25 марта 2005
КРЕМЛЬ В ОРАНЖЕВОМ ОКРУЖЕНИИ
25 марта 2005
КРЕМЛЬ В ОРАНЖЕВОМ ОКРУЖЕНИИ
Информационный сайт политических комментариев "Политком.ru"
Во вторник президент Путин своим указом назначил известного политтехнолога Модеста Колерова руководителем недавно созданного управления при президенте РФ по межрегиональным и культурным связям с зарубежными странами. "Значительное поле деятельности нового управления находится в независимых государствах, образовавшихся на территории бывшего СССР" - говорится на президентском сайте. Сам Колеров в интервью "Коммерсанту" сказал, что его "позиция по поводу геополитических интересов России остается неизменной уже много лет - Россия должна отстаивать свои интересы на постсоветском пространстве". О задачах нового управления и целях, которые стоят перед российской властью в связи со стремительно меняющейся ситуацией на карте СНГ с "Политком.Ру" беседует руководитель политологического департамента Центра политических технологий, преподаватель факультета прикладной политологии Государственного Университета - Высшая школа экономики Алексей Зудин.
- Как вы оцениваете это назначение и какова, на ваш взгляд, роль нового управления, не станет ли оно еще одной бюрократической структурой?
- Назначение Модеста Колерова - продолжение практики прихода интеллектуалов во властные структуры. Здесь важно то, что это приход не в экономический блок, а в политический, что является менее распространенной практикой. Колеров - достаточно известная фигура. Он не чиновник, а человек, который имеет и политическое лицо, и общественную известность, пришедшую к нему как к яркому публицисту. За то время, когда он был руководителем "Регнум.Ру", произошло несколько событий, которые обратили на себя внимание. В конце прошлого - начале этого года "Регнумом" были проведены два крупномасштабных социологических исследования электората либеральных партий. Много говорилось о том, что это не социология в чистом виде, а только социологическая составляющая большого проекта, направленного на создание новой либеральной партии. Отчет об этом исследовании был выложен для публичного ознакомления на сайте "Регнума".
Кроме того, можно отметить, что "Регнум" занял достаточно жесткую позицию в плане освещения тех событий, которые происходили в Прибалтике.
Это назначение можно рассматривать в русле перестройки ресурсов для того, чтобы выстраиваться отношения с изменившимся ближним зарубежьем.
Ранее уже сообщалось, что одна из задач нового управления - наведение контактов с русскими в бывших союзных республиках. Мне представляется, что сейчас российские власти будут освещать эту проблему в правозащитном ключе, с точки зрения нарушения прав человека. И при грамотном использовании это неплохой рычаг давления, потому что эти страны либо уже вошли, либо только собираются вступать в Евросоюз, где по этому поводу существуют очень четкие правила.
И, на мой взгляд, то, что на эту должность пришел не чиновник, а политтехнолог и, что немаловажно, общественная фигура, знак того, что управление будет активно работать. А учитывая предыдущее места работы Колерова, можно предположить, что будут широко использованы медийные возможности, в том числе интернет.
- После сообщения об этом назначении некоторые издания написали о том, что главная задача нового ведомства - предотвращение бархатных революций, вспыхивающих одна за другой в странах СНГ. Как вы оцениваете происходящие в соседних странах перемены и политику России в этой связи?
-Прежде всего я бы не стал сомневаться в том, что эти революции связаны между собой в единую цепь. Налицо использование одних и тех же технологий, налицо заимствования символики и налицо американские усилия на этой почве. Америка и Европа принимают активное участие в цикле ротации власти в нашем ближнем зарубежье. Естественно, с точки зрения Европы - это ее ближнее зарубежье. Но точно так же эти страны - пограничные между Россией и Западом.
Поэтому неудивительно, что Россия принимает и хочет принимать участие в происходящих там процессах. Но российское участие трактуется как "вмешательство во внутренние дела", а западное, во-первых, микшируется, а во-вторых, подается как помощь в процессе демократизации.
Но дело в том, что процесс демократизации должен происходить на основе неких внутренних факторов: уровня развития страны, зрелости, готовности общественных сил. Стали забывать, что демократия - это, прежде всего, внутренне дело и самостоятельное решение народа независимого государства. А попытки построить демократию извне, насильственным образом, приводят к таким комическим вариантам, как строительство демократии в Афганистане, или трагическим - как попытка создать его в Ираке.
События на Украине можно интерпретировать по-разному. С одной стороны, это был крах старого коррумпированного режима, за которым последует создание прочных демократических институтов, а с другой стороны, можно сказать, что мы наблюдали приход к власти новых кланов и олигархических группировок. И с учетом уровня развития этой страны скорее можно согласиться со вторым.
Мы видим, как естественное недовольство граждан на постсоветском пространстве неэффективными режимами превращается в инструмент для ослабления этих стран под флагом демократизации.
