13 июня 2003
ИРАНСКИЕ МАНЕВРЫ РОССИИ
12 июня 2003
ИРАНСКИЕ МАНЕВРЫ РОССИИ Алексей Макаркин
Российско-иранские отношения переживают время выбора. Запад в лице своих наиболее развитых государств наращивает давление на Иран с целью побудить руководство Исламской республики пойти на уступки в ядерном вопросе. Россия - единственный член "восьмерки", активно сотрудничающий в настоящее время с Ираном в области атомной энергетики - была вынуждена присоединиться к заявлению по этому поводу. В противном случае она вступила бы в жесткую конфронтацию не только с англосаксонскими государствами, но и с Францией и Германией, заинтересованными в "умиротворении" США и не имеющими столь значительных интересов в Иране. В то же время иранская политика России носит "маневренный" характер. Западу направляются сигналы о том, что сотрудничество в атомной сфере с Ираном будет прекращено в том случае, если иранцы не согласятся с жестким контролем МАГАТЭ за их ядерной программой. Официальная же позиция остается иной - Россия лишь предлагает Ирану присоединиться к соответствующему протоколу к Договору о нераспространении ядерного оружия, не заявляя при этом о возможности прекращения партнерства в данной области.
Маневры российских властей вполне объяснимы, если учесть несколько факторов. Во-первых, различие в подходах к иранскому вопросу в российских верхах, где нет единой позиции по поводу степени уступок России по отношению к США. Иран является традиционным российским партнером в оборонной сфере, что определяет позицию большинства оборонных ведомств (от Минобороны до Минатома). В то же время в администрации президента настроены куда более сдержанно по отношению к Ирану. Отзвук этой позиции содержится в заявлении депутата Госдумы от ОВР Андрея Кокошина о том, что "превращение военного Ирана в ракетно-ядерную державу было бы абсолютно против интересов безопасности России". По словам Кокошина, Иран уже разработал ракету достаточно большой дальности. В связи с этим международному сообществу необходимо принять меры для того, чтобы приостановить движение Ирана в этом направлении, заключил российский парламентарий. Показательно, что ранее подобные заявления звучали из уст лишь представителей думского либерального меньшинства. В этой ситуации Владимиру Путину приходится искать среднюю линию, учитывающую интересы всех заинтересованных групп.
Во-вторых, слишком существенные уступки по отношению к США грозят испортить отношения с любым иранским руководством, которое может возглавить страну в среднесрочной перспективе - будь то жесткие консерваторы аятоллы Хаменеи, консерваторы-прагматики во главе с бывшим главой государства Хашеми-Рафсанджани, реформаторы, лидером которых является президент Хатами, или же (что пока выглядит фантастично, но иракский прецедент заставляет учитывать и такой сценарий) какие-либо эмигрантские группы: от роялистов до "народных моджахедов", которых американцы до сих пор не исключили из списков террористов. В любом случае, потерянных контрактов не восстановить. Если победят "прозападные" силы, место российских фирм займут их американские и европейские конкуренты. В случае же, если исламский режим выстоит, то его приоритетом станут китайские компании.
В-третьих, речь идет о необходимости учета российского общественного мнения. В течение второй половины 90-х годов Иран входил в число торговых и политических партнеров России, которая всячески защищала позицию иранского руководства в "ядерном" вопросе, настаивая на мирном характере атомной программы Тегерана. Резкая смена точки зрения могла быть негативно воспринята значительной частью россиян, которая расценила бы такой шаг как капитуляцию перед США и, следовательно, поражение российской дипломатии. Получалось, что Россия идет в фарватере внешней политики США, "отказываясь" от очередного своего партнера, долгое время оппонировавшего американцам - до этого были "мирное свержение" Слободана Милошевича и военная акция, уничтожившая режим Саддама Хусейна.
В-четвертых, следует учесть и тот факт, что российско-иранские отношения далеки от идиллии и без учета заявления "восьмерки", с которым согласился Владимир Путин. Основной источник разногласий - Каспий, дно которого никак не могут поделить государства региона. При этом Россия и Иран возглавляют неформальные коалиции, у каждой из которых свое видение каспийской проблемы. На стороне Москвы выступают Казахстан и Азербайджан, а точка зрения Тегерана созвучна позиции Туркмении. Отсюда и дополнительный стимул к тому, чтобы не отождествлять полностью свою позицию с иранской.
