1 сентября 2007
ПОЛИТИКА ИРАНА В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
1 сентября 2007
ПОЛИТИКА ИРАНА В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
Сен. 1, 2007, Zerkalo
Фуад МАМЕДОВ-ПАШАБЕЙЛИ
Несмотря на довольно ощутимую политическую напряженность внутри страны, Иран активно и относительно успешно ведет свою внешнюю политику. Президент Махмуд Ахмадинежад без устали разъезжает по различным странам, ведя зримую работу по привлечению в свой стан союзников или хотя бы заинтересованных в сотрудничестве с его страной государств. Если недавний визит Ахмадинежада в Азербайджан, по общему мнению многих аналитиков и политологов, к которым присоединяюсь и я, не привнес ничего нового во взаимоотношения двух стран, то усилия иранского президента относительно стран Центральной Азии можно обозначить как обещающими возможный позитив для теократического государства. Еще три-четыре года назад Тегеран довольствовался лишь отдельными проектами на территории Центральной Азии да краткими встречами-визитами первых лиц, тогда как теперь речь идет о полномасштабном вовлечении этого региона в экономические и политические планы Исламской Республики Иран. Особенно четко это стало ясно во время недавно состоявшегося в Бишкеке саммита Шанхайской организации сотрудничества. И хотя Иран пока так и не повысил свой статус с наблюдательского до полномасштабного членства, тем не менее, именно Тегеран в самое ближайшее время может играть все более возрастающую роль в Центральной Азии. После того как стало известно о проведении очередного саммита ШОС именно в столице Кыргызстана Бишкеке, сразу несколько лидеров, приглашенных на этот саммит, решили не только ограничиться мероприятиями Шанхайской организации сотрудничества, но и сделать все возможное, чтобы укрепить свое положение в этом регионе, благо, все страны Центральной Азии в Бишкеке были представлены на высшем уровне.
Российский президент Владимир Путин, китайский лидер Ху Цзиньтао, президент Афганистана Хамид Карзай, помимо Бишкека, провели несколько важных встреч и визитов для закрепления своих позиций в регионе.
Не отстал от них и президент Ирана Махмуд Ахмадинежад. Не секрет, что задолго до саммита в Бишкеке иранский руководитель всеми силами стремился, в основном надеясь на помощь России, протолкнуть членство своей страны в ШОС. Не вышло. Стало ясно, что пока расширять организацию не намерены. Ахмадинежад в таком случае вполне резонно решил, что не стоит уповать на поддержку кого-либо, а лучше всего надеяться на самого себя и как можно плодотворнее поработать со странами Центральной Азии на двусторонней основе.
Находясь в Бишкеке, иранский лидер встретился в двустороннем формате со всеми ключевыми игроками этого региона: президентами России, Китая, Пакистана, Таджикистана, Казахстана и Узбекистана. И хотя статус Ахмадинежада на встрече был всего лишь наблюдательный, вел он себя далеко не как наблюдатель. Уверенный в себе Ахмадинежад во время своих встреч вел себя со своими коллегами так, как будто бы они должны возносить молитвы, благодаря Всевышнего, который подарил им эту возможность пообщаться с иранским президентом.
Получил огласку и тот факт, что во время встречи с председателем парламента Кыргызстана иранский президент наотрез отказался сидеть с киргизским политиком через стол. Причина? Как так, пусть и первое лицо в парламенте, но это не уровень президента. Вот так жестко и однозначно потребовал к себе соответствующего уважения и почестей Махмуд Ахмадинежад.
До посещения саммита ШОС в Бишкеке Махмуд Ахмадинежад посетил столицу Афганистана Кабул и нанес визит в Туркменистан, где встречался уже второй раз за этот год с президентом республики Гурбангулы Бердымухаммедовым. При этом иранский лидер не скрывал важности личного контакта со своими коллегами и намекал, что Иран вполне может оказать и тому же Афганистану, и Туркменистану существенную помощь в осуществлении целого ряда экономических проектов. В своих речах в Ашгабате и Кабуле президент Ахмадинежад довольно внятно намекал принимавшим его хозяевам, что им намного выгоднее дружить с Ираном, который может предоставить им гораздо более выгодные условия и кредиты, чем зависеть от США или России.
Во многом символичен был визит иранского лидера в Афганистан. Это было его первым посещением соседней страны, и многие обозреватели отметили, что Тегеран не намерен отдавать Афганистан полностью под контроль политики Соединенных Штатов. Более того, Иран в состоянии сегодня существенно помочь Афганистану в нормализации жизни в западных и северных районах этой страны, в то время как войска США и коалиции стран НАТО, скорее всего, будут продолжать вести и дальше изнурительную борьбу с талибами на юге и юго-востоке Афганистана.
