Сексуальное насилие против детей в Кыргызстане - как с этим бороться?
22.10.08 11:19, Tazar
На вопросы ответили: Алексей Петрушевский, директор Центра реабилитации беспризорных детей мэрии г. Бишкек; Гульнара Шейшекеева, директор Общественного фонда «Центр права»; Алишер Мамасалиев, депутат ЖК КР от народной партии «Ак-Жол», член Комитета по конституционному законодательству, государственному устройству, законности и правам человека ЖК КР
Согласно отчету, представленному Кыргызским комитетом по правам человека в 2006г., в Кыргызстане остро стоит проблема эксплуатации детей. По официальным данным, количество дел, связанных с сексуальным насилием, увеличивалось в три раза каждые 6 месяцев за последние 5 лет. Большая часть из них была совершена в отношении детей. Они подвергаются такому насилию со стороны родственников, сотрудников милиции и неизвестных лиц. Возросло также и количество вывоза девушек за границу, cреди них есть и те, кто не достиг 18 лет.
- Как Вы оцениваете ситуацию в нашей стране с насилием против детей вообще, и в частности, сексуальным насилием?
Алексей Петрушевский: В нашем государстве дети плохо защищены. Во - первых коррупция, во - вторых не работают законы. Законов много, но только толку от них мало. Из-за коррупции очень многие дела не доходят до суда, а если доходят, то редко рассматриваются в интересах ребенка. Очень часто из-за того, что можно потерять работу, все факты скрываются чиновниками, директорами школ. Это называется - рассмотреть на месте. Так многие семьи, ведущие аморальный образ жизни, редко посещают специалисты. И такие факты вообще не выявляются, а если выявляются то очень редко. У нас был факт, когда мама продала свою 13- летнюю дочь мужчинам на ночь за 100 сом. Но ребенок считал, что это было нормально. Потому что надо кормить свою семью. И таких фактов очень много.
Гульнара Шейшекеева: Проблемы существуют, но, по-моему, никто не проводил исследования или не анализировал статистику. Мне известно, что в рамках одного проекта ЮНИСЕФ ведется анализ ситуации по насилию в отношении детей, но результаты его еще не обнародованы. Что-то делается для отчетов в ООН, какие - то точечные исследования, но в целом по проблеме нет информации.
Алишер Мамасалиев: Есть тенденция увеличения роста преступлений против половой неприкосновенности граждан, не достигших 14-16 лет. Хотя бы один раз в неделю в сводках мы видим, что так или иначе было совершено такого рода преступление.
- Знаете ли Вы, какова официальная статистика по этому поводу?
Алексей Петрушевский: Полной статистики нет, потому что этим толком никто не занимается. Да и такие факты выявляются очень редко, потому что «жертва насилия» старается многие факторы скрывать. Многие дети очень часто думают, что это так и должно быть и очень редко делятся со взрослыми, в частности с чужими.
Гульнара Шейшекеева: Хороший поднят вопрос, так как официально в правоохранительных и судебных органах только месяц назад ввели строку отчетности о тех преступлениях, по которым потерпевшие, подвергшиеся насилию - несовершеннолетние. Если будет официальная статистика, то можно уже проводить анализ и делать выводы официальные. Поскольку очень много об этом говорят, но все на уровне отдельных случаев и частных исследований.
Алишер Мамасалиев: Статистика показывает, что есть рост, хотя и небольшой. Надо признать, что, исходя из нашей ментальности, такого рода преступления являются латентными, т.е. скрытыми. Они не фиксируются в справках, не фиксируются в анализе МВД. И, как правило, жертвы такого рода преступлений или их родители, чтобы дальше морально не усугублять шок, стараются умалчивать об этих деяниях. Ведь часто происходит насилие в собственной семье. Как правило, в неблагополучных семьях. И замешаны в этом бывают, например, близкие родственники или же отчим - новый человек, появившийся в семье. И если подобное происходит, как правило, оно не афишируется. И от этого страдают дети. Шок остается на всю оставшуюся жизнь. Ведь, надо признать, что пока нет реальных механизмов реабилитации такого рода проблем.
- Почему, на Ваш взгляд, существуют сексуальные преступления против несовершеннолетних детей? Почему насилие не прекращается?
Алексей Петрушевский: Это связано с тем, что в обществе идет сильное снижение самооценки. И очень часто распадаются семьи. Детей воспитывают матери - одиночки. Очень часто, когда женщины зарабатывают гораздо больше мужчин, они тем самым ломают психологическое состояние мужчин. Мужчина же начинает себя чувствовать слабее. И свое недовольство таким положением он выражает на детях. Так как на жене он не может из-за «психологического состояния стаи». И здесь оказывается самым незащищенным ребенок, независимо, мальчик или девочка. Ребенок не раскрывает своё душевное состояние, замалчивает поведение насильника. И тем самым развязывает руки насильнику, порождая его безнаказанность.