Сами народы уже не очень спрашивают, чего они хотят. Ставка делается на то обстоятельство, что после краха коммунизма режимы в этих странах отличаются двумя чертами: крайняя неустойчивость государственных систем и их клановый и коррумпированный характер. Сочетание этих черт означает, что уровень недовольства общества правящими группами может быть очень высок на протяжении длительного времени. Интерпретация ситуации в этих странах через парадигму ускоренной демократизации приводит к тому, что государственные системы становятся еще более нестабильными и могут даже распадаться.
На грани распада была и Украина. И эта история еще далеко не закончена. Если на Украине в обозримом будущем удастся создать сильное государственное образование с устойчивыми демократическими институтами, то экспортеры демократии правы, но есть основания предполагать, что кроме ротации власти и ослабления государственности это ни к чему более не приведет. Ведь демократия только тогда становится полноценной и сильной, когда демократические институты опираются на развитое гражданское общество, которого нет пока и в России, откуда же ему взяться в Украине и тем более в Киргизии:
Сама по себе ротация власти - явление положительное, но если мы учтем тот политический контекст, в котором она происходит, то придем к выводу, что в долгосрочном плане ротация оранжевых революций мало чем отличается от той ротации, которую называют управляемой.
То есть при активном внешнем участии приходят не к демократии, а к распаду старых неэффективных государств. Политика неизбежно становится тоталитарной и клановой, а нестабильность будет сохраняться длительное время. В итоге в результате поощрения политической активности в слабых и нестабильных системах мы получаем зону нестабильности, сопоставимую с Югославией.
В таком случае неизбежен вопрос: в какой степени "экспорт демократии" созидателен и в какой степени он является сокрушительным оружием, которое используется группой развитых стран для того, чтобы ослабить геополитические позиции России и усилить свое влияние в этом регионе? Конечно, стремление усилить свое влияние естественно, но тогда не нужно выдавать это за взлет демократического процесса, для которого в этих странах просто нет предпосылок.
Когда Восточная Европа проходила процесс демократизации, то факторы внешнего влияния играли огромную роль: один был связан с влиянием СССР, вступившего в эпоху перестройки, а второй фактор - притяжение Западной Европы. Но уровень развития стран восточной Европы несопоставим с уровнем стран постсоветских, с Грузией, Молдавией, и даже с Украиной.
Там эти внутренние предпосылки были гораздо сильнее. Но даже сейчас, по мнению большинства исследователей, демократия восточной Европы имеет свои особенности, первое из которых - крайне слабое гражданское общество.
Тем не менее, движение стран восточной Европы к демократии было безальтернативным, тогда как в тех регионах мира, где демократизация исторически запаздывала, она начинает превращаться в нечто другое при попытках искусственно торопить эти процессы.
Я бы не стал определять функции нового управления как противостояние оранжевым революциям. Вряд ли это вообще возможно силами такого учреждения.
Дело в том, что в России не было внятной политики по отношению к ближнему зарубежью. Были только межгосударственные отношения, в которых не было политической составляющей, помимо властных контактов не было ничего.
И я расцениваю создание этой комиссии как шаг на пути придания отношениям со странами-соседями необходимой политической составляющей. Это независимые страны, и там в любом случае будет происходить ротация власти. Нам нужно быть готовыми к диалогу с новыми властями. Для этого нужно поддерживать контакты и налаживать широкие связи, а не только взаимоотношения по линии министерств и ведомств и еще хозяйствующих субъектов.
- Последнее время стал болезненным вопрос взаимоотношений России со странами - бывшими советскими республиками. Обвинения в "имперских амбициях" звучали с одинаковой частотой из уст и ближайших, и отдаленных соседей. Должна ли Россия сделать выводы из серии неудач на внешнеполитическом поле и отказаться от претензий на роль единственного центра притяжения в СНГ?
У России, безусловно, есть имперский синдром, поскольку она долго и была империей. Но есть и безудержная на нем спекуляция, игра на чувстве вины либерально настроенной части российского общества.
Речь идет об эффекте большой страны, которая еще недавно была сверхдержавой и вокруг которой естественным образом остается поле притяжения, независимо от ее амбиций. У США тоже есть такая зона притяжения, и они очень ревниво относятся к нашим контактам с Кубой и Венесуэлой.
Отказ от имперских устремлений не должен означать отказ от роли на естественное лидерство на постсоветском пространстве. Геополитические конкуренты постоянно эксплуатируют этот образ, но за этими разговорами кроется недовольство тем, что Россия стремится быть доминантной в этом регионе, и обвинения в "имперских замашках" вызвано стремлением ослабить это лидерство. Все это проявления естественного политического соперничества.
То, что эти разговоры возникают в странах СНГ, тоже объяснимо. Если бы Россия преуспела в демократическом росте и экономическом развитии, то и разговоры об имперских амбициях не имели бы смысла. Но быстро это невозможно. А обвинения исходят от тех сил, которые недавно утвердились у власти, причем утвердились, используя антироссийские настроения. Инерция распада Советского Союза будет сохраняться еще очень долго. И она будет питать антироссийские настроения. Мы должны быть к этому готовы. И понимание этого должно помочь России, несмотря на упреки, развивать отношения с соседями на новом уровне. О котором мы уже говорили выше.
В рамках запроса на эти "новые отношения" и возникло это управление.
24.03.05