Время собирать камни?
14 мая 2008 11:06, ИА МиК - информационно-аналитическое агентство
США и Евросоюз пытаются вернуться в Центральную Азию на белом коне
Страсти, разгоревшиеся вокруг предоставления Грузии и Украине промежуточного статуса на пути в НАТО, стали причиной того, что многие упустили из виду другой немаловажный факт.
Запад на состоявшемся в апреле бухарестском саммите НАТО попытался оформить свое возвращение в Центральную Азию. Майские события 2005 года в Андижане способствовали не только относительной изоляции Узбекистана, но и негативно сказались на влиянии Запада в регионе. Потеряв точку опоры в лице Узбекистана, США и Евросоюз отдали инициативу России и Китаю. Последние смогли довольно успешно закрепиться в регионе.
С другой стороны, российско-китайское влияние в регионе автоматически снижало уровень влияния Запада, ибо и в Москве, и в Пекине не заинтересованы, чтобы в стратегически важно регионе присутствовали их оппоненты.
В Бухаресте Вашингтон и Брюссель продемонстрировали свое желание вернуться в Центральную Азию в том формате, который был свойственен Западу до андижанских событий. Что немаловажно, ответные шаги в сторону сближения продемонстрировали Узбекистан и Туркменистан. Обе страны во что бы то ни стало, хотят выйти из режима международной изоляции. Причем, и Запад, и центрально-азиатские страны желают ограничить российское влияние в регионе. Судя по всему, обе стороны, наконец, пришли к общему знаменателю - Россия переборщила со своим участием в проблемах региона. Но самым примечательным фактом бухарестского саммита стало то, что Запад от правозащитной риторики постепенно перешел в плоскость конкретных инфраструктурных проектов.
На саммите презентовали проект железной дороги, которая соединит Европу со странами региона и Афганистаном. Инициатором и главным инвестором постройки этой железнодорожной ветки является Вашингтон, рассчитывающий на стабильный доступ с помощью европейских союзников к запасам среднеазиатских полезных ископаемых и на обеспечение бесперебойного наземного пути в обход России к Кабулу и ряду афганских провинций. Проект Line communication логично вписывается в концепцию «Великого шелкового пути», важными направлениями которого станут торговля хлопком, энергоносителями, минеральными ресурсами.
Норланд оставил слишком много вопросов
Еще в марте, во время встречи с узбекскими и иностранными журналистами американский посол в Узбекистане Ричард Норланд дал некоторые разъяснения об отношениях США с официальным Ташкентом.
- Соединенные Штаты в настоящее время не имеют военных баз в Узбекистане и США не запрашивали предоставления военных баз в Узбекистане, - заявил г-н Норланд. - Этот вопрос не был в повестке дня адмирала Фэллона во время его посещения Ташкента в январе сего года, равно как и то, что этот вопрос в настоящее время не находится в повестке дня гражданского руководства США. Отдельные американцы, прикомандированные к НАТО или к ISAF (Международным силам содействия безопасности в Афганистане), которые имеют мандат ООН по стабилизации ситуации в Афганистане, могут использовать германский воздушный мост для транзита с авиабазы в Термезе в Афганистан только на основе рассмотрения каждого отдельно взятого случая.
С 31 января 2008 года Узбекистан может теперь предоставлять американскому персоналу, прикомандированному к НАТО или миссии ISAF, транзит через Термез на основе рассмотрения каждого отдельно взятого случая.
Слова американского посла можно расценивать как уступку со стороны узбекских властей. Мол, с какого-то времени официальный Ташкент разрешил американцам использовать Термез как объект воздушного транзита. При этом ссылка на то, что это делается на основе «рассмотрения каждого отдельно взятого случая», не должна вводить в заблуждение. Здесь важнее согласие Ташкента такой транзит разрешить, менее важно, какими условиями это обрамлено.
- Продвижение прав человека остается важным компонентом нашей многосторонней политики с Узбекистаном, - сказал американский дипломат. - С января 2008 года мы видели, что узбекское правительство предприняло небольшие, но важные шаги для улучшения ситуации с правами человека, в частности, освобождение политических заключенных и, что очень важно, разрешение Международному Комитету Красного Креста возобновить посещение мест заключения. Мы воодушевлены этим шагом и продолжаем побуждать правительство Узбекистана к принятию дополнительных мер для решения вопросов с правами человека. Мы убеждены, что вовлечение узбекского правительства в обсуждение широкого круга вопросов, обозначенных в нашей двусторонней повестке дня, включая региональную безопасность, торговлю и инвестиции, культурный обмен, а также права человека, является очень важным. В отличие от призывов к изоляции, мы в настоящее время видим доказательства того, что международный интерес и взаимодействие с узбекскими властями может привести к позитивным шагам.