Гульнара Шейшекеева: На мой взгляд - это вопрос социально-экономический. Почему:
- нет системы защиты прав детей на государственном уровне. Обращаю внимание, что принят Кодекс о детях, который предусматривает создание государственной системы по детям, которая включает в себя структуры на всех уровнях власти, включительно работа с семьей и детьми непосредственно. Главный стержень этого документа - все, что делается в отношении ребенка - только исходя из его интересов (Конвенция о правах ребенка - Кыргызстан является участником, подготовлено несколько отчетных докладов в ООН говорит о том, что все должно происходить исходя из наилучших интересов ребенка). Это значит, если ребенок попадает в тяжелую жизненную ситуацию (в данном случае - насилие), должен сразу срабатывать целый государственный механизм по оказанию ему помощи и поддержки. На практике мы знаем, ребенок остается один на один со своей проблемой. В случае, если есть родственники - то кто-то может ему помочь, но зачастую эта помощь заключается только во включении машины правосудия, то есть наказать насильника. Но никто не задумывается, что ребенку в это время нужна психологическая поддержка и много других моментов (перемена места жительства может быть необходима, анализ ситуации, почему это произошло именно с ним - может проблема воспитания, образа жизни, ситуация в семье, проблемы с родителями, негде жить и т.д). Каждый, кто столкнулся с такой проблемой, должен знать куда можно обратиться, какую помощь где получить, кто может ему помочь. На практике мало кто верит милиции, суду, многие такие случаи остаются без огласки, а тихо переживаются ребенком. Завтра он станет взрослым и может, будет тоже кого-то насиловать, потому что понял безнаказанность и в силу своего случая будет думать, что это нормально.
Нужно поделить, какое это насилие - физическое или психологическое. Нужно поделить детей - потерпевших от насилия на благополучных (родители, семья) и неблагополучных (которые вынуждены сами себя защищать, им негде жить, не учатся, не имеют родителей, родственников - уличные дети).
По Кодексу о детях - это пока только де-юре, но на практике механизм защиты ребенка еще не работает. Если произошло насилие, ребенок или родители (представители) должны обратиться в социальную службу или Отдел поддержки семьи и детей (ОПСД) на местном уровне, где он живет. Это параллельно с заявлением в РОВД. ОПСД сразу вступает в дело и готовит оценку ситуации и план защиты ребенка (оказания ему помощи). Нужно обязательное их участие во всех процессуальных действиях, чтобы его права не были нарушены (обеспечение неформального подхода), приглашение психолога, педагога, медицинская помощь при необходимости, решение его социальных проблем (место жительства, работа с семьей) и т.д. Например, девочку изнасиловали - она боится это даже вслух говорить, а следователь должен получить все детально, поэтому есть специфика работы с детьми-потерпевшими, так как они испытали насилие, а в силу возраста не всегда могут об этом говорить, тем более принимать решение и обсуждать это с людьми в погонах. На практике часто сотрудники милиции не совсем корректно ведут следственные действия.
Мой случай из практики - девочка пришла на консультацию с мамой (которая проходит периодически лечение в психбольнице). У нее был плод ребенка, который уже разлагался. Они объяснили, что ее с 12 лет насиловал дядя, наступила беременность, случился выкидыш, девочка забрала плод и убежала. Ни мать, ни девочка не знают куда обратиться, так как дядя занимает пост в милиции (дело было в одном из регионов Кыргызстана), запугал девочку и ее мать, они у него жили. Девочка с матерью тайком приехали в Бишкек, стали искать помощи у знакомых, в состоянии страха пришли в ЮНИСЕФ, затем ко мне. При этом нет денег, нет документов, жилья. У нас может сработать только механизм правосудия, то есть заявление в РОВД, экспертиза и т.д. Но чтобы это все выдержать до конца и насильника наказать, нужно девочке и матери где-то жить, что-то есть, получить медицинскую помощь после выкидыша, психологическую (она не понимала, что у нее там выпало из животика и почему) помочь жить дальше. А это уже социальные вопросы, ни адвокат, ни милиция, ни суд не смогут их решить. Чем закончилась история с девочкой - ничем, потому что упущено время для экспертизы, проводить следственные действия нужно в другом городе, там нужно искать адвоката, а там им негде жить, нет средств к существованию, боязнь угроз со стороны дяди (может убить и т.д.). Мы смогли только помочь девочке устроиться на работу, оказали разовую психологическую помощь. Она осталась жить в Бишкеке, хотела стать юристом после этого случая и защищать всех. Сможет ли она без помощи и поддержки:
- Какие меры, на Ваш взгляд, необходимы, чтобы существенно снизить количество таких преступлений?
