РОССИЙСКИЙ ПРОЕКТ ДЛЯ СНГ - ЕВРАЗЭС: ТРЕБОВАНИЕ ИННОВАЦИЙ
22/12/08 Евразийский дом
ОЛЕГ РЕУТ,
Сотрудник Центра им. Никсона, Вашингтон, США (2007 г.), Петрозаводский государственный университет
Повторение непройденного?
Год назад казалось, что формула «Россия пытается переиграть концовку холодной войны и играть на равных с партнерами на Западе» начинает приобретать некоторую убедительность. Год назад, хотя и с большим трудом, можно было представить, что Россия в форсированном режиме признает независимость Южной Осетии и Абхазии. Год назад можно было даже представить, что, например, Узбекистан приостановит членство и выйдет из Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС). При этом, однако, казалось, что на фоне определённых успехов во внешней политике России общая динамика форматирования постсоветского пространства складывается относительно благоприятно и предсказуемо.
Сейчас очевидно, что риторика в стиле «холодной войны» отстранена, отодвинута на дискурсивную периферию в связи с отсутствием прямого спроса на бинарную конфликтность в условиях глобального финансово-экономического кризиса. Российское решение о признании независимости двух ещё недавно формально грузинских территорий не было поддержано ни одной страной Содружества независимых государств (СНГ), количество участников которого, кстати, не увеличилось, а уменьшилось. Действия Узбекистана вынужденно «вписаны» в кажущийся успокаивающим несложный тезис «от экономического сотрудничества с Россией Ташкент отказаться не сможет, а о стратегическом союзе президента Ислама Каримова с Западом речь не идет».
Откровенно говоря, складывается ощущение, что многие тревожные ожидания, связанные с динамикой отношений России со странами СНГ, начинают оправдываться. Снова и снова проявляется очевидный запрос на формирование и формулирование российского Проекта будущего. Привлекательного для соседей и позволяющего придать необходимый импульс интеграционным процессам на постсоветском пространстве.
Ключевой вопрос об условиях интеграционной кооперации связан с моделью стратегического становления и развития наднациональных институтов и норм. Очевидно, что соотнесение с проектом создания Европейского союза выступает своеобразной константой затянувшейся политической дискуссии. Нынешний российский политический класс всячески пытается дистанцироваться от копирования западноевропейской парадигмы развития, но и своей системы устойчивых идейно-нормативных координат не создаёт.
Причины данного явления более или менее объяснены и понятны. Схожие и тождественные процессы протекали и протекают во всех государствах СНГ. Различия - в скоростях и интерпретационных оболочках. Новые государства всё ещё реализуют индивидуальные доктрины самоутверждения.
«Суверенное право каждого государства» - мидовская обёртка для практически любого самостийного шага и поступка. Как результат, любой взгляд на себя и общие интеграционные дела характеризуется сомнительной смесью стремления к реваншу, глубинного ощущения внутренней слабости, меркантилизма и принципов реальной политики в ее наиболее классических проявлениях. Хотя и не непосредственно про СНГ, но всегда вспоминается чуть ли не крик: «Эстония вправе двигать монументы по своей территории».
Подобная суверенизация, как бы это ни было странно на первый взгляд, в своё время способствовала потере стратегического горизонта и подталкивала к формированию местечковых представлений о мироустройстве. Национальный суверенитет представал не столько мерой потенциальной взаимозависимости, сколько ограничителем суверенного «кругозора».
Диалог и компромисс?
После августовской пятидневной войны ситуация изменилась. Конфликты на пространстве СНГ перестали быть «неприкосновенными» для Запада. Чувствительная утрата интеграционного темпа актуализировала дилемму «или проекты объединения, или зоны влияния» предельно остро. Россия теперь вынуждена принимать решения. В сложившейся ситуации это означает необходимость разработки и одобрения конкретного, пошагового плана интеграции.
Успехом пока следует считать то, что последовательно становится понятной повестка дня, с которой придется работать в кризисный и посткризисный периоды. Претензии России на новую роль в постсоветских делах и при разрешении текущих проблем требуют формирования системы устойчивых союзнических отношений. В последнее время Кремль предпочитал либо сохранять свободу рук, либо создавать ситуативные альянсы для достижения конкретных целей. Однако макрорегиональные амбиции - будь то экономические, политические или комплексные военно-политические - невозможны без серьезных тылов. Ссылки на то, что современный мир характеризуется обострением конкуренции и «все против всех», несостоятельны. Подобное было всегда, что не мешало заключать союзы и строить долгосрочные связи.
