Настоящее и будущее российско-иранских отношений Радио "Маяк" Елена Щедрунова (ведущая программы)
На саммите "восьмерки" в Эвиане главная интрига закрутилась вокруг Ирана. А началось все с того, когда один из источников в британской делегации заявил об отказе России сотрудничать с Ираном по его ядерной программе. Якобы об этом сказал своим коллегам Владимир Путин во время ужина. После этого, естественно, все тут же стали говорить о том, так это или не так, ждали ответа от президента России, который ответ дал, но весьма своеобразный. Нельзя сказать, чтобы он категорически опроверг данную информацию, но и нельзя сказать, чтобы он его и подтвердил. То есть ответ В. Путина был достаточно обтекаемым и очень дипломатичным. С одной стороны, он подтвердил, что Иран является крупным партнером России и отказываться от сотрудничества с ним Москва не собирается. С другой стороны, он предостерег иранское руководство от каких бы то ни было работ в области создания ядерного оружия, призвав его сотрудничать с МАГАТЭ. При этом никто не задавался вопросом, что же происходит на самом деле в Иране и реальны ли претензии американской администрации к Тегерану в связи с иранскими ядерными программами. Все говорили только о том, как будут складываться отношения "тройки" - России, США и Ирана.
О том, что же все же происходит в Иране, мы говорили с заместителем директора Центра политических исследований в России Антоном Викторовичем Хлопковым.
- Первый вопрос абсолютно закономерен: почему иранская тема в последние дни вышла на первый план? С чего вдруг и вообще вдруг ли?
ХЛОПКОВ: На мой взгляд, здесь существует определенная закономерность. И основная причина того, что иранская тематика сейчас вышла на первые полосы газет, заключается в том, что последние новости из Ирана приходят, к сожалению, очень нерадостные. Началось все еще в сентябре 2002 года, когда выяснилось, что в Иране строится завод по обогащению урана и завод по производству тяжелой воды. То есть те два предприятия, которые могут использоваться как в мирных, так и военных целях. Причем, до самого последнего момента, то есть до сентября прошлого года об этих объектах не было известно ни России, ни Соединенным Штатам, ни МАГАТЭ, которая и призвана контролировать ядерную деятельность в Иранской республике.
- Откуда пришли эти сведения? Это разведданные, утечка информации или иранское руководство само объявило об этом?
ХЛОПКОВ: Данные пришли от разведсообщества Соединенных Штатов. Но в этот раз в отличие от многих предыдущих, эти данные, к сожалению, оказались верными, и иранская сторона признала наличие данных двух объектов, и уже в феврале 2003 года комиссия МАГАТЭ во главе с руководителем МАГАТЭ Мохаммедом аль-Барадеем посетила эти объекты. И в настоящий момент, насколько мне известно, подготовлены вопросы к иранской стороне, на которые иранским представителям необходимо достаточно оперативно дать ответы. Все эти вопросы, к сожалению, говорят в пользу того, что в Иране действительно проводятся некие, незаявленные Международному агентству по атомной энергетике исследования. В потенциале они могут применяться для создания ядерного оружия.
- Но ведь Иран подписал Договор о нераспространении ядерного оружия. И, признавая наличие этих двух самых объектов, он прекрасно понимает, какие выводы могут быть после этого сделаны, тем не менее, Иран на это пошел. С чем это связано? С тем, что ему все равно, какие выводы будут сделаны? Или иранцы настолько чисты, что не собираются делать никакого ядерного оружия, а потому обещают все показать?