Таким образом, иранская проблема для России является узлом противоречий, попытаться разрубить который - значит, ослабить свои позиции по одному из важнейших направлений: или испортить только-только восстанавливающиеся отношения с США, или потерять вполне конкретные выгоды от иранских контрактов, или вызвать раздражение как влиятельных групп в госаппарате, так и общественного мнения. Можно говорить о своеобразном цугцванге, выход из которого в Кремле видят в попытке найти компромиссный вариант.
Еще перед эвианским саммитом Россия впервые публично настаивала на том, чтобы Иран присоединился к протоколу, ставящему его ядерные программы под жесткий контроль МАГАТЭ. Это жест в сторону США, особенно актуальный накануне саммита. Впрочем, еще до прибытия Путина во Францию иранцы успели отвергнуть российскую инициативу. Иранцы, в частности, мотивируют свой отказ тем, что дополнительный протокол 1997 году к Договору о нераспространении ядерного оружия подписали лишь 30 государств, однако международное сообщество сейчас "придирается" именно к Ирану.
Затем следует присоединение России к аналогичной резолюции "восьмерки". Тем самым, российская власть вместе с Францией и Германией делают ставку на использование механизма G8 как средства не только давления на оставшиеся страны "оси зла", но и предотвращения военного решения проблемы по иракскому образцу. В данном случае дипломатическое давление как консенсусная позиция наиболее развитых стран (да к тому же с опорой на авторитет МАГАТЭ) выглядит предпочтительнее односторонних военных действий по иракскому образцу.
Там же в Эвиане Путин, по утверждению британских представителей, обещает прервать ядерное сотрудничество с Ираном в случае отказа исламского режима от подписания протокола. Если учесть сохраняющуюся жесткую позицию иранцев по этому вопросу, это означало бы прямой шантаж в отношении Тегерана. Показательно, что эта утечка не была немедленно дезавуирована российской стороной. Казалось, что возобладает "западнический" вариант российской политики в отношении Ирана - тем более, что первоначально анонимную "учечку" позднее подтвердил лично Тони Блэр в своем выступлении в британском парламенте.
Однако вслед за этим последовал маневр в противоположном, "проиранском" направлении. Официальный представитель МИД Александр Яковенко, повторив тезис о желательности присоединения Ирана к протоколу, в то же время заявил, что Россия будет поставлять ядерное топливо на АЭС в Бушере даже в случае отказа Тегерана от подписания данного документа. Аналогичную позицию занял и российский Минатом, предприятия которого в 90-е годы немало заработали на возведении данной АЭС (что уже тогда привело к росту напряженности в отношениях с США). Министр Александр Румянцев заявил, что поставки урана для АЭС начнутся уже в следующем году. Получается, что Россия, спасая иранские контракты, "подставила" британского премьера и в значительной мере дискредитировала результативность заседаний "восьмерки".
Более того, российский МИД крайне жестко отреагировал на заявление заместителя госсекретаря США Джона Болтона, который "практически обвинил" Россию в поставках технологий оружия массового поражения в Иран. Американский дипломат действительно пообещал "неприятные последствия" для стран, поставляющих материалы для создания ОМУ в Иран, однако Россию при этом не назвал. Таким образом, спустя несколько дней после саммитов в Петербурге и Эвиане разногласия между Россией и США вновь оказались в публичном пространстве.
Впрочем, поставки ядерного топлива для иранской АЭС обусловлены подписанием соглашения между двумя странами о возврате отработанного топлива в Россию - так что формально Путин мог сказать о том, что сотрудничество приостановлено. Однако этот документ уже практически согласован, и должен быть подписан в ближайшее время. Если только российская сторона не затянет эту процедуру - мотивируя свою позицию, например, необходимостью учета экологического фактора (о чем в течение долгого времени говорит партия "Яблоко").
В этой ситуации для России остается возможность маневра. Она может тянуть время в ожидании, что Иран пойдет на уступки под давлением мирового сообщества. Тем самым, для американцев и британцев позиция России будет одним из элементов такого давления (ведь ее представители неоднократно настаивали на подписании пресловутого протокола). А для иранцев российская позиция окажется далеко не самой жесткой, не препятствующей реализации выгодных контрактов. Для общественного мнения внутри страны такая позиция является оптимальной. Другое дело, что если иранцы не пойдут на уступки, и ситуация будет развиваться по конфронтационному сценарию, то России все же придется делать непростой выбор.
Алексей Макаркин - руководитель аналитического департамента Центра политических технологий Информационный сайт политических комментариев "Политком.ru"