20 января 2003
SINE IRA ET STUDIO
20 января 2003
SINE IRA ET STUDIO
В ходе заседания Народного совета Туркменистана 30 декабря были продемонстрированы кадры из зала суда, где Борис Шихмурадов рассказал о некоторых деталях организованной им попытки государственного переворота и физического устранения главы государства. Обвиняемый говорил достаточно спокойно, внятно и выглядел абсолютно вменямым человеком. Букет прошлых и нынешних преступлений, совершенных им, перечислил председательствующий в суде, а вот суть явления, приведшего Шихмурадова в конце концов на скамью подсудимых, весьма точно охарактеризовал он сам: «слишком тонкой оказалась грань между политическим оппонированием и откровенным бандитизмом».
Именно так. С оппонентами спорят, бандитов судят. И потому все апелляции к ОБСЕ, международным правозащитным организациям в данном случае неуместны, потому как судят, извините, не Сахарова. Они, апелляции, могли «работать» до 25 ноября. Позже - нет, ибо в тот день Шихмурадовым были пущены в ход не политические аргументы, а автоматы. И нигде в мире вооруженных бандитов (с любыми идейными взглядами) правосудие не поставит на одну доску с политической оппозицией. Личный бэкграунд здесь ни при чем, высокие кресла в прошлом не могут являться индульгенцией от закона и даже гарантией более комфортной тюремной камеры. С муллой Омаром - лидером талибского Афганистана - до 11 сентября противники исламского фундаментализма дискутировали в печати. После уже не дискутировали. После его начали разыскивать спецслужбы разных стран как особо опасного преступника. Говорю не для аналогий - масштабы все же разные, но природа явления схожая - местечковое мессианство, убежденность в собственной вседозволенности и террор как следствие этой убежденности.
Потому придать делу политический характер было бы не только противно духу и букве законодательства, но и безнравственно. Население возмущено не только самим фактом запланированной расправы группировкой Шихмурадова над конституционными структурами страны и людьми, их представляющими, но и тем поразительным, запредельным пренебрежением мнением народа, с каким она обставлялась. «По какому праву?» - этот вопрос сегодня, звучит, пожалуй, чаще всего. По какому праву дюжина отставленных чиновников заявляла о себе как о единственном выразителе мнений и чаяний шестимиллионного народа? По какому праву этому самому народу отводилась, в лучшем случае, роль безмолвного статиста в реализации т.н. «программы переходного периода», о содержании которой остается только гадать? По какому праву, наконец, все, что не вписывалось в рамки бонапартистских устремлений ВИС НДДТ, огульно поносилось и объявлялось чуть ли не преступлением? Вопросы, впрочем, риторические.
В целом же, если называть вещи своими именами, события 25 ноября были классической попыткой номенклатурного путча, густо приправленной семейной солидарностью. Как и всякое явление подобного рода, оно не имело ни мало-мальски значимой социальной базы, ни элементарной теоретической платформы, ни могущей вызвать хотя бы обывательское сочувствие толики нравственного порыва. Потому, наверное, участники и организаторы этого акта куда больше смахивают сегодня на нашкодивших школяров, нежели на злодеев или «борцов с режимом». Невольно вспоминаются члены ГКЧП образца 1991 года и ставшая знаменитой фраза маршала Язова «простите меня, старого дурака». Шихмурадовское «глубоко раскаиваюсь», кажется, из той же оперы. На этом фоне вброшенная «соратниками» в прессу пафосная фальшивка о его добровольной (после месячного раздумия?) сдаче в плен выглядит убогим пиаровским ходом.
Сердар МУРАДОВ.
© TURKMENISTAN.RU, 2002