8 сентября 2007
Мажилис потерял лицо (Казахстан)
8 сентября 2007
Мажилис потерял лицо
7 сентября 2007г. ? 34 (762), Деловая Неделя, Казахстан
по собственному желанию
Завершился процесс обезличивания нижней палаты казахстанского парламента. Поправки в Конституцию ликвидировали институт одномандатников, известных или, по крайней мере, узнаваемых в своих регионах. Выборы оставили в мажилисе только одну фракцию, а теперь выясняется, что она еще и очень стеснительная и не хочет, чтобы народ знал своих пусть и не героев, зато в лицо. В среду стало известно, что фото- и видеосъемка в здании мажилиса запрещена (кроме фойе), узнали это журналисты не из специального сообщения, не по телефону или из письма, а самым верным способом - испытав на себе: операторов и фотокоров просто не пустили в мажилис. Нонсенс, скажете вы, уважаемый читатель. Очередная победа народовластия - заверят вас сверху.
Нас не просто поразили, а восхитили эти слова. «Это было мнение депутатов. И, как меня информировали, говорят, что этот вопрос поднимался неоднократно... Поэтому это принятое решение депутатов. Я не говорю, что я согласен или не согласен с этой позицией, но я уважаю решение своих коллег», - сказал по поводу запрета новый спикер и бывший вице-премьер Аслан Мусин.
Так согласен или не согласен? Заметьте, это не диалог в пивной, где все друг друга уважают. Это на открытии первой сессии нового однопартийного парламента, куда журналисты все-таки пришли, чтобы получше осветить работу партийцев и ассамблейцев.
И даже если это решили другие люди (часть которых, как известно, есть и в новом составе нижней палаты), коим, надо полагать, камеры могли мешать править за пару дней Основной Закон страны, то нынешние депутаты вполне могли бы изменить их решение.
И никто бы не подумал, что это неуважение. Вот Конституцию в 1995 году на референдуме всем народом принимали, а когда ее в июне этого года за пару дней переправили, никто же не сказал, что депутаты проявили неуважение ко всем казахстанцам. Нет, мы, конечно, не поняли, когда это народные избранники успели посовещаться со своими избирателями на счет поправок, но об уважении вопрос не стоял.
Поэтому, наверное, и показательно, что мажилис начал свою работу с того, что запретил фото и видеосъемки в зале заседаний. Вспомните, как в начале перестройки телевидение транслировало в прямом эфире разборки в Верховном Совете СССР. Называли это гласностью, хотя то был явный плагиат: термин придумал один из русских царей, отнюдь не демократ. Так вот, гласность в Советском Союзе ознаменовалась, прежде всего, тем, что лихие операторы снимали, в основном, спящих во время прений депутатов. Потом это поднадоело, стали снимать драки, особенно смакуя сценки, когда женщин хватают за волосы. Отметим справедливости ради, что в нашем мажилисе даже прежних созывов такого позора не было.
Хорошего понемножку, спящие избранники и бои без правил в зале заседаний публике поднадоели. Операторы и фотографы перешли на прения. Но что тут снимешь? Вот один стоит на трибуне, речь толкает, вот другой; одна говорящая голова, другая. Скучно, девушки.
Очевидно, это поняли депутаты однопартийного парламента. Нет, ну нет интриги. А посему порешили: съемки запретить. Нет, нет, демократические нормы соблюдены. Журналисты, а с ними и общество, имеют право видеть, как происходит законотворческий процесс. Через мониторы. Для особо непонятливых дано разъяснение:
«Операторы могут писать интервью и делать съемки только в фойе дома мажилиса. Записать выступления депутатов во время заседания можно при помощи видеомагнитофонов, установленных в конференц-зале... На сегодняшний день в конференц-зале установлено два магнитофона формата DVCPRO и четыре - формата DVCАM. К сожалению, этого недостаточно для того, чтобы обеспечить потребности всех телеканалов. До приобретения дополнительной техники просим всех, кто имеет возможность, прийти со своим магнитофоном».
Классно, правда? Как в анекдоте про приговоренного к повешению: веревку с собой приносить, или местком выделит.
Хотя повода для смеха, собственно, нет. Разве что улыбнуться: так красиво не начинал еще ни один наш парламент. Теперь вопрос: а кто парламентарии без журналистов? Кто озвучивает их гениальные и сверхгениальные мысли? Кто делает известными их лица?
Не хотите нас пускать в свой цех? Ну что ж, воля ваша, вы ведь законодатели. Не хотите, чтобы люди видели ваши лица? Будем снимать сзади. Принципиально - даже на улице.
Не хотите, как говорил ваш несостоявшийся коллега и министр ненужного ведомства, «дешевой популярности»? Ну, мы вполне можем о вас вообще ничего не писать, про весь парламент в целом, где теперь по закону надо голосовать не по убеждениям, а по решению политсовета, и про каждого отдельного депутата в частности. А хотите, мы можем не упоминать ваши фамилии при цитировании? «Разбудите меня, когда надо будет голосовать», - сказал депутат Х своему коллеге Ж», - так нравится?
А если серьезно, то любой политик, в отличие, скажем, от вора в законе, даже деньги специально готов платить, чтобы его чаще показывали по телевизору, цитировали в газетах. Это пиар называется. Ну, а если это вам не надо, или мы вам, как сказал на днях ваш коллега, «мешаем», может вы там вообще не политикой с экономикой занимаетесь, а, скажем... Но лучше не будем. Время покажет, уважаемые господа депутаты, зачем вам понадобился этот запрет.