Следует признать, что сегодня у России практически ни с кем нет отношений, которые строились бы на прочном проектно-интеграционном фундаменте и могли бы называться истинно союзническими. Сформировалось почти непреодолимое представление о том, что лучший союзник - это наиболее рентабельный партнер. Прагматика победила идеи.
Вокруг модели «политика как бизнес» даже успели оформиться свои мифы и стереотипы. Более того, стали зарождаться транснациональные политико-бизнесовые институты. Нормой стало то, что инновации нынче не в чести, благородные порывы времён структурных перемен дискредитированы их практической реализацией. В результате, политпрагматизм и политреализм - основные путеводные лозунги нашего времени.
Характеризуя контуры интеграционного проекта, надобно осознавать, что он будет «вынужден» базироваться на трёх взаимосвязанных положениях.
Во-первых, уникальность всех и каждого на постсоветском пространстве должна уступить универсальности объединительного прогресса. Во-вторых, различия стран СНГ, или отдельно ЕврАзЭС, являются не качественными; принцип условного подобия для тех, кто стремится к интеграции, должен стать операционным. В-третьих, межстрановые и кроссграничные заимствования не только возможны, но и должны всячески приветствоваться. Взаимный опыт успешного преодоления вызовов догоняющей модернизации использовать и полезно, и необходимо.
Эти три положения в значительной степени нивелируют российское стремление к лидерству. Хотя вообще-то лидерство определяется готовностью к большей политической ответственности. Но только в таких диалоговых условиях страны СНГ будут осознавать, что они не втягиваются в чужую игру (но при этом имеют возможность регулярно извлекать выгоду), а сами формируют единое будущее.
От прагматики к идеям? Конечно, именно сейчас никто не готов инвестировать в отношения на перспективу. Более того, ещё практически никто не осознал, что современные кооперация, партнёрство и союзничество есть вещи, как правило, затратные и точно не приносящие немедленной отдачи. Но именно сейчас все готовы обсуждать условия инвестирования.
В условиях глобального финансово-экономического кризиса внешнеполитические партнеры-оппоненты СНГ-ЕврАзЭС не имеют реальной возможности предложить какую-либо активизацию сотрудничества только в обмен на выход из ориентированных на интеграцию организаций. Но относительную слабость «внешних» акторов следует рассматривать лишь как «стечение благоприятных условий». Свою конструктивную роль должны сыграть внешнеполитические инновации.
Прагматизм только как осознание права на собственную позицию в мире должен уступать инновационным приоритетам. Попытки приспособить к новой ситуации прежние идеи необходимо исключить. Купить идеи на рынке инноваций так же не удастся.
Читатель, наверняка, обратил внимание, что во второй половине 2008 года Россия больше не боролась за статус энергетической сверхдержавы, а нынешняя цена в сорок долларов за баррель западносибирской нефти служит самой лучшей иллюстрацией того, что посткризисный мир останется постиндустриальным. А постиндустриальный мир требует инноваций, новых мотивов, механизмов, стимулов, требует интенсивного развития, чего энергетическая стратегия в упрощенном виде дать не может. Другими словами, стратегия, ориентированная на достижение статуса энергетической сверхдержавы, не даст прикладные ответы на вызовы постиндустриального высокотехнологичного двадцать первого века.
Историю движет не утилитарная прагматика, а идеи. Только они способны создавать творческую среду, в которой рождается и функционирует интеграционный прогресс. Задачи формирования такой творческой среды обоснованно предъявляют требования к формированию современной и конкурентоспособной инновационной внешнеполитической системы, под которой понимается комплекс политических установок, стратегий, институтов и инфраструктуры.
Руководствуясь пресловутой «многовекторной» политикой, все без исключения страны СНГ-ЕврАзЭС обрекают себя на отказ от творчества в мировой политике. Не только России, но и всем постсоветским странам необходимо проявлять инициативу.
Если же арифметическая сумма индивидуальных подходов будет сводиться к позиции «мы против того, что вы нам предлагаете», тупик на интеграционно-кооперационном направлении лишь усугубится, а разноликие Другие - Запад, Китай и исламский мир - будут охотно использовать отдельные территориальные компоненты постсоветского пространства для решения собственных задач и ведения своих внутренних игр.
22 декабря 2008 г.