15 декабря 2008
Кто поможет Душанбе?
15 декабря 2008
Кто поможет Душанбе?
12 декабря 2008г. ? 48 (826) Деловая Неделя
Юрий СИГОВ, Вашингтон
Таджикистан пытается многовекторно дружить со всеми странами, но сталкивается с неспешностью и настороженностью
Пока большая часть государств на постсоветском пространстве разрабатывает национальные планы и программы выхода собственными силами из финансового кризиса, в Таджикистане решили пойти другим путем: официальный Душанбе активизировал свою внешнеполитическую деятельность и с помощью партнеров прежде всего по экономическому сотрудничеству пытается сдвинуть с мертвой точки осушествление многих важных проектов на территории республики.
И если раньше, когда у тех же ближайших соседей Таджикистана было вроде бы все в порядке с экономикой и даже водились лишние миллиарды долларов, которые можно было привлечь в республику, то теперь в Душанбе поняли, что только от личной активности таджикского руководства будет зависеть дальнейшее развитие экономики страны.
Таджикистан надеется на гидроэнергетику как на наиболее привлекательную для инвестиций сферу
У Душанбе на Россию по-прежнему остаются надежды
Надо отметить, что экономика Таджикистана, и особенно финансы республики, наверное, меньше всего на всем постсоветском пространстве пострадали от мирового финансового кризиса. Дело в том, что таджикская экономика просто наименее интегрированная в мировую финансовую систему, а иностранные инвестиции (особенно из стран Западной Европы и Соединенных Штатов) составляют лишь мизерный процент по сравнению с теми же инвестициями в Казахстане, и посему фактически никакого особого влияния на внутреннюю ситуацию в Таджикистане не оказывают. Тем не менее те страны, которые традиционно рассматривались Таджикистаном как надежные и важные инвесторы, сами сейчас испытывают определенные трудности и, скорее всего, в полном объеме помочь Душанбе в осуществлении проектов просто не смогут.
Особые надежды в Таджикистане продолжают питать относительно России и получения от нее экономической помощи. Напомню, что в августе нынешнего года во время саммита ШОС в Душанбе прошел и официальный визит российского президента. Тогда, по существу, было подписано лишь одно важное соглашение - о расширении военного сотрудничества между Москвой и Душанбе. А вот экономические вопросы так и остались в основном в области благих намерений и пожеланий.
Не секрет, что с момента отказа российской стороны участвовать в возведении Рогунской ГЭС (российский бизнес хотел стать полностью владельцем этого стратегически важного для Таджикистана объекта, на что президент страны Эмомали Рахмон не мог ни при каких, даже самых союзнических отношениях с Москвой, пойти) стало ясно, что пока компании из России (даже при условии поступления «дружеских советов» из Кремля активизироваться в Таджикистане) не очень-то рвутся в эту республику.
И хотя Таджикистан сделал в последнее время несколько важных шагов навстречу России, в частности, может вступить в единый таможенный союз, в который входят уже Россия, Белоруссия и Казахстан, тем не менее пока главные надежды Душанбе в отношении Москвы, а именно: получение крупных кредитов и инвестиций - не оправдываются. Пока единственное, что можно занести в актив российско-таджикским экономическим отношениям - это планируемый пуск к весне будущего года ГЭС Сангтуда-1. Что же касается Рогуна, то даже вступление Таджикистана в единое таможенное пространство и Евразийский банк (в котором ведущие роли будут играть Россия и Казахстан) вряд ли сможет решить полностью вопрос финансирования строительства этого объекта.
Именно поэтому Таджикистан не отказался пока от идеи создания международного консорциума для сооружения Рогуна, но дело это пока идет крайне медленно. Тот же Всемирный банк готов предоставить лишь сравнительно небольшую сумму, требуемую для строительства, а вот остальных инвесторов Таджикистану и его руководству приходится искать - и уже не один месяц - самостоятельно.
