Агентство политических новостей - Казахстан, 17.10.2005, (Евгений Иванов)
Стабильность в Казахстане: взгляд политтехнолога
Масштабные события, которые произошли в ряде постсоветских стран за последние год-два, до сих пор широко обсуждаются в казахстанских и российских СМИ. При этом многие публицисты идут по единственному, ранее заданному мыслительному фарватеру, не пытаясь расширить поле для своей интеллектуальной работы. Служители пера оказались плененными иллюзиями "цветных" революций, эпоха которых якобы наступила в регионе Центральной Азии.
Сначала была Грузия, затем Украина показала миру свой опыт революционного бархата. После ножей и дубинок - переворот в Кыргызстане, кровь и беспорядки в Узбекистане. На таком фоне все более контрастным, не укладывающимся в принятую схему журналистских и оппозиционных рассуждений, становится опыт стабильности Казахстана. Деструктивные сценарии не могут быть воплощены в реальность на казахской земле. Стабильность в Казахстане - это не пропагандистский миф, а результат постоянной работы власти, постоянно снижающей потенциальную социальную напряженность.
Почему неуклюжими действиями руководства многих постсоветских странах привели к массовым социальным протестам? Какие технологические особенности действий власти способствуют миру и стабильности в Казахстане?
Во-первых, действующая власть в Казахстане компромиссна и гибка; она использует силовые средства только в крайних случаях.
Андижанские события в Узбекистане в середине мая показали во всей красе собственно силовые методы подавления социальной напряженности. Протестная масса была поставлена под огонь автоматов правительственных войск. Прямое вооруженное подавление социального бунта привело к гибели сотен человек и к возникновению волны беженцев, исчисляемой уже тысячами. По меркам цивилизованного мира - это социальная катастрофа.
Следует отметить, что власти Узбекистана не могли не знать о том, что Андижан, Фергана - потенциальные зоны высокой социальной напряженности. На протяжении, пожалуй, всех постсоветских лет аналитики из Казахстана, России и многих центрально-азиатских республик все время твердили об угрозах и рисках Ферганской долины. Была дана четкая диагностика социальных болезней, предлагались возможные сценарии развития событий и решения проблем. Никаких политических и экономических выводов сделано не было.
Как результат - стремительный, практически неконтролируемый взрыв протестности, который был жестоко подавлен исключительно силовыми методами. При этом в Андижан так и не были допущены международные наблюдатели.
Во-вторых, официальная Астана формирует изначально наиболее приемлемые правовые механизмы урегулирования политических конфликтов.
Власть в Казахстане создала наиболее эффективную форму регулирования выражения протеста. Они поставлены в четкие правовые рамки. Та группа, которая желает выразить свой протест (и тем самым обратить на себя внимание всей общественности), должна дать гарантии. То есть обещать, что ее действия не будут направлены против самого общества, к которому она аппелирует. Отсюда и процедура разрешения на проведение массовых акций через согласование с акиматами и правоохранительными органами.
Да, это может не всем нравиться. Но закон есть закон - в этом консенсус казахстанского общества. Если же посмотреть более трезво, то такой закон, регулирующий и где-то жестко регламентирующий проведение массовых акций, способен играть на понижение террористической угрозы. По опросам, сегодня терроризм как одну из острых проблем считают более трети населения Казахстана (35-36%). И к этому мнению нельзя не прислушаться.
В-третьих, власть постоянно работает над механизмами согласования политических интересов между различными силами в обществе.
В Казахстане идет выстраивание эффективной инфраструктуры диалога. Взаимодействие с различными секторами формирующегося гражданского общества представляет собой одну из самых ярких сторон казахстанской модели политического развития.
Структурами диалога охвачены практически все общественно-политические кластеры. Политические партии привлекаются к деятельности в рамках постоянно действующей Национальной комиссии по вопросам демократизации и гражданского общества и различных "круглых столов". Диалог обеспечивается через Гражданский форум и специальные Инфо-центры. Ассамблея народов Казахстана консолидирует национально-культурные центры. Функционируют Общественный совет по делам СМИ при Президенте, Конгресс журналистов. Существуют профессиональные объединения и клубы, действующие при поддержке власти. Понимание реальных механизмов политической коммуникации обеспечивает устойчивый диалог между государством и институтами гражданского общества.
