Борат - сантехник нашей действительности
23 июля 2007, SNGnews.ru
В казахстанском изобразительном искусстве можно выделить два лагеря художников. Одни с удовольствием пишут пейзажи, портреты, сюжетные сценки, зарисовки... И относят себя к культурной элите страны. Другие делают contemporary art, инсталляционный, видео или плоский.
Но такой, в котором, кроме самого художника, любой зритель ногу сломит, особенно без четкого донесения так называемого message. Зато таковые имеют успех на Западе.
Рашид Нурекеев - один из лучших современных казахстанских художников. Но главная его заслуга в том, что он умудряется делать contemporary art удивительно понятным для обычных людей. Что у нас и сейчас пока не просто редкость, а скорее - исключение.
Многие помнят инсталляции Рашида в виде ручного умывальника с ведром и собачью будку. Еще больше зрителю приглянулись коллажи с текстами вроде «Кел, балалар, окылык!» Прежних персонажей Нурекеева за исключительно индивидуальную изобразительную манеру умилительно назвали мурзилками. А нынче в разработке художника две объединенные серии: строительная техника и голливудские звезды.
Находясь в вечном поиске новых сюжетов, Рашид рассказал между делом «&» о отсутствии стилей в современном искусстве, о несвободе казахстанского художника и о том, почему его Анджелина Джоли изображена с казахстанскими картинками: апашка с овцами, собака, пьющая из миски, мягкие игрушки:
Портрет Джоли - это метафора. Это разговор об истинной роли женщины. Звезда занимается благотворительностью и становится матерью несчастным детям. И это ее женская роль, а не голливудская.
- А Мик Джаггер с казахским орнаментом и акынами - это что за метафора?
Здесь все еще проще. Видите музыкантов на заднем плане? Это привычная картинка казахстанских деятелей искусства 60-х годов. С тех пор мало что изменилось. Я за новые веяния в нашей музыке. У Джаггера даже гитара оранжевая - как символ революции.
- Еще у вас есть работа с бетономешалкой, зайцами и зелеными стрелками:
Сначала мне было просто интересно написать бетономешалку. Потом я целую неделю думал, что добавить. Вспомнил зайцев, которых видел в немецком парке. Точно в таком же парке, как у нас в Алматы. А зеленые стрелки - это указатели на экологические проблемы в связи со всяким строительством. Там еще коллажированный шерстяной носок. Эту деталь мне навеяла фотография главы Всемирного банка Пола Вулфовица в дырявых носках. Как символ денег, на которые и ради которых строятся эти коробки.
- Как называется ваш стиль?
Артменеджер Нурлан Кунев за использование орнамента, казахских мотивов и в то же время абстрактных элементов назвал как-то мой стиль этноавангардом. Я могу согласиться. Но это не совсем точно. Сейчас, по-моему, не существует стилей. Стиль - это что-то цельное, большое, а у нас в ходу эклектика. Можно использовать любые отбросы для самовыражения. Существует один общий стиль - постмодернизм. Хоть окурки рисуй, и это будет считаться искусством. Главное, как ты это делаешь.
Делая выставку в Кельне, я каждый день проходил мимо одной галереи. И диву давался. Там висели какие-то картонки с наклеенными цветными кружочками. И это выдавалось за современное искусство. Искусство должно идти изнутри, формироваться из того, что ты пережил. Это не просто выдумка. А картонка с кругляшками - это не искусство, а дизайн. На Западе часто дизайнерские штучки выдают за contemporary art. Хотя там никаким артом и не пахнет. Доходит до извращений, как в случае с Александром Бреннером, который сел и нагадил перед картиной Ван Гога. И назвал это высоким искусством. До того он искусством восхищался, что взял и обделался. Прежние ценности пересматриваются, пересматриваются очень серьезно. Репродукция Джоконды настолько надоела обывателю, что Дюшан взял и пририсовал Моне Лизе усы, как все мы делали в детстве с изображениями в газетах и журналах.
- По-вашему, трудно быть художником?
Настоящим - трудно. И честным - тоже. Однажды молодой человек заказал мне портрет своей матери к ее юбилею. Она, говоря по-казахски, была «кап-кара». Я и изобразил весьма смуглую даму, и очень похоже, кстати. Парень пришел за заказом, посмотрел и просто молча ушел. Даже не сказал ни слова. Потом его приятель сокрушался: «Разве можно так рисовать? Она же страшной получилась!» А кто виноват, что в жизни она не красавица? Жаль, что так вышло. Мне был баран обещан. Вот так баран ушел.
- Никогда не поймешь, в шутку вы говорите или всерьез. То же самое и с картинами. У вас иногда очень дерзкие работы получаются. Например, такой залихватски веселый Борат Сагдиев возле унитаза.
Я не увидел в фильме «Борат» ничего обидного и оскорбительного для Казахстана. Я изобразил «казахского журналиста» рядом с коровой и унитазом. Картина называется «Сантехник». Он - наш казахстанский сантехник, всполошивший нашу же канализацию. А красные цветочки, витающие в воздухе, создают приятный флер, как запах освежителя.
Барону Коэну вот плевать на нас. А наши чиновники возмущаются. У нас вообще с критикой какая-то нездоровая обстановка. Россияне смелее в этом смысле. Недавно на одной какой-то всемирной выставке первое место заняла карикатура Путина. Очень интересная работа. Там изображен медведь. Обыкновенный такой, бурый, с чертами лица российского президента. Образ власти в России активно используется художниками. У нашего соседа власть не неприкасаема.
- Вы выставлялись в Израиле, Австрии, Германии. И всюду - большой успех. Как вы объясняете такой интерес к вам за границей и холодность дома?
Знаете, для меня это большая загадка. В Германию я возил серию работ с текстовыми коллажами. Ну, те, где посередине полотна были вклеены бумажные листочки с казахскими стихами. У нас недоуменно пожимали плечами, а в Германии купили все работы. Я спрашивал: «Вы знаете казахский язык?» Они отвечали: «Нет. Просто нам интересна техника, исполнение, настроение». Им интересна форма.
А ведь я тексты начал писать именно потому, что кочевникам ближе слово. В Казахстане всегда существовали жырау. Сначала устное народное творчество, а потом письменность. Думал, поймут, прочувствуют.
- А многим очень нравилась та ваша серия. У каждого в школе были такие тетрадки со стишками. Они отсылают к чему-то близкому, вызывают совершенно четкие ассоциации, и, самое важное для зрителя, ассоциации индивидуальные.
Да, но эти многие не покупают картины. В Казахстане круг людей, которые занимаются коллекционированием, достаточно узкий. И они воспринимают живопись на архаичном уровне. На уровне дилетантском, исключительно как красивую картинку. Я где-то прочел, что на всю Россию можно насчитать только 50 толковых коллекционеров. Тогда как в одном Нью-Йорке - несколько тысяч. А в Казахстане - лишь несколько человек. И даже те из них, кто покупают contemporary art, делают это совершенно случайно. Руководствуясь при покупке правилом «нравится - не нравится». А сами не понимают в нем ничего. Есть у нас люди, которые коллекционируют несколько лет. Потом их приятели тоже начинают это делать. Но это больше похоже на обезьянничанье. Они рассуждают: «Слушай, там, у одного дома висит Шарденов. И я хочу». Или: «У него есть мэрс - у меня есть мэрс, у него есть Айтбаев. А почему у меня нет?!» Но на самом деле интереса к искусству у них пока нет.
Любовь Синица
sinitsa@and.kz