22 августа 2011
Тень Амира Темура над Узбекистаном, или Грустные мысли в дни Великого Рамадана - Фергана - международное агентство новостей
22 августа 2011
Тень Амира Темура над Узбекистаном, или Грустные мысли в дни Великого Рамадана
20.08.2011 18:10 msk, Фергана
У. Н.
«Тем, кто внизу, не понять мыслей людей, облеченных высокой властью. Но и тем, кто «наверху», мысли «нижних» людей тоже не слышны». Как сделать так, чтобы между «верхами» и «низами» шел диалог, обмен мнениями о судьбах государства и общества? Что предпринять, чтобы не скудела узбекская земля и не превращались в пустыри скверы городов? Кому может навредить групповая молитва? Ответы на эти вопросы ищет в себе и в своих собеседниках наш автор - уроженец Ферганской долины, на часок задержавшийся у памятника Амиру Темуру в Ташкенте:
* * *
«В этом году август в Ташкенте выдался необычно жарким, и он целиком пришелся на Рамазан (по-арабски «Рамадан», в узбекском произношении - «Рамазан»; священный для мусульман месяц поста, в течение которого верующие не едят и не пьют от рассвета до заката солнца. Здесь и далее - примечания редакции). В один из вечеров нас с другом пригласили на ифторлик (вечер разговения), и наш общий приятель почему-то назначил встречу в знаменитом ташкентском Сквере, недалеко от памятника Амиру Темуру.
Я приехал загодя (случилось так, что по рассеянности остановившиеся часы поставил на час раньше). Солнце еще пекло. Я посмотрел на куранты и понял свою оплошность. Теперь надо ждать целый час, изнывая от жары и жажды... И попить воды еще нельзя, слишком рано, и присесть негде:
:Некогда оживленный и зеленый Сквер теперь напоминает пустой и раскаленный котел, как будто здесь произошел ядерный взрыв. В центре Сквера возвышается памятник Сахибкирану («Обладателю двух созвездий». Это - почетное прозвище Амира Темура), вокруг которого теперь устроили новый ландшафт. Убрали все маленькие здания, скромную, но красивую церквушку, спилили старые чинары, которые, как говорят, не понравились Президенту, а его послушный Премьер г-н Мирзияев сам рушил эти деревья, чтобы услужить Папе.
Этому отнюдь не разумному шагу власти вроде бы нашли странное оправдание: чинары посажены во время русской колонизации, и, значит, они продолжают оставаться символом тех «позорных лет», как теперь нам стараются внушить:
Возможно, правы эти люди, облеченные властью: они сидят высоко, а тем, кто внизу, их мыслей не понять. Но и им с высоты наши мысли «внизу» тоже не слышны. Мы и сами им, видно, кажемся маленькими мурашами, не способными мыслить. Но мы, «внизу», по неразумности своей вторим: разве чинары имеют национальность? Или они продолжают оставаться «колонизаторами»? Нам «внизу» всегда казалось, чинара в Средней Азии символ стабильности, покоя, могущества и долговечности. Кстати, где они теперь?..
«Нет, наверное, дело в чем-то другом» - подумал я. Ведь если борьба с чинарами - это «антирусская» борьба, как ее поначалу воспринимали, то тогда другой жертвой Премьера должна стать семья самого Президента, уважаемая супруга которого - наполовину русская. У нас в Ферганской долине ее называют не Татьяна Акбаровна, а «Таня-она» («Мама-Таня», ведь ее уважаемый супруг для народа - «Ота», т.е. «Папа»). И дочери Папы - тоже ведь скорее русские, не знают родного языка, далеки от культуры и нужд своей страны. Тогда и эту семью жестокий Премьер должен будет «спилить», как спилил эти могучие чинары. «Нет, и в этой версии что-то не так» - подумал я.
То ли жара сильно подействовала на меня, то ли пришло прозрение, мне показалось, что я начал понимать истинный замысел уважаемого Президента и его верного слуги Премьера. Они хотели, чтобы грозный вид Сахибкирана был обозреваем отовсюду, а ветвистые чинары просто закрывали памятник. Да, нужно было, чтобы его видели. Но ведь к нему никто не ходит! К памятнику Марксу, который тут стоял ранее, ходило больше людей, и даже цветы ставили : Странно : Нет, и с этой версией что-то не так.