Алексей Петрушевский: Надо поднимать статус семьи. Потому что семья является ячейкой государства. В школе детей надо психологически готовить к тому, что в жизни может быть все. Как говорится, надо «снять розовые очки». Родители должны понять, что от ребенка нужно требовать то, на что он способен. А не то, чего хотят они сами - взрослые. И когда ребенок не оправдывает доверия своих родителей, то происходит его очень большая психологическая ломка и отрицательная энергия постепенно будет накапливаться в душе этого ребенка. В итоге все это выплескивается в старшем возрасте, порождая моменты всех видов насилия.
Гульнара Шейшекеева: Хороший принят Кодекс о детях, сейчас разработаны поправки относительно ювенальной юстиции. Нужно, чтобы механизм Кодекса заработал - ОПСД должны быть созданы на всех районных уровнях, должен быть единый государственный орган по детям, семье на уровне правительства. Создан Департамент по защите детей при Агентстве по физкультуре и спорту, но у них совсем небольшие возможности. Более 50 % населения КР - дети, это наше завтра, завтра некого будет забирать в армию, нет профессионалов, почти все мои клиенты не умеют читать, писать, так как вынуждены зарабатывать на хлеб. Родители не отдают их в школу, невыгодно, нет одежды, книг. Было бы замечательно на очень высоком уровне начать продвигать вопросы детей, поскольку они касаются полномочий, как исполнительной власти, так и судебной, законодательной. Нужен механизм их координации и взаимодействия. Вроде бы есть структуры, все выполняют свою работу, но проблема детей не решается пока. Нужно поменять отношение к их проблемам: рассматривать не с точки зрения функций (каждый выносит свое решение, в срок, отчитывается), а с точки зрения интересов ребенка (что в первую очередь нужно ребенку). Нужно усилить информационную кампанию, обучить по новым стандартам и законодательству всех, кто участвует в решении вопросов детей. Каждый в нашей стране должен знать, куда он может обратиться за помощью и действительно ее получить.
Алишер Мамасалиев: В западной Европе и США такие преступления караются очень жестко. Там сейчас даже появилась новая практика - это подобие кастрации педофилов, которые имели рецидив. Они проходят какие-то медицинские процедуры, в результате которых у них теряется вообще способность к такого рода действиям. Т.е. на Западе такие преступления очень жестко пресекаются. У нас Уголовный Кодекс (УК) построен на базе УК советских времен. И в 132 статье (половые сношения и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим 16-летнего возраста) и в 133 статье (развратные действия) предусматриваются такие наказания, как штраф, мера задержания, не связанная с арестом. И только если это деяние повлекло за собой тяжкие последствия, то лишение свободы сроком до 3 лет. Мною же были инициированы некоторые поправки в существующий Уголовный Кодекс, чтобы ужесточить ответственность за такого рода преступления. На сегодняшний день наказание предполагает лишение свободы сроком до 3 лет. Я считаю, что это не соответствует нынешним реалиям и предложил сделать до 6 лет. На последнем заседании комитета по обороне, безопасности члены комитета поддержали саму идею и концепцию данных изменений в закон, их целесообразность. Но попросили доработать статьи. Они предлагают вместо 6 -сделать 5 лет. Потому что сроки ареста связаны с условиями содержания. Мы решили, что в начале октября мы внесем приемлемый вариант и для комитета и для нас. И его вынесут на пленарное заседание ЖК. И последняя процедура - должен подписать президент. Это займет приблизительно 60 дней.
- В ЖК КР соответствующий комитет инициировал изменения в Уголовный Кодекс, которые ужесточают наказание за сексуальное насилие по отношению к детям. Это будет действенно, как Вы думаете?
Алексей Петрушевский: Это будет действенно. Но с другой стороны, в зоне с такими людьми не церемонятся. К ним относятся очень жестоко. Так что таким образом человека не вылечат, не перевоспитают, а наоборот, сделают ещё страшнее. А он выйдет когда-нибудь оттуда с ещё большими психологическими проблемами. Но наказывать надо. Хотя лучше заниматься профилактикой.
Гульнара Шейшекеева: На мой взгляд - это тоже нужно, но это неэффективно, нужно лучше уделить внимание вопросам профилактики и предупреждения. Почему нужно тратить государственные средства на содержание насильников, тем более все знают, что это не совсем эффективно? Насколько с ними ведется работа по их перевоспитанию в местах лишения свободы? Лучше эти деньги потратить на создание системы защиты детей в соответствии с Кодексом о детях, когда каждый ребенок будет знать, куда обратиться за помощью. Насильники будут бояться ответственности. Трудно помогать детям, потерпевшим от насилия, особенно в случае их социального неблагополучия.
Алишер Мамасалиев: Я не могу гарантировать, что это даст сиюминутный быстрый эффект. Но я думаю, что это обозначит проблему, покажет ее актуальность. Может быть, даст резонанс для обсуждения в обществе. Я думаю, что в какой - то момент может дать толчок для того, чтобы наши силовые структуры, а также органы, которые занимаются воспитанием подростков, уделят больше внимания на эту проблему.
22.10.2008, Интернет-издание Tazar