24 апреля 2007
Чокан Валиханов о проблемах реформ в казахском социуме
24 апреля 2007
Чокан Валиханов о проблемах реформ в казахском социуме
24 апреля 2007, ИНФОРМАЦИОННО-АНАЛИТИЧЕСКИЙ ЦЕНТР ia-centr.ru, Арапов Д.Ю.
Одним из самых замечательных людей в истории Центральной Азии является великий сын казахского народа, выдающийся мыслитель и просветитель, ученый и дипломат Чокан Чингисович Валиханов (1835-1865). Патриот своей Родины, мечтавший об ее лучшем будущем, Валиханов постоянно думал о проблемах исторически необходимой модернизации казахского социума. Этому сюжету была посвящена одна из последних работ Чокана Чингисовича - созданная в Омске в феврале 1864 г. «Записка о судебной реформе». По свидетельству друга Валиханова, путешественника Г.Н. Потанина, тяжело больной Чокан Чингисович диктовал вслух это свое сочинение, а затем собственной рукой вносил в его текст необходимую правку. Как же относился Валиханов к политике реформаторства в целом и какое значение он уделял месту реформ в судьбе своего народа?
Рубеж 50-60х гг. XIX в. являлся временем важнейшего реформаторского обновления в жизни России. Под влиянием поражения в Крымской войне царизм вынужден был пойти на преобразования, направленные «на дальнейшую европеизацию страны». В ряду предлагаемых модернизационных новаций стоял и вопрос об изменении системы управления казахской степью, в том числе деятельности судебной части. Предлагаемые в этом плане весьма радикальные и далекие от знания казахских реалий и традиций «прожекты» вызвали серьезную обеспокоенность Валиханова. Он счел своим человеческим долгом подготовить и представить генерал-губернатору Западной Сибири А.О. Дюгамелю специальную вышеупомянутую «Записку».
В «Записке о судебной реформе» Валиханов прежде всего всесторонне и глубоко подошел к оценке в целом роли и характера реформаторского варианта изменений в жизни общества. Он писал по этому поводу: «Нет вопроса общественного, который был бы так всемогуще важен как вопрос о народных реформах». По твердому убеждению Чокана Чингисовича, полезны были «только те реформы, которые способствуют улучшению быта человека, и вредны те, которые почему-либо мешают достижению этой цели». Развивая далее эту свою мысль, Валиханов особо подчеркивал то, что «всякая реформа, имеющая целью общественное благосостояние, только тогда может достигнуть предположенной цели, не подвергаясь разным случайностям, когда известны [ее] нужды и средства». Отмечая необходимость тщательной предварительной подготовки реформ, казахский просветитель полагал, что при их введении следует неуклонно соблюдать «тот метод, который употребляется в сельском хозяйстве при культивировании растений». В этой связи следует обратить внимание на то, что Чокан Чингисович разделял критическое отношение славянофилов к реформам Петра I. Он осуждал их «насильственный», «сокрушительный» характер и полагал, что подобные методы и пути преобразований могут стать для народа лишь «величайшим бедствием».
Особое значение для реформаторов, по мнению Валиханова, играла необходимость тщательнейшего учета особенностей «условий племенного организма, среды, климата и почвы» обитания того или иного человеческого социума. По глубокому убеждению Чокана Чингисовича, реформы могли и бывали удачны только тогда, когда они «правильны, т.е. когда они [были] основаны на тех неизбежных законах прогресса, при которых и возможно здоровое развитие общественного организма».
Как истинный казахский патриот, Валиханов был далек от идеализации современного ему патриархального состояния «киргизских [т.е. казахских - Д.А.] быта и нравов». Просветитель подчеркивал, что в силу тогдашней слабой образованности и средневековых представлений об окружающем мире мнение рядовой массы казахских кочевников «не всегда может [быть] принято, как выражение действительной народной потребности». В то же время представитель высшей «белой кости» казахского этноса, султан - Чингисид, штабс-ротмистр Русской Императорской Армии Валиханов резко критически относился к эгоистическим требованиям своего сословия - степной кочевой элиты, состоявшей из султанов и биев. Он настаивал в связи с этим на том, что «на мнения: привилегированных классов [казахского - Д.А.] общества следует смотреть не иначе, как на отрицательное выражение истинных народных нужд, ибо интересы знатных и богатых людей, даже в обществах высоко цивилизованных бывают большею частью враждебны интересам массы большинства». К этому Валиханов добавлял также то, что в силу стремления к защите «выгоды» прежде всего своего «сословия» менее всего можно было доверять мнению султанов и биев о полезности тех или иных реформ.