Здесь очень важно попробовать докопаться до сути сказанного. А именно, какой смысл США закладывают под выражением «небольшие, но важные шаги». Было бы верхом беспечности понимать под этим «освобождение политических заключенных» или «разрешение Международному Комитету Красного Креста возобновить посещение мест заключения». Это в большей мере формальные признаки, на которые пытаются опереться США для того, чтобы оправдать потепление отношений с Узбекистаном.
Более понятными причинами, побудившими американцев вновь вернуться в Центральную Азию в целом и в Узбекистан, в частности, стало прекращение в официальных средствах массовой информации Узбекистана антиамериканской пропаганды. Это произошло летом прошлого года, когда внезапно со страниц СМИ исчезла антиамериканская риторика. По неподтвержденным данным, инициаторами стали Совет безопасности и Служба национальной безопасности Узбекистана. Таким образом, официальный Ташкент дал сигнал американцам о том, что урегулирование двусторонних отношений вполне возможно.
С другой стороны, США еще в конце 2005 году ощутили, что попытки изолировать Узбекистан неэффективны. Россия и Китай, если и не могут заменить западную финансовую помощь в полной мере, однако обеспечить политическую поддержку и геополитическую стабильность очень даже могут. Прошедшие после майских событий три года лишь способствовали усилению влияния России и Китая в Центральной Азии. Причем, это усиление сопровождалось ослаблением позиций Запада. Естественно, США теперь хотят наладить отношения с Узбекистаном как с одной из ключевых стран региона. Цель понятна - вернуть былое влияние в регионе. Г-н Норланд по этому поводу выразился вполне в духе дипломатии, заметив, что «здесь существует большой интерес к английскому языку. Язык - это не просто инструмент, он является мостом. Русский язык тоже является очень важным мостом в этом регионе, и я вижу здесь место для обоих языков, вижу, что есть очень большой интерес в отношении обоих языков».
ЕС не знает, что делать с санкциями
28-29 апреля нынешнего года в Люксембурге состоялось очередное заседание министров иностранных дел Евросоюза. Как сообщила накануне встречи пресс-служба ЕС в Брюсселе, вопрос о санкциях в отношении Узбекистана был снят с повестки дня. При этом о причинах произошедшего ничего конкретного не было сказано. Неназвавшийся представитель пресс-службы лишь намекнул, что, возможно, вопрос по Узбекистану будет рассмотрен на следующем заседании.
Европейцы должны были исходить в вопросе продления или отмены санкций из того прогресса, который достигнут или не достигнут в Узбекистане. Сейчас уже понятно, что официальный Ташкент ничего кардинального в вопросах соблюдения прав человека не сделал: правозащитники преследуются, а число политических и религиозных заключенных все еще растет.
Очевидно, что ЕС находится в сложном положении. Накануне годовщины майских 2005 событий в Андижане рассматривать вопрос санкций политически недальновидно. Эмоциональная подоплека все еще сильна, и любые действия европейцев по оправданию действий узбекских властей, какими бы побудительными мотивами это не объяснялось, могли вызвать негативную реакцию со стороны правозащитных организаций, а также беженцев, вынужденных жить за пределами страны.
Верить в то, что в конце мая министры иностранных дел ЕС могут поставить в повестку дня вопрос по Узбекистану, наивно. Надо обратить внимание на то, что представитель пресс-службы ЕС говорил о возможности возращения к теме со ссылкой «возможно». Исходя из логики и политической целесообразности, европейцы и на следующем заседании министров иностранных дел не будут рассматривать вопрос о судьбе санкций. Скорее всего, он будет рассмотрен во второй половине года, когда страсти по Андижану заметно улягутся. Вместе с тем складывается впечатление, что европейцы никак не могут подобрать аргументацию для полного отказа от неэффективных санкций. Они бы и рады их отменить, однако для этого нужно, чтобы Узбекистан, со своей стороны, сделал шаг навстречу.
Если нет реальных шагов по вопросу соблюдения прав человека, значит, аргументация может быть подобрана из клубка других вопросов, в частности, согласия Узбекистана содействовать натовскому сухопутному транзиту в Афганистан.