Проявляет большую активность Иран и в отношениях с Туркменистаном. Контакты между Тегераном и Ашгабатом были и при предыдущем туркменском президенте Сапармурате Ниязове, но именно в нынешнем году эти контакты стали постоянными и весьма плодотворными для обеих сторон. При этом тот же Иран очень хотел бы, чтобы Туркменистан как можно скорее был принят в ШОС. Вместе с этим именно через Туркменистан Тегеран надеется выйти на многие другие рынки стран Центральной Азии, особенно с учетом очень неплохих личных отношений, которые сложились между иранским и туркменским президентами.
Также не забывает Иран и о решении проблемы раздела Каспия, где позиции Ирана и Туркменистана весьма близки, в отличие от позиций Казахстана, России и Азербайджана. Иранский президент уже пригласил Бердымухаммедова вновь посетить с визитом Тегеран, да к тому же не будем забывать о том, что именно в иранской столице в скором будущем пройдет саммит глав прикаспийских государств. Иранский президент намерен добиться от Туркменистана расширения сотрудничества в сфере поставок природного газа в северные районы Ирана. В то же время Иран инвестировал в Туркменистан примерно полмиллиарда долларов, именно иранцы проложили газопровод по маршруту Корпедже-Курт Куи, построили терминалы по хранению сжиженного газа, плюс иранцы готовы взять на себя налаживание всей системы связи между Туркменистаном и окружающими его странами.
Буквально ежемесячно Иран наращивает закупки туркменского газа для своих северных областей (туркменский газ в гораздо больших количествах, чем поставляется сейчас, просит у Ашгабата и Афганистан) и уже предложил Г.Бердымухаммедову поработать над сооружением нового магистрального газопровода через территорию Ирана по направлению к его столице Тегерану.
Учитывают в Тегеране и сильнейшее давление, прежде всего политическое, которое оказывают Соединенные Штаты на все страны Центральной Азии, которые по тем или иным причинам заинтересованы в сотрудничестве с Ираном. Осуществление Тегераном ядерной программы стоит американцам большой головной боли, которую, по всей видимости, профилактическими действиями убрать не удастся, а тут еще желание иранцев присутствовать в регионе, где США и так вынуждены бороться с двумя серьезными соперниками - Россией и Китаем.
Не случайно поэтому, что намерение Ахмадинежада активизировать политику Ирана в Центральной Азии и сделать свою страну одним из ключевых и влиятельных игроков в регионе, где пересекаются интересы России, Соединенных Штатов и Китая, вызывает большое беспокойство в Вашингтоне и вполне может стать новым непредсказуемым фактором в ожесточенной борьбе за политический контроль над энергетическими ресурсами всей Центральной Азии. Если в Соединенных Штатах крайне негативно относятся к активизации политики Тегерана в странах Центральной Азии, то Москва на все эти потуги Исламской Республики смотрит с уверенной снисходительностью. По мнению российских экспертов, влияние Ирана и его экономические возможности в этом регионе крайне ограничены. По существу лишь в Таджикистане присутствие иранцев как-то мало-мальски приветствуется в силу общего персидского происхождения двух этих народов, а вот в других республиках приходу иранцев вряд ли будут рады, считают в Москве. Однако подобный подход, основанный на этническом или другом балансе, весьма ограничен. Иран уже сегодня чувствует себя во многом скованным и оттесненным от "больших политических игр" в регионе. Из-за своей достаточно открытой конфронтации с Соединенными Штатами Ирану довольно трудно развивать полномасштабное сотрудничество с тем же Казахстаном, Азербайджаном и другими странами Каспия, поскольку у этих государств с США налажены хорошие отношения и они просто не хотят рисковать ими в угоду позиции Тегерана, что вполне оправданно и разумно. Помимо этого, Иран на протяжении всей своей истории позиционировал себя как влиятельное и мощное государство, которое во многом диктовало всем своим соседям правила игры. Ныне же в регионе заправляют Соединенные Штаты, Россия, Китай, а Ирану остается только координировать свое сотрудничество с теми, кто хотя бы мало-мальски готов проводить сбалансированную и нейтральную политику в регионе (именно поэтому Туркменистан столь выгоден для Ирана в плане развития экономического и политического сотрудничества).
Надо учесть тот фактор, что Иран только начинает свою игру в Центральной Азии. У него нет здесь каких-то былых и невыполненных обязательств, нет желания, как у той же России, восстановить утраченные позиции, как и нет стремления, во всяком случае на данном этапе, создавать в регионе свои военные базы.
Ну и, наконец, ситуация с ядерной программой Ирана до сих пор никакого решения так и не нашла. Как известно, принятые Советом Безопасности ООН в декабре 2006 года и в марте 2007 года резолюции с требованием к Тегерану приостановить обогащение урана, естественно, Ираном до сих пор так и не выполнены. Ужесточение санкций, на котором настаивают Соединенные Штаты, может последовать в любой момент - особенно после сессии Генеральной Ассамблеи ООН, намеченной на сентябрь.