В-четвертых, власть в Казахстане проводит целенаправленную, ясно читаемую социальную политику. Эта политика нацелена на снятие противоречий в обществе и повышение жизненного уровня населения.
Непродуманная социальная политика стала тем камнем преткновения, на котором остановились реформы в России. Как мы хорошо помним, после объявления реформы по монетизации льгот развернулась волна протестных акций, которая прокатилась по всей стране. Остановить ее удалось только после фактического замораживания реформы. На этом фоне произошло резкое снижение рейтингов власти - обманутое население стало меньше доверять президенту.
Власть в Казахстане сумела выработать стратегию оптимистической государственной идеологии, которая задает тон всей общественной жизни. В отличие от Украины и Грузии, где власти также пытаются поднять моральный дух своего народа, оптимизм в Казахстане подкреплен реальными реформами в многих сферах жизни. И это направление правильно угадали политтехнологи из Астаны.
В-пятых, власть стремится преодолевать дисбалансы в экономическом развитии регионов. Это проявляется в практике власти по диверсификации миграционных потоков. В том числе, через строительство новой столицы в центре страны, расселении оралманов и т.п.
На этом фоне особенно показателен тот факт, что в Азербайджане уровень урбанизации создал колоссальную нагрузку для столицы - Баку. Сегодня в этом мегаполисе проживает почти половина всего населения страны. Отсюда аозникает основа для социальной напряженности и демографического перегрева.
Или другой пример,в Кыргызстане не было ничего сделано, чтобы снизить дисбаланс в развитии севера и юга. Местная власть с этим попросту смирилась. Результат этой "страусиной политики" был виден на площадях и улицах Бишкека.
В-шестых, власть в Казахстане нацелена на консолидацию всего общества и преодоление противоречий по линии межэтнических отношений или внутри доминирующего этноса по традиционным линиям раздела - род, клан и т.п. Власть в стране отнюдь не опирается в своей деятельности на линии естественного внутриэтнического или межэтнического раздела. Власть стремится спаять общество через формирование конструктов общенациональной идеи. Этого нельзя было наблюдать ни в Кыргызстане, ни в Узбекистане. В последнем "махалля" стала чуть ли не основой власти, которая могла поддерживать мир в стране до поры до времени через игру на интересах разных махаллинских кланов.
В Украине также не сумели найти оптимальных технологий снятия остроты противоречий между западными и восточными регионами. Не были заблаговременно сняты вопросы "естественного" тяготений первых к Европе, вторых - к России. На этом фоне не было сформировано четкое осознание значимости политического и культурного центра, который должен быть в столице страны. В Казахстане есть "проект Астаны", а вернее - его идеология, преследовал именно такие цели.
В-седьмых, наконец, важным моментом для обеспечения легитимности власти является развертывание ресурса прямой поддержки. Создание обстановки доверия, путем поддержания позитивного имиджа лидера нации и ключевых государственных институтов. Это позволяет стабилизировать массовое сознание. В отличие, например, от Украины, где принцип сакральности власти попросту был попран в период Л.Кучмы, когда президента страны критиковали все кому не лень, по любому поводу.
В Казахстане есть понимание того, что власть должна получать свою дозу критики. Тем не менее, в стране последовательно воспитывали в массовом сознании и то, что в любом обществе должно быть нечто святое, которое трогать не следует. И главное, что казахское общество это восприняло адекватно.
Для наращивания доверия к "первому лицу" власть использует вроде бы незамысловатые методы. Такие, как встречи с простыми людьми. Необходимо заметить, что этот метод коммуникативного воздействия всегда являлся самым эффективным методом управления восприятием. Недавняя встреча с человеком, похожим на Президента, делает Назарбаева "простым парнем", таким как мы с вами. А это сокращает расстояние между лидером и народом. Данные методы просты и известны. Но именно они помогают нарастить доверие народа к власти.
Не сомнений в том, что казахстанская модель демократизации общества в скором времени послужит образцом для других стран региона. Примечательно, что за ходом реализации демократических идей президента Назарбаева с большим интересом следят не только западные заинтересованные круги, но и соседи по Содружеству. Откровенно говоря, руководству других центральноазиатских стран пока не до демократизации или политических реформ. В первую очередь, местная политическая элита занята обеспечением стабильности и безопасности в своих государствах, и здесь опыт казахстанских технологов был бы очень полезен.