Европейцев пугает перспектива «ресурсного голода» и усиление позиций Китая в Центральной Азии, в частности, активно развивающего такие «чувствительные» проекты, как строительство газопроводных веток Казахстан - КНР и Туркмения - Китай (при участии Узбекистана).
Каждая из стран Европы в отдельности пытается решить проблему влияния в ЦА своими методами. Однако стратегия вхождения в регион в формате одной отдельно взятой страны, будь то Германия, Франция или Великобритания во многих случаях малоэффективна. Европейцы ожидали больших подвижек в ходе открывшегося 9 апреля 2008 года двухдневного форума ЕС - Центральная Азия, на котором главы внешнеполитических ведомств Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана обсудили с еврокомиссарами «Стратегию партнерства в Центральной Азии».
Примечательно, что аналитики пессимистически оценивают качество документа. В ходу такие определения, как «весьма рыхлый» и «поверхностный». Со своей стороны, добавлю - вполне отражающий стадию притирки Берлина, Парижа и Брюсселя к центрально-азиатским реалиям.
Германия свою лепту в разработку документа вложила. В нем говорится о борьбе с угрозами безопасности (от терроризма до наркотрафика) и необходимости расширения вариантов энергетического транзита в рамках транспортных коридоров на Запад.
Экономические интересы выше общечеловеческих ценностей
Состоявшийся 2-4 апреля нынешнего года бухарестский саммит НАТО должен был дать ответ на самый главный вопрос, который волнует Запад. США и Евросоюз испытывают большие сложности в обеспечении антитеррористической операции в Афганистане. Имеющиеся воздушные мосты слишком дорогие, тогда как альтернативных им сухопутных явно недостаточно. Использовать Пакистан можно только для обеспечения группировки войск на юге Афганистана. Однако, принимая во внимание нестабильную обстановку в Пакистане, данный наземный коридор может оказаться сопоставимым по материальным издержкам воздушному.
Согласие Узбекистана предоставить натовским силам коридор для поставки грузов в Афганистан нельзя назвать сенсационным. Американская администрация в последние несколько месяцев прилагали большие усилия, чтобы наладить двусторонние отношения с Узбекистаном. В рамках данных усилий как раз состоялся пятидневный (с 27 марта по 1 апреля 2008 года) визит в Узбекистан исполняющего обязанности заместителя государственного секретаря США по делам Центральной и Южной Азии Памелы Спратлен. В ходе визита она встретилась с представителями высших эшелонов узбекской власти.
Интересную оценку визиту дало 1 апреля посольство США в Узбекистане, назвав его «полезным визитом». Можно с большой долей вероятности предположить, что стороны обсуждали основную проблему: как лучше подготовить потепление отношений, чтобы и США не ударили в грязь лицом, и Узбекистан не пошел на большие уступки в вопросе андижанских событий.
Прагматизм Каримова
Еще большую прагматичность проявил узбекский президент Ислам Каримов. Еще до начала бухарестского саммита Россия обозначила свое намерение оказать содействие в обеспечении транзитного коридора.
«Мы в Узбекистане отчетливо осознаем, - сказал Каримов, - что достижение мира и стабильности в Афганистане является основополагающим фактором безопасности». Он также добавил, что процесс стабилизации в Афганистане открывает «большие возможности для решения жизненно важных проблем устойчивого социально-экономического развития всего центрально-азиатского региона».
Первое заблуждение аналитиков заключается в том, что они предполагают слишком большую зависимость Каримова от Москвы. Мол, Россия поддержала транзит, поэтому автоматически Узбекистан также поддержит идею транзита. Это далеко не так. В вопросе натовского транзита Каримов исходит из интересов, в первую очередь, собственной безопасности. Он сделал правильные уроки из андижанских событий, поняв ключевой момент: Запад представляет все же меньшую опасность, чем исламский экстремизм, окопавшийся в Афганистане и, частично, в Пакистане. Каримов не стал противиться транзиту, чтобы не загонять себя в угол.
Если бы в Бухаресте ему пришлось выступить против идеи транзита, то Москве пришлось бы, в свою очередь, оказать давление на Ташкент для ее лоббирования. Каримов поступил правильно, сразу же согласившись на транзит. Тем самым, он еще раз показал, что зависимость от Москвы не столь значительна, как кажется на первый взгляд.