В самом деле, так Сквер выглядел до «зачистки». Ниже - фотография, сделанная позже. Итог - центр Ташкента стал похож на плешь. Фото ИА «Фергана»
Тогда я вгляделся в лицо могучего завоевателя. Вот это да! Он ведь поразительно похож на :самого Президента! Нет, нет, поверьте, это не солнечный удар! Такие ассоциации (памятник - конкретный человек) знакомы многим людям, родившимся в советское время. Лица памятников Ленину в наших районах или колхозах были разными, но удивительно напоминали лица тех председателей колхозов (или секретарей райкомов), кто заказывал этот памятник. Я помню полушутливые разговоры моих старых родственников о памятнике Ленину у моей школы, который поставил председатель крупнейшего колхоза Ферганской долины эпохи Хрущева и Брежнева. Лицо Ленина было удивительно похоже на самого Председателя («Райс-ота»). «Только одень тюбетейку - как шутили аксакалы - и получится 'Ленин - Райс-ота'».
Вот как сумели угодить авторы памятника Темуру нашему уважаемому Президенту! Завидую им: наверное, всем дали по квартире (я с грустью вспомнил маленькую «хрущовку», которую снимаю и живу там со своими детьми и женой). Но как сильна эта традиция советского времени! Правда, воспоминания о советском теперь стараются вытравить из памяти народа. Но смешно то, что способы этого «вытравливания» остались советскими, отчего ностальгия об эпохе социализма (особенно у среднего и старшего поколений) усиливается.
Так, смакуя в мыслях свое неожиданное открытие и решив поделиться с ним со своими друзьями и коллегами по работе, я вдруг услышал окрик. Оглянувшись в недоумении, обнаружил спешно приближающегося ко мне милиционера, что-то грозно кричавшего. «Наверное постовой, скучно ему стало» - подумал я.
Поправляя на ходу свой пистолет, он потребовал, чтобы я предъявил документы. У нас с милицией не шутят, опасно для здоровья. Я молча достал из портфельчика паспорт, а сам отметил - «парень из Ферганы, от такого акцента не избавишься имеется в виду Ферганская долина, а не город Фергана». Он с сомнением посмотрел на мою временную прописку и стал приглядываться ко мне, попросил открыть портфельчик. Увидев там какие-то книжки, он немного успокоился и уже по-другому посмотрел на мои очки.
Я заговорил на знакомом ему диалекте: «Жарко стало в последние дни. А Вам, наверное, тяжело здесь на солнцепеке». «Да, вроде и чилля прошла («чилля» - самое жаркое время года) , а жара не спадает» - поддержал он автоматически и тоже понял, что я его земляк. Затем пробормотал обычные извинения, оправдываясь за свой первоначальный грубый оклик, в том смысле, что, мол, приставлен здесь следить за порядком, а ходят тут разные люди...
Мы потихоньку разговорились. Он спросил, как мне удается получать временную ташкентскую прописку (регистрация иногородних в столице Узбекистана запрещена). Я ответил, что работаю в научно-исследовательском институте, и смог сделать этого благодаря ходатайству директора. Он зацокал языком и предположил, что видно я большой «олим» (ученый), раз удается получить прописку, и стал нахваливать директора.
Я смолчал, вспоминая, как наш директор настойчиво требовал, чтобы я и мои друзья не ходили на пятничные молитвы. «Всегда проблемы с вашими, из Долины, начинаете с коллективных молитв, потом взрываете что-нибудь» - ворчал он.
И действительно: основной костяк «молящихся» в нашем институте (да и в других институтах) - это ребята младшего и среднего поколений из Ферганы. Наша обычная религиозность сильно отчуждает нас от других коллег, раздражает их. Но мы держимся, стараемся «пригнуться до поры», как говорят узбеки: Ведь когда-нибудь времена изменятся. Только непонятно, почему нас обязательно нужно связывать со взрывами и оружием. Да и потом: разве от хорошей жизни люди берутся за оружие в своей собственной стране?..
Тут мои мысли прервал мой новый знакомый, и я заметил, что он перешел на полушепот: «Домулла, вот я вижу, что вы настоящий ученый (он покосился на мои очки и портфель). Вы знаете историю Темура-бобо?» Он с какой-то опаской указал на памятник. Не дождавшись ответа и оглянувшись вокруг, он продолжал: «Вот наши старики в кишлаке и в районе говорят, что зря Темуру-бобо поставили памятники. Это как будто его снова вытащили из могилы. Он даже как памятник будет все вокруг опустошать. Да! Вот посмотрите, этот Сквер был цветущим и людным. А теперь даже птиц не видно. А водители спешно проезжают мимо, а лица какие-то странные, как неживые. Даже гаишники не очень любят здесь стоять, хотя могли бы так заработать, ведь все водители стараются быстрее проехать это место. Взял радар и зарабатывай: Туристы не выходят из автобусов. Вон и трава сохнет, и эти ёлки не принимаются. Только Он (мой земляк опять с опаской показал на памятник) скачет тут на коне, и наша смена ходит вокруг. Даже свадебные кортежи не приезжают сюда. Говорят, у невест потом бывают выкидыши».
