Аскар Акаев: «Власть не стоит даже капли крови»
29 декабря 2009, НЕВСКОЕ ВРЕМЯ
Неужели уже почти двадцать лет, как мы не вместе?..
Так получилось, что и рождение, и смерть Советского Союза произошли перед новогодними праздниками. 30 декабря были подписаны Декларация об образовании СССР и Союзный договор. А свое существование Советский Союз прекратил 26 декабря 1991 года. Распалась огромная страна, рухнула мировая держава, которая повлияла на ход истории ХХ века, как никакая другая. Распад СССР повлек за собой события, результаты которых даже сейчас оценить невозможно. А как ситуация будет развиваться? Кто способен предсказать:
На территории огромной страны образовалось 15 новых государств. Сегодня в каждом из них, естественно, есть своя конституция, функционирует своя политическая система, работают свой парламент, правительство, президент. И у каждого - своя, уже постсоветская, история. Много чего случилось у всех. И трагического, и радостного, и разумного, и нелепого. Были законные перевыборы президентов, были революции, принимались законы, которые закрепляли высший государственный пост пожизненно, какие-то страны вступали в Евросоюз: События на постсоветском пространстве происходят разные, несхожие, неоднозначные. Но при всем при этом много происходит и схожего, характерного только для этого пространства, именовавшегося в прошлом Советским Союзом. По-другому и быть не может. Ведь всего лишь двадцать лет назад мы жили вместе. Неужели уже почти двадцать лет прошло?!
Сергей Дружинин
Аскар Акаев - один из ярчайших политиков на постсоветском пространстве. Будучи известным ученым, осенью 1990 года он внезапно оказался на политическом олимпе - стал первым президентом Киргизии. В своей жизни он познал и стремительный взлет, и горестное падение: через полтора десятка лет после избрания на пост президента Акаев был свергнут в результате государственного переворота. Последние годы он живет в России, активно занимается научной деятельностью. О жизни до и после своего свержения с высшего государственного поста Аскар Акаев рассказал корреспонденту «НВ».
- Аскар Акаевич, как вы живете после так называемой «тюльпановой» революции в вашей стране? - Я вернулся в родную научную стихию. Меня очень хорошо встретили в академических и университетских кругах, и я сразу поступил на работу в МГУ. Также стал главным научным сотрудником в Институте математических исследований сложных систем имени Пригожина. Так что эти четыре с половиной года для меня были наполнены творческой деятельностью. Я написал немало работ, опубликовал более двадцати научных статей.
- Чему посвящены ваши научные изыскания? - Я занялся одной из интереснейших проблем современной экономики - теорией роста циклов. Последние годы было принято считать, что с циклами в экономике покончено. И когда в 2005 году я стал исследовать эту проблему, многие удивлялись, - потому что тогда казалось, что экономика будет расти безгранично и процветать. Но я отвечал своим оппонентам, что хорошо знаю теорию великого русского экономиста Кондратьева, согласно которой каждые 40 лет в экономике обязательно случается кризис.
- То есть вы понимали, что кризис наступит? - Конечно. Поэтому и спешил до наступления кризиса опубликовать ряд работ на эту тему. Год назад все стало понятно: пока нам рано отправлять кризисы в историю.
- Вы активно работаете не только в Москве, но и в Петербурге: - Действительно, я научный руководитель Центра фундаментальных исследований при ИНЖЭКОНе и североевропейского отделения Международного стратегического альянса. Группа петербургских ученых сейчас активно занимается прогнозами цивилизации до 2050 года, а я являюсь координатором. Так что примерно раз в два месяца приезжаю в Петербург. Это для меня вовсе не чужой город. Я здесь провел 17 лет жизни, прошел путь от студента до профессора. С удовольствием вспоминаю годы работы в Ленинградском конструкторском бюро, где разрабатывались бортовые вычислительные машины. Здесь начиналась моя научная трудовая деятельность.
- Но до этого вы успели поработать на заводе. - Да. До поступления в знаменитый ЛИТМО я год учился на механическом факультете Фрунзенского политехнического института на вечернем отделении и работал на автосборочном заводе «Фрунземаш», где выпускали велосипеды и различную технику. Проучившись год и окончив первый курс на отлично, я поверил в свои силы и решил ехать учиться в Ленинград. В те годы была удачно проведена реформа высшего образования.
