровода КТК от Тенгиза до порта Новороссийск емкостью в 27 млн. тонн нефти.
Возможности экспорта нашей нефти по российскому трубопроводу Атырау-Самара возросли с 3,5 млн. тонн в год в 1998 году до 15 млн. тонн в 2003-м. Заработал канал поставок нефти через Иран по системе «своп». Это когда мы поставляем нефть в Иран, а получаем адекватное количество в Персидском заливе. В общем, наши возможности сегодня гораздо лучше, чем были в 1998-1999 годах, и даже падение цен на нефть должно быть менее болезненным для экономики страны. Однако нефть все-таки не самое главное. Главное то, насколько мы смогли использовать период высоких цен на «черное золото» в своих интересах.
Кто там шагает правой?
Надо признать, что государство все эти годы в целом проводило либеральную политику в экономике. Более либеральную, чем это могла себе позволить соседняя Россия. Конечно, свою роль в этом сыграло то, что в Казахстане у либералов был шанс действовать совершенно свободно. Им не нужно было вступать в дискуссию о сути проводимых реформ с левыми политиками, как это приходится делать Чубайсу в России. Таковых у нас, кстати, просто не существует. Им не надо было обсуждать с обществом необходимость платить высокую социальную цену за реформы.
В итоге за свою работу наши либералы получили в этом году высокую оценку со стороны России. Илларионов, Греф, Чубайс и многие другие этой осенью с большим пиететом высказывались в адрес казахстанских либеральных реформ в экономике. И действительно, россиянам еще только предстоит проводить болезненные реформы в жилищно-коммунальной сфере, пенсионной сфере и других. Мы все это уже прошли.
Отличительной особенностью либеральной модели экономики Казахстана является первичность развития финансовой системы. Предполагается, что развитая финансовая система во главе с независимым регулятором финансового рынка, таким как Нацбанк, послужит главным двигателем развития экономики. Соответственно и приоритеты в казахстанской экономической системе были отданы системе финансовой. Одним из главных приоритетов финансовой политики было подавление инфляции. Об этом все время говорит председатель Нацбанка Григорий Марченко.
Из экономической теории известно, что финансовое развитие может повлечь за собой ускорение экономического роста. Развитая финансовая система способна самостоятельно обеспечить определенную долю экономического роста страны. Соответственно, неразвитая финансовая система может стать тормозом экономического развития. Поэтому главным стратегическим результатом казахстанских либеральных реформ можно считать построение развитого финансового рынка. Его наличие само по себе является серьезным экономическим преимуществом Казахстана, например, перед нашими южными соседями.
Две другие реформы, о которых часто говорят либералы - пенсионная и жилищно-коммунальная, - все-таки имеют другое значение для экономики. Что касается жилищно-коммунальной реформы, то ее можно отнести скорее к разряду задач типа «разрубить гордиев узел», иными словами, снять с государства и экономической системы бремя ответственности за неэффективное советское наследство.
С пенсионной реформой получилось хуже. С теоретической точки зрения пенсионная реформа должна была обеспечить экономику и финансовую систему «длинными деньгами». Однако не получилось. Подвел неразвитый фондовый рынок, который так и не смог встать на ноги из-за казахстанской специфики - отсутствия прозрачности приватизации и наличия ограниченного числа предприятий сырьевой отрасли, владельцы которых не заинтересованы в выходе на фондовый рынок, потому что они и так не испытывают трудностей со средствами.
В России даже супербогатый ЮКОС занимает деньги на рынке, кроме того, он выплачивает дивиденды и повышает прозрачность бухгалтерии. Правда, ЮКОСу это все равно не помогло. В некотором смысле в итоге пенсионная реформа в Казахстане зашла в тупик. Денег в системе все больше, финансовых инструментов все меньше. Вот и 19 декабря представитель пенсионных фондов Айдар Алибаев забил тревогу в связи с решением Минфина Казахстана досрочно погасить облигации 2007 года.
На пенсионной реформе у либералов начались общие трудности. Все, что было запланировано сделать в экономике, было сделано, а результаты оставались неоднозначными. Прежде всего, государство в Казахстане платило слишком большую моральную цену, заставляя общество принимать непопулярные реформы. При этом уровень жизни оставался неприлично низким. Кроме того, общество не понимало цели проводимых реформ. И если в России все общественное недовольство сконцентрировалось на Чубайсе, то в Казахстане пострадал авторитет государства.
К примеру, все видели, что в России за три года высоких цен на нефть несколько раз серьезно повышали пенсии и зарплаты, потому что это являлось средством расширения внутреннего спроса. В Казахстане повышать те же пенсии начали только в 2003 году, и то не обошлось без скандала. А все потому, что это могло спровоцировать рост инфляции.
Государственный капитализм?
Кроме того, по мере стабилизации финансовой ситуации в стране государство на всех уровнях стало проявлять интерес к проведению политики роста государственных расходов. Почему появился такой интерес со стороны государства или, вернее, его чиновников к государственным расходам, я думаю, всем понятно. Человек слаб, а бюджет так рядом.
Но с идеологической точки зрения рост расходов государства является признанным способом регулирования рынка и стимулирования внутреннего спроса. Это должно быть неприятно для либералов, но терпимо. До тех пор пока казахстанская экономика соответствует параметрам, заложенным в нее представителями финансовой системы, все под контролем.
