"Много-векторность" в нефтегазовой сфере кажется достигнутой после решения о продаже "ПетроКазахстан" китайцам
Дмитрий КАРПОВ, Kazakh weekly newspaper PANORAMA
Очевидно, одобренная советами директоров канадской "ПетроКазахстан" и CNPC компаний сделка о приобретении канадской компании за $4,18 млрд с рыночной премией более чем в 20% к тому, как акции котировались на биржах в середине августа, означает "хеппи энд" для обеих вовлеченных в сделку сторон.
Канадская компания, испытавшая весьма сильное давление в течение нескольких последних месяцев, похоже, избежала самого худшего результата, который мог бы для нее заключаться в продаже своих активов определенному покупателю ниже рыночной стоимости, китайская сторона, очевидно, убедилась в серьезности неформальных договоренностей о заполнении нефтяной трубы "Атасу - Алашанькоу". Планы, связанные с нефтепроводом, все в большей степени обретают плоть, хотя для планового заполнения трубы на первом этапе, возможно, понадобится российская нефть. Казахстанским властям крайне трудно было бы заблокировать сделку, испытывай они такое желание, учитывая как глобальное стратегическое партнерство двух стран в рамках ШОС, так и то, что китайский нефтяной рынок остается одним из самых быстрорастущих и привлекательных для соседних нефтедобывающих стран. Если оценивать ситацию в ее развитии, не будет большой натяжкой предположить, что все неприятности "ПетроКазахстан" представляли собой давление с тем, чтобы подобный сценарий осуществился. Очевидно, административный ресурс оказался недостаточным, чтобы в свое время китайская компания получила долю BG в Кашаганском проекте, но полученная компенсация выглядит вполне удовлетворительно и более "функционально" с точки зрения будущего нефтепровода. Инвестиционный климат в отрасли после применения различных "спецсредств", включая претензии финансовой полиции, ужесточение экологических требований, митинги недовольных жителей и вдруг ставший переживать серьезную эскалацию внутренний конфликт в одном из СП с "Лукойлом", выглядит, конечно, сильно испорченным, но до применения самых сильнодействующих средств, как в случае с российским ЮКОСом, дело не дошло, может быть, потому, что сходство было лишь половинчатым (и там, и там фигурировала "китайская труба", но на Кумколе не было внутренней политики).
Одним из условий, выдвинутых канадской стороной и, судя по всему, принятых китайской компанией, является предложение акционерам в качестве альтернативы денежной компенсации, участие в активах новой компании (пожалуйста, предыдущий номер Панорамы), которая могла бы участвовать в нефтегазовых проектах в других центральноазиатских странах, что позволяет говорить и о удовлетворении в дальнейшем "охотничьих" инстинктов акционеров. Если представить себе акционером еще "Харрикейн Хайдрокарбонз", который финансировал покупку за $100 млн "Южнефтегаза" и пережил в качестве акционера все последущие страсти (падение цен на нефть, жесткие противоречия с Шымкентским НПЗ, который хотел поглотить компанию, но в результате был поглощен сам, бунты мятежных казахстанских менеджеров, разногласия с профсоюзами, конфликты среди акционеров, намерения скупить акции в пользу "Казахойла") и кампанию давления последних месяцев (венцом которой было заявление министра энергетики о том, что сделки продажи компании могут быть заблокированы правительством на основании того, что недра являются государственной собственностью), то он получил, конечно, сказочный рост своих акций менее чем за десятилетие и можно говорить о сверхприбылях даже без учета выплаченных дивидендов.
Очевидно, что повторение таких вложений в Казахстан, однако, выглядит невозможным, поскольку в стране избыток собственных денег, а инвестиционная среда становится даже несколько хуже.
Китайская компания, видимо, будет гораздо менее уязвимой к подобному давлению, учитывая, что в ее руках, очевидно, будут долгосрочные контракты на все излишки нефти, помимо той, что должна будет оставаться на Шымкентском нефтеперерабатывающем заводе. Вместе с плюсами, связанными с заполнением трубы, смена караула на Кумколе может иметь и определенные минусы, поскольку, имея канадских нефтедобытчиков и китайских нефтепроводчиков, государство, возможно, могло бы успешнее балансировать разные интересы, теперь же в спорных случаях (например, при периодически возникающей необходимости воздействовать на монополистов на внутреннем рынке нефтепродуктов) придется напрямую конфликтовать с китайской компанией. Не факт, что китайцы захотят оставить в своих руках нефтеперерабатывающий завод, который выглядит постоянным "яблоком раздора", и, может быть, они готовы будут подумать о его передаче какой-либо управляющей структуре при условии сохранения необходимых объемов поставок нефти.
"Многовекторность" в казахстанской нефтегазовой сфере, однако, кажется достигнутой, поскольку объединенная добыча CNPC в "АктюбеМунайгазе" и на Кумколе будет сопоставима по масштабам с ТШО. Еще одна возможная альтернатива в виде возможного выдавливания канадской компании в пользу "КазМунайГаза" и участие в трубопроводном проекте с помощью собственной нефти выглядела бы еще более уязвимо с точки зрения ущерба инвестиционному климату. Кроме того, "КазМунайГазу", вероятно, сложно было бы найти свыше $4 млрд на выкуп компании, и это означало бы крупные заимствования, которые, возможно, все же необходимо и так будет делать, учитывая поставленные задачи, связанные с участием в будущих шельфовых проектах.