Ведущиеся на данном этапе переговоры между Ираном и представителями Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) и Евросоюза пока не привели ни к каким конкретным результатам и, скорее всего, больше походят на элементарное затягивание Тегераном времени. Тем не менее, и здесь Иран играет на опережение, объявляя ответственным в неудачах переговорного процесса Вашингтон. Тегеран обвинил в воскресенье Соединенные Штаты в попытках срыва переговоров об иранской ядерной программе. "Ничего другого от Америки ожидать нельзя... Тенденция (переговоров) между Ираном и агентством была успешной, другие страны также приветствовали это. Американцы пытаются нанести удар по этой тенденции", - сказал пресс-секретарь Министерства иностранных дел Мохаммад Али Хоссейни.
В том же самом Бишкеке, хотя бы во время встречи с лидером Китая Ху Цзиньтао Ахмадинежад, отметив успехи в экономическом сотрудничестве двух стран, выразил надежду, что торговый оборот между двумя странами в ближайшие годы достигнет 200 миллиардов долларов, но вместе с этим весьма немалое время уделил именно "ядерной проблеме". Иран не намерен обладать ядерным оружием и готов сотрудничать с Международным агентством по атомной энергии (МАГАТЭ), заявил китайскому лидеру Ахмадинежад и, явно не удивляя его свежестью своих высказываний, продолжил: "Иран не требует большего, чем предусмотрено его законными правами (в ядерной сфере). Наша страна придерживается международных правил и норм в атомной сфере". Он подчеркнул, что Тегеран не стремится к обладанию ядерным оружием, так как "наличие у Ирана оружия массового поражения противоречит религиозным нормам и национальным интересам страны". И уж совсем озадачил невозмутимого Ху Цзиньтао заранее, как бы обязал китайского лидера, когда горячо поблагодарил главу КНР за его позицию в решении проблемы "ядерного досье" Ирана. Однако одна мысль иранского президента, высказанная им на этой встрече, показала, что угроза военного вторжения со стороны США его очень сильно тревожит и что он сейчас далек от своих былых шапкозакидательских настроений. "Иранская ядерная проблема политизирована, она должна решаться в рамках правового поля", - сказал президент Ирана. Разумная мысль, которая, безусловно, требует и разумных действий, и прежде всего от самого Ахмадинежада. В то же время Соединенные Штаты в открытую продолжают обвинять Иран в тайных поставках оружия афганским талибам, которые воюют уже несколько лет против американцев и натовцев. Выступая в Кабуле, иранский президент Ахмадинежад отверг эти обвинения, но все равно напряжение в регионе из-за роста иранского влияния будет нарастать, что тем же странам Центральной Азии, имеющим дело с Тегераном, ничего хорошего не сулит. Правда, своего иранского коллегу поддерживает афганский президент Хамид Карзай, который называет Иран "дружественной страной". Американцы с таким определением абсолютно не согласны и продолжают наседать на Иран по всем возможным направлениям.
В сложившейся ныне обстановке в мире Иран, как никогда ранее, вынужден заботиться о своем внешнеполитическом имидже и всеми силами стремится укреплять отношения с теми странами, которые к этому хотя бы элементарно предрасположены. Это касается прежде всего государств Центральной Азии, которые и находятся от Ирана в непосредственной географической близости, и потенциально заинтересованы в экономическом, прежде всего энергетическом сотрудничестве.
Особое место в плане энергетического сотрудничества Тегеран отводит Туркменистану и Казахстану. При любом раскладе именно с этими двумя странами в регионе Иран будет налаживать самые активные связи, и именно с их помощью будет проталкивать идею реализации проекта "Набукко" по транспортировке иранского газа в Европу. В этой ситуации Тегеран мог бы выйти через страны Центральной Азии на крупные мировые рынки и тем самым вырваться из навязанной ему американцами политической и экономической изоляции.
Иранцы понимают, что данный проект пользуется поддержкой руководства Евросоюза, однако известно также, что Соединенные Штаты относятся к этой затее весьма прохладно. И если и поддержат ее, то только в том случае, если газ в Европу пойдет из Туркменистана, Казахстана и потенциально Азербайджана, но уж никак не из Ирана.
По-прежнему традиционно будут иранцы работать с Таджикистаном, где главным направлением сотрудничества станут иранские инвестиции, льготные кредиты, поставки оборудования, прокладка дорог и тоннелей в горах. Таджикистан, кстати, получает также крупную финансовую помощь и от Китая, и от Соединенных Штатов, и от России. Так что для того, чтобы укрепиться в этой республике, Ирану придется выдержать отчаянное соперничество со стороны своих мощных конкурентов.
В целом же Иран будет и дальше стремиться как можно теснее сотрудничать со странами Центральной Азии, вне зависимости от того, нравится это Вашингтону, Пекину, Москве или нет. Другой вопрос - захотят ли портить из-за связей с Ираном свои отношения с Америкой, Россией и Китаем сами государства этого региона? Ведь пока выгоды от кооперации с тремя основными игроками мировой политики для них куда весомее, чем резкое центрально-азиатское пробуждение Тегерана.