К тому же против строительства Рогуна жестко выступает Узбекистан, а Россия, не желая «отдавать» сотрудничество с этой страной своим соперникам из Соединенных Штатов и Европы, пытается максимально смягчить политический аспект сооружения этого объекта, что тем не менее возведению самого Рогуна никак не способствует. Не рвется особо Россия прокладывать в Таджикистане дороги, пробивать тоннели и возводить другие объекты важной для республики инфраструктуры, без которых эта страна, 93% территории которой составляют горы, просто не может нормально развиваться.
Потому пока Таджикистан больше ждет от России каких-то осязаемых шагов навстречу, нежели получает ошутимую помощь от Москвы. И именно по этой причине официальные власти республики самым активным образом ведут поиски инвестиций по другим направлеиям, одним из которых в последнее время становятся страны Персидского залива.
В Катаре и ОАЭ готовы помочь Таджикистану, но не сразу и не во всем
Не случайно, что таджикский президент Рахмон уже дважды посетил Катар и Объединенные Арабские Эмираты, надеясь получить от этих богатых мусульманских государств реальную финансовую помощь для осуществления важнейших проектов на территории республики. Тот же эмир Катара шейх Хамад аль-Тани лично посетил Душанбе, проникся, можно сказать, сутью проблем, стоящих нынче перед Таджикистаном, но пока сотрудничество между Душанбе и Дохой идет очень осторожно и в своего рода режиме «вынужденного выжидания».
Выступая недавно в Дохе на международной конференции, Рахмон вновь призывал и Катар, и другие страны Персидского залива помочь его стране с финансированием Рогунской ГЭС, пообещав в случае оказания такой помощи в ближайшее время начать после завершения строительства поставлять электроэнергию в страны Южной Азии и Переднего Востока.
Однако пока Катар пообещал построить в Таджикистане мечеть, мусульманский центр и профинансировать сооружение предприятия по переработке фруктов, мяса и молока, большая часть продукции которого пойдет как раз на внутренний рынок самого Катара и соседних с ним стран. Готова Доха принять у себя и таджикских рабочих, однако с этим могут возникнуть весьма серьезные проблемы, даже если таджики захотят ехать в Персидский залив на заработки (такие же возможности есть сейчас и для отправки рабочей силы из Таджикистана в ОАЭ).
Прежде всего практически во всех странах Залива сейчас в качестве гастарбайтеров используются выходцы из таких стран, как Бангладеш, Шри Ланка и Пакистан. Все они худо-бедно говорят или хотя бы понимают сносно по-английски, чего от собирающихся сюда на работу таджиков вряд ли стоит ожидать.
Да и сам режим работы на территории стран Залива для гастарбайтеров резко отличается по сравнению с тем, в каких условиях работают таджики на территории той же России и Казахстана. Начнем с того, что у стран СНГ в своем большинстве между собой - безвизовый режим. Захотел таджик поехать домой из России из Казахстана - сел в самолет и без проблем улетел.
В Катаре и ОАЭ порядки принципиально другие, и здесь без разрешения так называемого «спонсора», то есть того, кто тебя в эти страны пригласил на работу, приглашенный - будь он хоть дворником, хоть крутым менеджером нефтяной компании - не имеет права никуда выехать из страны. Нельзя будет таджикам привозить в Залив и свои семьи, а ездить в отпуск они смогут лишь раз в два года.
Так что при всех внешне приемлемых финансовых условиях подобного сотрудничества в сфере трудовых ресурсов между государствами Залива и Таджикистаном существует масса весьма серьезных проблем, которые Душанбе придется в любом случае решать.
Да и на получение крупных денежных сумм и от Катара, и от ОАЭ Таджикистану вряд ли стоит в ближайшей перспективе рассчитывать. Правительства этих стран - люди очень неспешные, разумно-осторожные, и при всем желании помочь Таджикистану они не станут совершать резких движений и рисковать крупными суммами что на сооружение энергетических объектов, что на выдачу кредитов самому правительству республики.
Вся надежда на Иран и Китай?