ХЛОПКОВ: Думаю, ответ на ваш вопрос лучше всего дадут сами иранцы. Мое впечатление таково, что, во-первых, безусловно, Иран опасается дополнительного давления со стороны Соединенных Штатов на Россию, на европейские страны с тем, чтобы Россия прекратила свое сотрудничество с Ираном, а европейские страны, соответственно, не возобновили свое сотрудничество с Ираном в ядерной области. И информация об этих двух объектах фактически к этому и привела. Сейчас Россия серьезно задумалась о том, стоит ли дальше сотрудничать с Ираном в ядерной области. И, на мой взгляд, последнее заявление президента стоит трактовать следующим образом, что Россия не сворачивает сотрудничество с Ираном в ядерной области, Москва достроит атомную электростанцию в Бушере и в дальнейшем планирует сотрудничество с Ираном в строительстве атомных электростанций. Но ядерное топливо в Иран не будет поставлено, пока Тегеран не подпишет протокол о возврате отработанного ядерного топлива в Россию и дополнительный протокол. Если второе условие звучит впервые, то необходимость возврата отработанного ядерного топлива многократно декларировалась министром Румянцев, и здесь я ничего нового не вижу.
- Что это за дополнительный протокол? Имеется в виду дополнительный протокол к Договору о нераспространении ядерного оружия, который дает возможность инспекторам МАГАТЭ посещать любые объекты в любое время на территории страны, которая подписала его?
ХЛОПКОВ: В целом все верно. Это дополнительный протокол к тому, который уже у Ирана с МАГАТЭ имеется. Согласно Договора о нераспространении ядерного оружия, Иран обязан был подписать протокол о гарантиях с МАГАТЭ, что он и сделал. Инспекции МАГАТЭ проводятся регулярно, никаких нарушений обнаружено не было. Однако после известных иракских событий в начале 90-х годов, когда была вскрыта ядерная программа, было принято решение о необходимости усиления гарантий со стороны МАГАТЭ. В этой связи был выработан так называемый дополнительный протокол, который значительно увеличивает права МАГАТЭ в любой стране, которая данный протокол подписала. Но Тегеран, я должен об этом сказать, не обязан этот протокол подписывать. У него нет обязательств, как и у любой другой страны, его подписать. Он может сделать это в духе доброй воли. В настоящий момент считанные страны подписали и ратифицировали данный дополнительный протокол. К слову сказать, ни Соединенные Штаты, ни Россия данный протокол до сих пор не ратифицировали, но подписали.
- Что, собственно, может сделать и Иран, сказав: вы просили, мы подписали, а вот ратифицировать подождем. Может быть ситуация изменится.
ХЛОПКОВ: На мой взгляд, это не совсем в интересах Ирана, поскольку он уже официально заявлял, причем неоднократно, что страна готова подписать дополнительный протокол. Единственный вопрос: в чем будет выгода Ирана при подписании этого протокола? В настоящий момент таких выгод, преференций Ирану гарантировано не было. В этой связи стоит ожидать достаточно продолжительные дискуссии между Ираном, российскими, европейскими представителями, возможно, Соединенных Штатов, в рамках которых будет вырабатываться обещание Ирану, какие-то преимущества, которые эта страна может получить при подписании протокола.
- Насколько я понимаю, речь идет о том, чтобы Ирану помогали развивать атомную энергетику. Тегеран просит именно об этом в обмен на подписание дополнительного протокола.
ХЛОПКОВ: Абсолютно верно. Одним из условий может явиться именно расширение сотрудничества европейских государств и России с Ираном в области строительства атомных электростанций.
- Но при этом США все время напоминают в последнее время, что у Ирана большие запасы нефти и газа. По запасам нефти он находится на третьем месте в мире, по газу - на втором. То есть своих природных энергоносителей Тегерану хватит не на одно поколение, зачем ему атомные электростанции, вопрошает американская администрация. Не иначе, как под этим предлогом Иран собирается делать ядерное оружие. Насколько обоснован этот довод американцев?
