ШАНХАЙСКИЙ ГАМБИТ
Вартан ТОГАНЯН, Журнал ЕВРАЗИЯ
Недавнее совещание глав государств стран-членов Шанхайской организации (ШОС) сотрудничества в Астане впервые за все последние годы обозначило, точнее, подтвердило формирование евроазиатского экономико-политического, а в перспективе, возможно, и военного блока.
Не только события в Андижане, но и резкая эскалация военно-политического присутствия США и Великобритании в Восточном Средиземноморье и на Среднем Востоке в сочетании с возможной войной с Ираном оцениваются в странах-членах ШОС примерно одинаково. А также в Индии, Пакистане, Иране и Монголии, которые отныне ассоциированы с этим блоком и в ближайшие годы вступят в ШОС. Отметим здесь два важных фактора.
Во-первых, ассоциация Ирана с ШОС в нынешних геополитических условиях означает неприятие Россией, Китаем и государствами Средней Азии распространения на Иран «нового неоглобализма». Причем такую позицию разделяют ассоциированные с ШОС Индия и Пакистан.
Во-вторых, впервые за всю свою историю Индия и Пакистан оценивают внешние угрозы своей безопасности намного важнее, чем взаимные противоречия по приграничной территории Джамму-Кашмир. Заметим, со времени раздела Британской Индии на Пакистан и Индию они вроде бы исключали индийско-пакистанское партнерство. Такова, напомним, была «география» раздела Лондоном этой колонии, чтобы Дели и Исламабад бессрочно враждовали друг с другом. Индия с Пакистаном, Россией, Китаем и странами Средней Азии, можно сказать, коллективно «спросили» США о сроках вывода их войск из региона.
В сущности, результаты саммита ШОС в Астане конкретизируют недавнюю инициативу Нурсултана Назарбаева о целесообразности формирования евразийского союза с участием всех прикаспийских государств. Не только географический, но и экономический потенциал Казахстана, выверенность и перспективность политики его руководства снискали Астане роль одной из наиболее влиятельных столиц ШОС. Фактический отказ Казахстана «вмонтировать» свою нефть только в нефтепровод Баку-Тбилиси-Эрзурум-Джейхан и диверсификация маршрутов в Китай и в Россию усилили позиции этой страны не только в ШОС, но и во всей Евразии. Некоторые иностранные политологи полагают, что решения ШОС в Астане, а до этого - российско-узбекистанские договоренности, по сути - общерегиональный ответ весьма влиятельных и экономически мощных государств Евразии на политику провоцирования «цветных революций» и усиления военного присутствия США, Великобритании и Турции в Грузии и Азербайджане.
Впрочем, своего рода базой для формирования общерегионального блока стали именно двусторонние партнерские отношения и интересы стран-участниц. Так, Узбекистан, хлопнув дверью в ГУУАМ, активизировал сотрудничество с Казахстаном, Туркменией, Россией, Китаем, Ираном. Туркмения подтвердила свой отказ от размещения натовских «антитеррористических» баз на своей территории и от включения туркменской нефти в трубопровод Баку-Тбилиси-Эрзурум-Джейхан, развивает сотрудничество в энергетике и других отраслях с Россией, Ираном, Китаем. Важно и то, что упомянутая инициатива Назарбаева вполне сочетается с давним предложением Туркменбаши о нейтрализации Каспийского бассейна и создании экономического союза прикаспийских государств. Схожие предложения давно выдвигает Иран и Узбекистан, в результате совмещаются и общерегиональные инициативы, и их реализация, двух- и многосторонняя.
Что в перспективе? Аналитики высказывают такой вариант: все участники ШОС могут заключить пакт коллективной безопасности, наподобие Хельсинкского акта 1975 г., и договоры о ненападении, нерушимости взаимных границ. Это наверняка станет прообразом Варшавского Договора для всего ШОС, если военно-политическое присутствие США и НАТО вблизи стран-членов будет усиливаться. При таком сценарии переговоры и договоренности, например, о невмешательстве во внутренние дела или о военном доверии с США, Великобританией или с НАТО вполне реальны на «блоковой» основе.
Главный вывод форума ШОС в Астане абсолютно правомерен: «Необходимо своевременно анализировать и реагировать на новые вызовы в геополитической ситуации».