Наиболее выгодные условия для сотрудничества Таджикистану нынче предоставляют две страны - Иран и Китай. Так, иранцы помогают таджикам сооружать вторую очередь электростанции Сангтуда (хотя в Душанбе считают, что работа там ведется крайне медленно), они же будут возводить другую важную ГЭС - Шуробскую на реке Вахш. При участии иранцев построены важнейшие тоннели, которые соединяют Душанбе с Ходжентом и Пенджикентом, причем иранское правительство делает это на условиях льготного кредита, и что самое главное - помогает Таджикистану именно в тех сферах, которые жизненно важны для развития республики.
Президент Таджикистана Рахмон регулярно встречается с иранским руководством, старается подтолкнуть Иран действовать более активно в республике, в том числе - по проекту сооружения сквозной железной дороги, которая могла бы связать Таджикистан и Иран через территорию транзитного Афганистана.
Со своей стороны Иран как родственная таджикам по культуре и языку страна пытается по максимуму укрепить свои позиции в этой республике. Но тем не менее не стремится пока к осуществлению какой-то главенствующей роли ни в области экономики, ни в плане инвестиций в те или иные объекты.
Да и само таджикское руководство не очень рвется так уж тесно сотрудничать с Ираном, понимая, что сильный и влиятельный партнер может элементарно подмять под себя многие сферы жизни в республике, в том числе и усилить шиитское влияние в религиозной области на территории преимущественно суннитского Таджикистана.
Также с большой долей прагматизма, но без особого фанатизма работает в Таджикистане и Китай. И здесь надо отдать должное руководству КНР, которое помогает на условиях крайне выгодных для Душанбе кредитами сооружать в первую очередь те объекты, которые чрезвычайно важны для этой страны. Речь идет прежде всего о дорогах, без которых экономика Таджикистана просто не может развиваться и на сооружение которых Китай выделяет Душанбе очень выгодные долгосрочные кредиты.
При этом китайские рабочие - что дорожники, что строители - трудятся в Таджикистане на совесть, что тем не менее не всем в республике нравится. Есть в Таджикистане достаточно много скептиков, которые уверены в том, что, сооружая стратегические объекты (типа тех же шоссейных дорог на севере и юге республики), китайцы тем самым исподволь готовят для самих себя удобные пути для доставки собственных товаров на территорию государств Центральной Азии, а на дальнейшее - создают тем самым выгодный плацдарм для более активного экономического и политического проникновения в этот регион.
Со своей стороны таджикское руководство считает подобные оценки надуманными. Ведь китайцы на сегодня делают в Таджикистане то, что никто другой делать не хочет, а именно - осуществляют проекты, в которые не спешат инвестировать ни российские компании, ни европейские, ни американские. И судя по всему, в Пекине намереваются подобный курс на развитие партнерства с Таджикистаном продолжать и в дальнейшем, что официальный Душанбе более чем устраивает.
В то же время при всей этой вроде бы заметной в последнее время иностранной активности на территории Таджикистана и Иран, и Россия, и Китай, и страны Персидского залива (не говоря уже о Соединенных Штатах и государствах ЕС) действуют в республике все же крайне осторожно и, можно сказать, явно не в полную силу, словно оглядываясь по сторонам и не желая особо рисковать.
Во многом это связано, как считают эксперты, с соседством с опасным и крайне нестабильным Афганистаном, а также тем фактом, что, по данным ооновских структур, львиная доля афганских наркотиков по-прежнему поступает на европейские рынки именно через таджикскую территорию.
Видимо, во многом поэтому таджикское руководство пытается по максимуму - по крайней мере там, где это возможно - осуществлять особенно небольшие проекты своими собственными силами за счет внутренних финансовых ресурсов. При этом одновременно и Э. Рахмон, и его ближайшая команда не теряют надежды на более существенную помощь со стороны международного сообщества, без помощи которого масштабные проекты сооружения тех же крупных ГЭС в республике все же вряд ли удастся осуществить.