ХЛОПКОВ: Во-первых, атомная электростанция - это, в первую очередь, высокие технологии. И строительство АЭС создаст большое количество дополнительных рабочих мест в Иране, будет содействовать появлению новой волны ученых в этой стране, которые будут заниматься проблематикой и исследованиями в области ядерной энергетики. Безусловно, Иран в этом заинтересован. Другой вопрос: насколько в этом заинтересовано мировое сообщество, Россия и США? И второй момент, в других странах, которые также активно развивают атомную энергетику, в тех же Соединенных Штатах и России, также огромные запасы природных энергоресурсов. Но и Вашингтон, и Москва имеют значительное количество атомных электростанций, в России их чуть больше 20, в Соединенных Штатах - больше 70. И здесь я не вижу проблемы. Более того, иранская программа развития атомной энергетики появилась не вчера или позавчера, или в прошлом году. Она имеет уже более чем 20-летнюю историю, когда еще шах Пехлеви в 70-х годах основал комиссию по атомной энергии Ирана и планировал построить более 20 атомных энергоблоков, в том числе при участии США. Вашингтон планировал поставить 8 энергоблоков. Более того, США не возражали против того, чтобы в Иране появились такие чувствительные с точки зрения нераспространения ядерного оружия объекты как комбинат по переработке отработанного ядерного топлива. Это документально зафиксировано в тех рассекреченных документах Совета Национальной Безопасности США, которые сейчас заинтересованные лица могут прочитать.
- Но при этом эти документы были подписаны в тот момент, когда власть в Иране была другая.
ХЛОПКОВ: Действительно, власть была другая, но и Иран в то время был ближайшим союзником США. Об этом не надо забывать. В то же время у Ирана были достаточно натянутые отношения с СССР. И простой пример: сейчас Соединенные Штаты атакуют российское посольство, российский МИД своими заявлениями, представлениями о необходимости сворачивания любого сотрудничества с Ираном в ядерной области. А в 70-х годах, к примеру, стоит отметить, что Министерство иностранных дел СССР сделало представление Франции, когда Париж планировал поставить установку по переработке отработанного ядерного топлива в Иран. Безусловно, позиция России и США сейчас зависит от уровня взаимоотношений этих стран с Ираном. Но при этом не стоит забывать и о национальных интересах России. Россия не заинтересована в появлении ядерного оружия в Иране в ближайшей перспективе.
- Те два объекта, о которых вы упомянули, с чьей помощью были построены?
ХЛОПКОВ: В настоящий момент такой информации нет. И, наверное, это должно стать предметом серьезнейшего обсуждения российских, американских и европейских экспертов, поскольку проблему Ирана, конечно, можно решить, но необходимо решить более глобальную проблему, а именно: найти источник, откуда такие чувствительные технологии утекают и откуда они появляются. На мой взгляд, здесь может быть сразу несколько источников. Это и Северная Корея, и Пакистан. И этот вопрос необходимо обсуждать и изучать на уровне, мне кажется, разведсообществ, но для этого необходимо установление доверительного диалога между странами в этих чувствительных вопросах.
- Компании каких стран работают сейчас легально в Иране в атомной области?
ХЛОПКОВ: В настоящее время только Россия сотрудничает с Ираном в области атомной энергетики. В начале 70-х годов целый ряд стран также планировал сотрудничать с Ираном. Это были и Индия, и Аргентина, и Китай, и ряд европейских стран. Однако под давлением США все они от этого отказались. Последним сделал это Китай в 1997-1998 годах, когда подписал соответствующее письмо, в котором обязался прекратить любое сотрудничество с Ираном в ядерной области в обмен на расширение двусторонних экономических связей с США.
- Что Россия уже поставила в Иран и что туда будет поставлено в ближайшем будущем?
ХЛОПКОВ: В настоящее время Россия сотрудничает по единственному объекту в области атомной энергетики с Ираном - АЭС в Бушере. Атомная электростанция находится на заключительном этапе строительства. Планируется, что в конце 2004 года энергоблок Бушер-1 будет достроен. В настоящий момент, помимо российских специалистов в Бушере, также работают представители Украины. Но можно считать, что во многом это наши коллеги, поскольку на протяжении многих лет они строили энергоблоки и в России, и на Украине, и в восточноевропейских странах, где стоят российские реакторы ВВР, и, собственно говоря, они появились в Иране не напрямую в рамках украинско-иранского сотрудничества, а в рамках как раз российско-иранского сотрудничества просто как субподрядчики.
- То оборудование, которое поставлено уже в Иран, оно может быть оборудованием двойного назначения?