Постовой продолжал болтать, смешивая реальность с фантазией и мистикой. А я вспомнил знакомую многим историю о том, как 21 июня 1941 года в Самарканде для научных исследований были вскрыты могилы Амира Темура и его близких. И тогда, по рассказам, старики просили не вскрывать могилу Сахибкирана. Может, дескать, начаться война. Их не послушали. А через день война действительно началась; она принесла смерть миллионов людей и огромные опустошения. Может, это всего лишь жуткая легенда:
Постовой продолжал что-то говорить. А я вновь осмотрелся. А ведь он прав, здесь просто стало пусто. Вот почему здесь я чувствую себя неуютно! Если правы аксакалы - земляки этого постового - то Великий Амир Темур даже в виде памятника сделал свое дело. Года три-четыре назад вечерами здесь толпилось много народу, целые семьи и молодежь гуляли в сквериках, на примыкающих улицах сидели художники и рисовали «быстрые портреты», стоял веселый гомон, пахло шашлыком и просто жизнью. Я приходил сюда пару раз с женой. Наш малыш особенно веселился: А теперь самые оживленные улицы и кафе, примыкающие к Скверу, совершенно опустели или закрылись. Все насаждения вокруг (особенно эти вековые чинары!) были уничтожены. Правда, памятник Темуру теперь виден со всех сторон: Но сейчас здесь как будто пахнет :смертью!
Мне вдруг стало зябко от этой мысли, холодный пот прошиб меня. Постовой засуетился, предложил отойти в тень. Я пробормотал: «Мы же в тени». Он вновь как-то робко показал на памятник и ответил (опять шепотом): «Даже тень от Него плохая, поверьте, домулло (уважительное обращение к учителю). Эх, доведет Он нашу страну: Мало того, что здесь все опустело, уже и кишлаки наши, говорят, пустеют. Земля совсем оскудела, без химикатов не растет ничего. Правду говорят старики: убрать отовсюду надо эти памятники Темуру, не тревожить его память, пусть бы себе покоился у себя в мавзолее».
Я потихоньку начал приходить в себя и, посмотрев на часы, понял, что друг мой подойдет скоро. Распрощавшись с постовым, который так и не дождался моих комментариев к его неожиданным репликам, я пошел прочь от этого памятника, твердо пообещав себе никогда больше сюда не являться. «Как хорошо, что я не сказал о своем «портретном» открытии этому странному сержанту» - подумал я.
Мне пришлось снова сделать круг по кольцу бывшего сквера, и я впервые обратил внимание на то, сколько тут настроили разных зданий. Я не архитектор. Но даже я понял, какую разноликую безвкусицу нагромоздили вокруг бывшего Сквера зодчие времен независимости (независимости, кажется, только от интеллекта и профессионализма!). Кругом видны как будто случайно наброшенные, безликие и помпезные здания, продолжающие усиливать настроение опустошенности, безысходности и бездумно потраченных денег!
А между тем, как мне рассказывали мои друзья и земляки из Института востоковедения, на ремонт старого и постройку нового здания руководство института и Академия выклянчивают деньги у иностранцев. А там, в этом институте, хранятся десятки тысяч ценнейших древних рукописей! Только их ценность по достоинству оценивают лишь за рубежом, так как иностранные спонсоры все-таки дали денег и на ремонт старого здания, и на строительство нового. А государство, у которого находятся средства на такие помпезные, но абсолютно бесполезные и дорогостоящие здания, не выделило ни одного сума на сохранение того самого наследия, о котором так любят говорить с трибун высокие чины. Впрочем, пусть лучше и не вмешиваются, так как проектирование и строительство такого здания для хранилища рукописей требует профессионализма и не терпит спешек, подгонки под юбилеи:
В этот же вечер я поделился своими переживаниями и мыслями со своими друзьями за вечерней трапезой. Разговор был долгим, далеко за полночь. Мы все помолились за то, чтобы памятники, деяния и тени Великого Амира Темура побыстрее исчезли с лика нашей многострадальной земли, и чтобы воинственный и жестокий Его дух нашел бы поскорее покой в своем роскошном мавзолее Гури-Эмире. Пусть образумятся Его подражатели в этом мире, и особенно те, кого стараются сделать похожими на Него. Аминь!
Опустошения никогда не оставляли доброй памяти в народе. И пусть Аллах вселит в наши души свет мира и добра, и пусть в дни этого Священного месяца что-нибудь изменится к лучшему в сердцах тех, кто поставлен быть над нами, Аминь!»
У. Н. (С узбекского перевел Жасур Салимов). Ташкент, август 2011 г.
Международное информационное агентство «Фергана»