- При Хрущеве? - Да. Хотя сегодня отношение к нему неоднозначное, но тогда мы физически ощущали «оттепель», и его новшества в высшей школе сыграли огромную положительную роль. На первом курсе мы днем работали на заводе, а вечером учились. Это было полезно для будущих инженеров. Инженер, не «пощупавший» производство, будет посредственным специалистом. Еще одна новация Хрущева заключалась в том, что первые два курса были общеобразовательными - чтобы студенты могли присмотреться и по итогам двух лет обучения выбрать узкую специализацию. Окончив два курса с отличием, я выбрал прикладную математику и оказался одним из первых выпускников по этой, в то время новой и очень престижной, специальности.
- Знаменитое выражение «физики и лирики» вам хорошо знакомо? - Конечно. Я и сам изначально собирался быть гуманитарием, так как очень любил историю и литературу, много времени проводил в школьной библиотеке. Кстати, школа наша находилась в десяти километрах от селения Кызыл-Байрак, где мы жили. Первое время приходилось ходить пешком, а позже, когда появилась возможность, добирался на велосипеде.
- Школьная библиотека как-то повлияла на смену ваших интересов? - Именно так. Тогда там впервые появился журнал «Знание - сила». Характерная особенность в те годы - большинство публикаций писали видные академики. Вот я и наткнулся на статьи одного из основоположников вычислительной техники Виктора Глушкова и после этого окончательно сориентировался на вычислительную технику и прикладную математику. Уже обучаясь в Ленинграде, ходил по музеям, по театрам, с наслаждением слушал лекции Льва Гумилева и в одной из своих книг посвятил большую главу физико-математическому обоснованию его теории пассионарности.
- Вы были единственным из среднеазиатских лидеров, который пришел в политику не из номенклатуры, а из науки. - Все получилось случайно. После возвращения из Ленинграда во Фрунзе я вновь погрузился в научную деятельность, основал кафедру вычислительной техники и прикладной математики в университете. Я вообще был энтузиастом, и мы в республике в числе первых в Советском Союзе компьютеризировали несколько школ. А однажды меня пригласил первый секретарь горкома Карбек Молдобаев и поставил задачу просветить партийных работников в вопросах автоматизации и компьютеризации. Позже он, став секретарем ЦК Компартии республики по идеологии, пригласил меня на должность заведующего отделом науки и учебных заведений.
Это было мое первое хождение во власть. Правда, у меня не сложились отношения с первым секретарем ЦК Компартии Абсаматом Масалиевым. Через пару лет я вернулся в науку, стал вице-президентом Академии наук, а позже - ее президентом. Но тогда начались первые альтернативные выборы в народные депутаты, и меня выдвинули. Кроме того, меня поддерживала Академия наук СССР. Так я стал народным депутатом СССР. Тому парламенту были нужны ораторы, которые могли бы выступать без бумажки и без особой подготовки. Поэтому я стал часто выступать с депутатской трибуны. Меня избрали членом Верховного Совета. Тогда люди активно смотрели трансляции со съездов, поэтому я стал популярным в республике. И когда шли выборы президента, меня разыскали в Москве депутаты, заявили, что выдвигают мою кандидатуру, и просто потребовали моего срочного прибытия в Бишкек.
Было 12 кандидатов. Один из них выступил с предложением, чтобы мы представляли свои программы на киргизском языке. Он думал, что я не знаю родного языка. Еще бы - много лет жил в Ленинграде, всегда говорил только по-русски. Вообще все в республике говорили только на русском языке. Но мой оппонент не знал, что я из села и окончил национальную школу. Я изложил программу на хорошем киргизском и без бумажки. В итоге меня избрали президентом Киргизии. У меня не было своей команды, и я предложил собрать в правительстве представителей разных партий, разных национальностей, чтобы никого не обидеть. У меня изначально было стремление к объединению, к сплочению. Раскол во властных структурах начался гораздо позже - все-таки клановость сыграла свою негативную роль.
- А может быть, вам нужно было уйти из власти чуть раньше? - Дело в том, что 2000-2005 годы были очень важными и переломными. Необходимо было запустить долгосрочную программу, направленную в первую очередь на искоренение бедности. И мы ее запустили в 2002 году. А вот уже на следующих выборах я не собирался выставлять свою кандидатуру, открыто об этом сказал, и это была моя большая ошибка.
- Почему? - Потому что сразу же началась борьба за будущую власть, и те, кто понимал, что им на выборах ничего не светит, начали с помощью американцев готовить переворот.
- Можно было этому противостоять? - Только силовым путем.