Констатируя наличие заметных казахских «особенностей», Чокан Чингисович, одновременно, был противником «узкого» подхода к характеристике родного ему степного социума. В связи с этим он писал: «Мы думаем, что усвоение европейского, общечеловеческого просвещения и энергическая борьба с препятствиями, мешающими достижению этой цели, должны составлять конечную цель для всякого народа, способного к развитию и культуре». Таким образом, можно видеть, что особое значение Чокан Чингисович придавал социо-культурной направленности реформ, нужных для будущего казахов.
Валиханов искренне верил в лучшее будущее для своего народа и считал, что оно будет тесно связано с грядущей судьбой России. По его словам, для реализации необходимых преобразований и в России, и в казахской степи крайне необходимы были «саморазвитие, самозащищение, самоуправление и самосуд». Интересно, что по наблюдению И.И. Стрелковой, данные положения Чокана Чингисовича в известной степени перекликаются с аналогичными предложениями Н.П. Огарева, высказанными в 1863 г. в запретном в царской России герценовском «Колоколе».
Первостепенное значение в процессе подготовки казахского народа к экономическим, политическим и судебным преобразованиям Валиханов придавал развитию системы народного образования. Следует подчеркнуть, что Чокан Чингисович резко негативно относился к роли ислама и мусульманской системы просвещения в жизни казахов. Известно, что в 20е гг. XIX в. по созданному выдающимся русским реформатором М.М. Сперанским «Уставу о сибирских киргизах» произошло заметное укрепление в степи исламских духовных институтов, школ и позиций служителей мусульманского культа, последних выходивших в первую очередь из среды казанских татар. Валиханов с большим уважением относился к личности и делам Сперанского, но в данном вопросе он был с ним абсолютно не согласен и критиковал последнего за утверждение в казахском социуме «невежественного и дикого учения» - ислама. Особо отрицательно Чокан Чингисович воспринимал грубое и часто пренебрежительное по форме вмешательство в дело исламизации казахов татарского «мусульманского духовенства». Вообще стоит особо отметить то, что Валиханов фактически считал наиболее оптимальной для тогдашнего казахского общества чисто светскую, основанную на базе передовой русской культуры, систему просвещения. Вмешательство же в дело «народного развития», по его мнению, какого-либо «теологического духа» и в Азии, и в Европе в конечном счете сказывалось на судьбах образования «самым бедственным образом».
Достаточно обширное место в данной «Записке» Валиханова было уделено характеристике предполагаемых судебных преобразований. В своих предположениях по этому поводу Чокан Чингисович был крайне предусмотрителен и щепетилен. Так он подчеркивал то, что обычное право (адат) казахов «было лишено» такого распространенного в России и Европе вида наказаний, как телесные наказания. В этой связи Валиханов категорически выступал против предлагаемого царскими чиновниками введения теперь практики телесных наказаний по отношению к казахскому населению.
Как отмечалось выше, Чокан Чингисович отнюдь не идеализировал существовавшие в казахской среде судебные обычаи, в частности суд биев. Однако он подчеркивал, что власть [в данном случае царская администрация - Д.А.] должна была считаться с устоявшимися представлениями «большинства киргизского народа». По его мнению, данная традиция была несомненно архаична, но она соответствовала господствующим тогда в казахском обществе «родовом быте и родовым отношениям». Отсюда Валиханов делал вывод о преждевременности тогда ликвидации суда биев и полагал, что лишь дальнейшее эволюционное развитие казахского социума может позволить со временем уйти от подобной юридической архаики и перейти к более совершенным методам и формам судопроизводства.
Нам представляется, что многие наблюдения и оценки, содержащиеся в составленной более 140 лет тому назад «Записке о судебной реформе» Чокана Валиханова в целом звучат достаточно актуально и в наши дни. В условиях сложного, во многом противоречивого процесса очередной модернизации, происходящей в Центральной Азии и в России, продолжают быть полностью справедливыми мудрые слова Чокана Чингисовича о том, что «вопросы о реформах требуют: большей осторожности и больших соображений, ибо от них зависит народное «быть или не быть».