Лев теряет силы
Федор Лукьянов Газета.Ru
Еще совсем недавно тот факт, что Россия является естественным и неизбежным лидером на пространствах СНГ, не вызывал никаких сомнений. Но ситуация явно меняется. Мечта о либеральной империи уже почти не актуальна.
Еще недавно казалось, пусть мы уступаем Европе или Северной Америке по состоянию экономики, уровню демократии и социальной стабильности. Но зато среди бывших республик СССР (сбежавшую в ЕС Прибалтику исключаем) равных России по этим показателям, не говоря уж об объеме ресурсов любого рода, нет.
Мысль о том, что Москва обречена стать локомотивом развития в этой части света, не раз озвучивалась в последние годы, воплотившись в конце концов в мечту о "либеральной империи", то есть о российской экспансии во имя процветания и демократии. В общем, как казалось, вопрос заключался только в том, сколь быстро Россия сможет реализовать свои естественные преимущества и превратиться в центр притяжения для бывших союзных республик.
Убаюканные благостной перспективой, мы как-то не придали значения тому, что ситуация изменилась. Прежде всего, преобразилась Россия.
Еще недавно страна действительно выгодно отличалась от того ассортимента "управляемых демократий", который являют миру наши соседи по СНГ. Но сегодня Россия сама способна обогатить эту палитру, предложив собственную модель, которая по-прежнему существенно демократичнее, чем в Белоруссии или Узбекистане, но уже, пожалуй, уступает даже бесконечно далекой от западных образцов Украине.
Во всяком случае, в Киеве полицентричность политики (что не означает демократии, но обеспечивает хотя бы разнонаправленное воздействие на принятие решений) заметно выше, чем в Москве.
Есть, конечно, крепнущее мнение, что, мол, бог с ней, с демократией, главное - экономическое развитие. Вот удвоим ВВП - и никуда от нас не денутся. И западники придут, и бывшие "братья" потянутся, потому что выгодно будет. Это правда, вот только авторитаризм бывает разный.
Стоит вспомнить, что в 70--80-е годы прошлого века военные хунты управляли большинством стран Латинской Америки, но экономическое чудо случилось почему-то только в Чили. Остальные же коллеги генерала Пиночета, как правило, ввергали свои страны - от Аргентины до Сальвадора - в экономическое ничтожество, беспрестанно шарахаясь от неолиберальных шоковых терапий к левому популизму и обратно.
Большой друг Советского Союза вождь сандинистов Даниэль Ортега, при котором в Никарагуа была зафиксирована рекордная инфляция в 34 тысячи процентов, тоже, между прочим, был военным диктатором.
Из всех стран СНГ экономическими успехами, достигнутыми в условиях серьезного ограничения демократии, похвастаться может только Казахстан. У руководства этой страны хватило здравого смысла использовать возможности, предоставляемые авторитарным строем, не только для укрепления личной власти (куда же без этого), но и для проведения реальных преобразований.
Что, кстати, в перспективе выведет Казахстан в настоящие лидеры постсоветского пространства по уровню рыночных реформ и экономического роста (сейчас - 7--8%) . Так что ореол России как "оазиса реформаторов" на территории СНГ тоже грозит померкнуть.
Помимо перемен в самой России изменилась и окружающая реальность. А именно: во всех без исключения странах СНГ Россия перестала быть единственным, а в ряде из них - и главным внешним игроком. И если до недавнего времени считалось, что основным геополитическим конкурентом Москвы на постсоветской сцене является Вашингтон (Центральная Азия, Южный Кавказ, Украина), то сегодня о своих правах на влияние все громче заявляет Европейский союз.
События в Молдавии конца 2003 года можно считать своего рода переломом. Всего того огромного влияния, которое Москва имеет на слабую кишиневскую власть, не хватило, чтобы перевесить европейское "нет" разработанному в Кремле плану приднестровского урегулирования.
Политическое влияние в глобальном мире - тонкая и сложная материя. У Москвы есть, казалось бы, все, чтобы удерживать бывшие советские республики при себе. Это и поставки энергии и энергоносителей, и по-прежнему масштабные экономические связи, и присутствие тяготеющих к России русскоязычных меньшинств, и культурное влияние, наконец, военные базы в шести из 11 стран - партнеров по СНГ.
Зато у западных конкурентов есть другое, как выясняется, не менее важное - убедительный проект, обращенный в будущее, и стройная, привлекательная система ценностей. Насколько она применима к наследникам "великого и могучего" - это уже другой вопрос.
Но главное, что идея совместного "управления демократией" - сомнительная база для восстановления российского влияния. Возможно, на каком-то этапе она найдет отклик у кремлевских "братьев по разуму" - тех, кто "управляет демократиями" на местах. Но эти "управляющие" - народ, как правило, весьма ликвидный. Так что если кто-то предложит им более выгодные условия, то они их охотно примут. А Западу есть что предложить.
Автор - главный редактор журнала "Россия в глобальной политике", специально для "Газета.Ru-Комментарии"
21 ЯНВАРЯ 2004