ХЛОПКОВ: Атомная электростанция работает на легководном реакторе. То есть реактор, который Россия строит в Бушере, в принципе не предназначен и не может быть использован для создания ядерного оружия. В силу физических свойств ядерного реактора тот плутоний, который нарабатывается в любом легководном реакторе, не пригоден для создания ядерного оружия. Хотя стоит отметить, что в мировой истории существует единственный прецедент, когда США в 1962 году испытали ядерное взрывное устройство, изготовленное из плутония энергетического реактора. Об этом часто любят говорить американские коллеги. Но они упускают из виду сразу несколько интересных моментов. Во-первых, это был не легководный реактор, а реактор другого типа, магноксовый реактор. Вследствие этого плутоний по качеству был намного более приспособлен для создания ядерного оружия. Второй момент, США создавали тот боезаряд в течение 20 лет. У Ирана, естественно, таких сроков не будет.
- Интересную фразу вы сказали: у Ирана таких сроков не будет. В каком смысле "не будет"?
ХЛОПКОВ: Не будет в том смысле, что Соединенные Штаты могли тогда создавать ядерное оружие, не было никаких международных инспекций. Сейчас, как только ядерное топливо будет поставлено в Иран, оно сразу станет предметом гарантий со стороны МАГАТЭ. Существуют периодические инспекции МАГАТЭ на данный объект. И если допустить самое худшее развитие ситуации в Иране, когда Тегеран действительно решит диверсифицировать это топливо с мирных целей на военные, то у него будет максимум месяц-два. Далее инспекторы МАГАТЭ обнаружат, что топливо было выгружено и использовалось не по назначению. В этой связи у Ирана не будет даже года для создания ядерного оружия из отработанного ядерного топлива. Когда американцы создавали свой боезаряд, в США не было гарантий МАГАТЭ. В Иране эти гарантии будут.
- Что может сделать МАГАТЭ?
ХЛОПКОВ: В случае если будет обнаружена деятельность, которая противоречит обязательствам страны, МАГАТЭ направит соответствующий доклад в Совет Безопасности ООН, который и будет принимать решение. Или это будет политический диалог с Ираном, или это будет силовое решение проблемы, которое также исключать нельзя.
- Как вы сказали, тот реактор, который строится в Бушере, не может иметь никаких военных последствий. Тогда почему же США так давят на Россию, чтобы та прекратила эти работы?
ХЛОПКОВ: Здесь, на мой взгляд, существуют два момента. Первый, и неоднократно эта позиция озвучивалась высокопоставленными представителями США и при нынешней администрации, и при предыдущей демократической, что Россия не может получать финансирование сразу из двух источников: из Ирана и Соединенных Штатов. Позиция США достаточно прозрачна, что есть союзники и есть недруги. Если вы дружите с США, то не должны дружить с их противниками или недругами. И второй момент. На мой взгляд, здесь можно говорить и об экономической подоплеке. Действительно, США в настоящий момент, думаю, в ближайшие 2-3 года, не выйдут на рынок атомных электростанций в Иране, но европейские компании при подписании Ираном дополнительного протокола, на мой взгляд, в кратчайшие сроки смогут участвовать в тендере на строительство дополнительных энергоблоков в Иране. А это 6 энергоблоков общей стоимостью 10 миллиардов. Поэтому, на мой взгляд, экономический аспект, о котором говорил президент, в том числе в Эвиане, нельзя сбрасывать со счетов.
- Но при этом иранцы уже официально пригласили американцев поработать в Иране и построить те же атомные электростанции. Пожалуйста. Почему только европейцы? Америку тоже в Иране ждут.
ХЛОПКОВ: На мой взгляд, здесь есть некий элемент лукавства, поскольку восстановление двусторонних американо-иранских отношений в настоящий момент во многом блокируется именно иранской, а не американской стороной.
- Добавим, что у этих стран нет дипломатических отношений.
ХЛОПКОВ: Да, нет дипломатических отношений, и у Соединенных Штатов существует серьезная обида на Иран за события 1979 года, когда было захвачено посольство США и в нем удерживались заложники в течение 444 дней.