Главные проблемы начались, когда поток нефтедолларов превратился в 2003 году в полноводную реку. В этой ситуации Нацбанк мог поддержать курс национальной валюты и начать скупать доллары, увеличивая золотовалютные резервы. Однако при этом произошел бы выпуск в оборот дополнительных тенге, а в результате - рост инфляции. Нацбанк предоставил тенге возможность укрепляться. В итоге тенге к декабрю 2003 года укрепился до 145 за доллар, однако удержать инфляцию Нацбанк так и не смог. Марченко косвенно признался в этом, отметив в декабре, что Нацбанк не отвечает за всю экономику.
Однако известно, что в развивающихся странах механизмы контроля государства над инфляцией далеко не совершенны. Более того, государство в таких обществах часто имеет весьма слабое представление о реальном размере своей экономики, значительная часть которой находится в тени. Поэтому, если эти страны допускают резкое укрепление местной валюты в сочетании с ростом государственных расходов и денежной массы, являющимся результатом благоприятной внешней конъюнктуры, им очень трудно удержать внутренние цены от роста. Что мы сегодня в Казахстане и наблюдаем. Даже черная икра подорожала почти в два раза, не говоря уже о продуктах первой необходимости и услугах на всех уровнях.
В общем, ситуация непростая. Можно ли считать, что в этом виновато государство, которое в 2003 году впервые начало проводить политику повышения внутреннего спроса за счет одновременного повышения доходов населения и государственных расходов? С точки зрения либералов, наверное, да. Но когда-то надо было начинать. Потому что иметь такой низкий уровень жизни значительной части населения при таких высоких доходах экономики и экономическом росте просто неприлично и во многом опасно для авторитета государства.
Проблема либералов еще и в том, что построенная ими финансовая система в условиях переизбытка средств стала стремиться на внешние рынки. Казахстанскому капиталу стало тесно в стране с узким внутренним рынком и маленьким потребительским спросом. Финансовый сектор больше интересуется инвестированием за пределами страны. Казахстан становится экспортером капитала. И отсюда вытекает главное противоречие казахстанской финансовой системы. Что является ее целью - развитие и рост благосостояния экономики страны и общества или развитие и рост благосостояния самой финансовой системы? Вопрос риторический для любого капиталиста. Но далеко не риторический для общества и в конечном итоге для экономики страны.
Наверное, в государстве тоже стали задаваться этим вопросом. Да и в конце концов государство явно не хочет быть крайним в глазах общественного мнения, как Чубайс в России. Любопытно, что в течение последнего года наметилась интересная тенденция. Государство стремится перенести тяжесть своего содержания с обычного сектора экономики на природную ренту. История с «Тенгизшевройлом», введение нового налога на ресурсы при одновременном снижении налогового давления на средний и малый бизнес - события, подтверждающие этот вывод. При этом заметно, что государство не собирается отказываться от роста государственных расходов как источника инвестирования экономики. Плюс к этому оно начало процесс повышения доходов бюджетников и пенсионеров. Это уже элементы продуманной экономической политики.
Необходимо отметить, что в новой экономической политике хорошо заметно сочетание вполне либеральных методов, вроде снижения налогов с малого и среднего бизнеса, так и методов государственного регулирования экономики. Самый главный из которых - поиски путей изъятия природной ренты. Все это очень похоже на то, что делают в соседней России. Так что не только они учатся у нас, но и мы учимся у них. Будем надеяться, что к взаимной пользе.
Очень интересно, что многие элементы российского опыта реформирования сегодня мы в Казахстане просто используем в своих интересах. Например, это касается изъятия природной ренты и снижения налоговой нагрузки на экономику. Природную ренту мы тоже собираемся изымать, следуя новому закону «О рентных платежах за нефть и природный газ». В то же время с 1 января 2004 года в Казахстане вводятся новые правила налогообложения с введением регрессивной ставки социального налога.
Совершенно очевидно, что снижение социального и подоходного налогов в Казахстане вводится с учетом российского опыта. В прошлом году там ввели единую ставку подоходного налога в 13 процентов и ставку налога социального по регрессивной системе вплоть до 2 проц. от фонда оплаты труда. Эта практика в России себя оправдала. Поступления от подоходного налога выросли. Правда, наши решили пойти по несколько другому, менее радикальному варианту. Они сохранили прогрессивную систему исчисления подоходного налога, но снизили его максимальную ставку до 20 проц., а минимальная ставка социального налога по регрессивной системе будет составлять 7 проц. Но в любом случае это прогресс в отношениях государства и бизнеса.
В принципе мы все заинтересованы, чтобы у нашего правительства все получилось. Если перенос центра тяжести в налогообложении перейдет на сырьевой сектор, если государство сможет обеспечить адекватное сокращение налогов с «обычной экономики» и при этом сохранится уровень стабильности финансовой системы, то можно надеяться, что все у них получится. Возможно, что у нас появятся стратегические цели в экономике. Например, перейти в перспективе к политике обеспечения экономического роста с помощью управления внутренним спросом. Как всегда, важно не перегнуть палку и в росте государственных расходов, и вообще в политике государственного регулирования, и в росте доходов граждан. Все полезно в меру. И истина, наверное, лежит посередине между правыми и левыми, между либералами от экономики и «государственниками».