- Вы занимаетесь прогнозированием экономики. А спрогнозировать готовящуюся революцию не смогли: - Я все понимал. Только не думал, что американцы не побрезгуют воспользоваться услугами наркобаронов и экстремистов. Их привезли на автобусах по дороге, которая, кстати, при мне была построена. Если бы я применил силу, никто бы не стал разбираться, что там были экстремистские элементы, - просто заклеймили бы меня на всю жизнь. Поэтому я дал приказ министру внутренних дел: ни при каких условиях не применять оружие, а сам был вынужден покинуть страну. Можно было, конечно, для испугу дать холостые выстрелы. Но сохранение личной власти не стоит даже одной капли крови. И я вышел из этой ситуации, не запятнав своей репутации и не пролив крови. И, конечно же, я благодарен Владимиру Путину за то, что он первым протянул мне руку помощи в тот момент.
- Каково это - быть опальным? - Я себя таковым не чувствую. Наверно, для профессиональных политиков это тяжело. А мне гораздо уютнее среди ученых, академиков, где меня оценивают по научным результатам. На родине меня назвали врагом народа. Но я отношусь к этому философски и надеюсь когда-нибудь приехать в свою страну. Ведь я остаюсь гражданином Киргизии.
- Чингиз Айтматов утверждал, что вас подвело ваше окружение. Можно с этим согласиться? - Конечно. Но в политике это естественно, к сожалению. Благодарности там не бывает. Кто готов предать, продать, тот и успешней.
- Ваши коллеги из других среднеазиатских стран СНГ до сих пор находятся на своих должностях: - Да они пожизненно будут президентами. Такое ощущение, что идет возврат к феодализму. Именно поэтому я всегда говорил о важной роли России для среднеазиатских народов. Потому что именно Русь вывела их из феодальных глубин на столбовую дорогу развития. Советские годы - эпоха ренессанса для среднеазиатских республик. В те годы я, имея слепого отца и мать преклонного возраста, смог приехать в Ленинград из маленького киргизского села и получить образование в одном из лучших вузов. Сегодня такое невозможно.
- А Советский Союз возможно было сохранить? - Вспомните, в 1989 году Сахаров предлагал Конституцию Евразийского союза государств. Если бы тогда прислушались, можно было бы избежать распада. Надо было спокойно отпустить прибалтов и принять предложенную Конституцию. Была бы конфедерация, но это лучше, чем распад.
- Что вы считаете для себя самым большим достижением и самой большой ошибкой на посту президента? - Я смог продемонстрировать, что и на постсоветском пространстве можно строить демократическое государство. Недаром даже в Америке утверждали, что Киргизия - островок демократии в Центральной Азии. Наверно, это и есть самое большое достижение. Но, увы, это не нравилось и дальним недругам, и ближайшим соседям. Только когда понадобилось меня убрать, стали говорить, что Акаев - самый большой диктатор. А главная ошибка состояла в том, что я не смог организовать конституционную передачу власти. Полгода мне не хватило. Я же американцам в начале 2005 года говорил: я не собираюсь пожизненно сидеть в этом кресле, и если вы говорите о демократии, то помогите мне осенью организовать переход власти конституционным путем. Но они решили по-своему:
- Если бы сегодня вам все-таки удалось побывать у себя на родине, что бы вы сказали простым киргизам? - Я бы их поблагодарил за тот шанс, который они мне дали. Все-таки многие идеи удалось реализовать, и в истории я останусь первым президентом Киргизии. Но судьба власти решается не простым народом, а политической элитой.
досье «нв» Аскар Акаев родился 10 ноября 1944 года в селе Кызыл-Байрак Кеминского района Киргизской ССР в семье колхозника. Отец - киргиз, мать - казашка, дальняя родственница президента Казахстана Нурсултана Назарбаева (сестра в пятом колене). Аскар был самым младшим из пяти сыновей.
B 1968 году Акаев окончил с отличием Ленинградский институт точной механики и оптики (ЛИТМО) и поступил в аспирантуру. В 1980-м защитил докторскую диссертацию. В 1984 году был избран членом-корреспондентом Академии наук Киргизии, в этом же году становится академиком АН Киргизской ССР. Аскар Акаев - профессор, почетный доктор и иностранный член РАН. 27 октября 1990 года Аскара Акаева избрали президентом Киргизской ССР. В октябре 1991 года (на выборах) и январе 1994-го (на референдуме) его президентские полномочия были подтверждены. 24 декабря 1995 года его переизбрали президентом на второй срок. Акаева поддержали более 70 процентов голосовавших на выборах. 24 марта 2005 года в результате государственного переворота он был свергнут.
// Беседовал Константин Глушенков