С другой стороны, он прекрасно понимает, что длительное по времени обеспечение войск воздушными коридорами может вызвать раздражение у союзников США в Европе. В ходе подготовки к бухарестскому саммиту некоторые страны Североатлантического альянса заявляли о намерении рассмотреть вопрос о выводе своих контингентов из Афганистана, если не будет предпринято никаких шагов по их укреплению.
Ташкент все равно нервирует США
Каримов свое согласие на сухопутный транзит увязал с некоторыми предложениями, которые, по меньшей мере, озадачили американцев. Он призвал к возобновлению переговорного процесса по достижению стабильности в Афганистане в формате «6+2». Этот формат действовал с 1997 года вплоть до трагических событий 11 сентября 2001 года, и в его рамках деятельность по стабилизации ситуации в Афганистане осуществлялась совместными усилиями группы из шести сопредельных с Афганистаном стран - Китая, Ирана, Пакистана, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана - плюс США и России.
В уже конкретной форме Каримов предложил переформатировать процесс из «6+2» в «6+3», подключив к процессу представителей НАТО. Россия ничего против такого предложения Узбекистана не имеет. Надо полагать, и натовцы готовы оказать содействие афганскому урегулированию в более тесном формате. Но вопрос упирается в позицию американской администрации, которая вряд ли захочет, чтобы к процессу подключились Иран, Россия и Китай. Это именно те самые страны, которые по-иному видят афганское урегулирование. Каримов еще раз показал, что является хорошим тактиком. В ходе визита г-жи Спратлен в Ташкент сенат Узбекистана ратифицировал закон о присоединении страны к Договору о коллективной безопасности, главенствующая роль в котором принадлежит России. Момент, выбранный для принятия этого решения, похоже, призван подтвердить приверженность Ташкента тесному стратегическому сотрудничеству с РФ.
Прогнозы
Ожидать, что США и Евросоюз, с одной стороны, и Узбекистан с Туркменистаном, с другой стороны, бросятся в объятия друг друга, по меньшей мере, наивно. Они и не собираются этого делать в настоящее время. Но в краткосрочной перспективе ожидать потепления отношений между странами ЦА и Западом можно. Правда, такой формат потепления, хотим мы того или нет, будет сопряжен с похолоданием отношений Узбекистана и Туркменистана с Россией и Китаем.
Москва, стремясь договориться с Западом по вопросу вступления в НАТО Украины и Грузии, идет на слишком большой риск. Во-первых, содействие в вопросе сухопутного коридора для обеспечения войск НАТО в Афганистане может побудить страны ЦА более активно сотрудничать с Западом. Глубину этого сотрудничества и возможные геополитические потери сегодня трудно спрогнозировать. Во-вторых, возможный сухопутный выход Европы в Афганистан транзитом через центрально-азиатские страны будет выполнять и другую функцию - способствовать транзиту каспийских энергоносителей в Европу. Когда Запад был вынужден работать в воздушных коридорах, такая опасность не стояла на повестке дня. В случае с железнодорожной линией, поставки по которому в Афганистан, но самое главное, из стран Центральной Азии в Европу, будут с финансовой точки зрения оптимальными, опасность переориентации транспортировки центрально-азиатских углеводородов увеличивается многократно.
Москве уже пришлось однажды с целью блокирования Транскаспийского трубопровода предложить Туркменистану и Казахстану проект Прикаспийского трубопровода. Не думаю, что в случае осуществления проекта Line communication Россия сможет найти более приемлемый по деньгам альтернативный проект.
Китаю тоже есть над чем задуматься. Кажется, благосклонность Москвы способствовала тому, что не случилось противодействия действующему нефтепроводу из Казахстана и планируемому газопроводу из Туркменистана. Другое дело, иллюзорная железная дорога. Если ее будут контролировать США и Евросоюз, то Пекин может оказаться в такой же ситуации, в какой оказалась Россия по вопросу размещения ПРО в Польше и Чехии. Конечно, к Китаю не приблизится военная инфраструктура Запада, но теоретические возможности по переброске войск и техники сухопутным путем почти вплотную к Китаю - появятся.
Сегодня трудно сказать, как сближение позиций центрально-азиатских стран и Запада может сказаться на геополитической обстановке в регионе. Но есть ощущение, что оно не сулит ничего перспективного ни России, ни Китаю.
Фото с сайта Асроров
«Gazeta.kz»