29 ноября 2003
Туркменистан: чем больше перемен :
28 ноября 2003
Туркменистан: чем больше перемен :
Аркадий Дубнов, EURASIANET, Turkmenistan Project
Что же случилось в Ашгабаде год назад, 25 ноября 2002-го? Действительно ли была предпринята попытка государственного переворота, как утверждается официальной пропагандой? Или спецслужбы президента Сапармурата Ниязова инсценировали это событие, для того чтобы заманить в ловушку тех, кто, проживая либо в изгнании, либо внутри страны, мог оказать сопротивление режиму?
Исчерпывающий ответ на этот вопрос невозможен до тех пор, пока не станут известны материалы следствия по этому делу, полностью засекреченные туркменскими властями. Тем не менее, имеется некоторая информация, на основании которой можно сделать определенные выводы.
Год назад горстка туркмен, большая часть которых была в той или иной степени причастна к созданному Ниязовым режиму, а потому гораздо лучше других понимавшая всю тщетность попыток изменить этот режим эволюционнм путем, предприняла попытку отстранить диктатора от власти. Информация о намечающейся операции просочилась и стала доступной слишком многим, включая и тех, кто вел двойную игру. В результате агенты спецслужб смогли подготовить «встречную» инсценировку событий. Ниязовская пропаганда представила их как попытку убить Низова, приводились вымышленные свидетельства стрельбы по кортежу президента Туркмении.
Однако, как показали свидетельства очевидцев происшедшего, никакой стрельбы на месте событий не было. Тем не менее, Туркменбаши лично заявил о покушении, выступая по туркменскому телевидению уже вечером 25 ноября. В том же выступлении, то есть спустя несколько часов, «заговор» был им полностью раскрыт, а его организаторы названы им же поименно. Причем настолько «безошибочно», что следствие уже через несколько дней полностью «подтвердило» ниязовские обвинения.
24 января разработчики «встречного» заговора, руководители туркменских силовых структур «за образцовое руководство при выполнении специального поручения президента Туркменистана» были награждены Ниязовым орденом «Туркменбаши». Разумеется, свидетелей «суда» над «заговорщиками» никто не знает, да их, видимо, и не было. Не знает никто, и где проходил этот суд. Характерно, что 14 января сего года в разговоре с автором не смог назвать ни даты суда, ни места его проведения, и посол Туркменистана в Москве Халназар Агаханов.
Два произвольно выбранных примера, которые описываются далее, показывают, насколько антидемократичным стал Туркменистан после «переворота». Они также подчеркивают, то, что мировое сообщество не особо обеспокоено подавлением демократии в Туркменистане.
5 февраля 2003 года. Народный совет Туркменистана принял постановление, определяющее понятие «изменника родины». В частности, согласно постановлению, «изменником» становится тот гражданин Туркменистана, кто «подвергает сомнению правильность политики президента страны Сапармурата Ниязова».
23 октября 2003 года на 471-м заседании Постоянного совета ОБСЕ в Вене в ответ на доклад главы Миссии ОБСЕ в Туркменистане посла Бадеску делегация Туркменистана выступила с заявлением.
Без большой цитаты здесь не обойтись: «Мы хотели бы еще раз подчеркнуть, что так называемая «озабоченность», озвученная США, Евросоюзом, Канадой, Норвегией и Швейцарией, относительно внутренних порядков и процедур, принятых в Туркменистаном, касающихся лиц, желающих покинуть страну, а также заявления правительств этих государств о системе образования, свободы прессы и религии, правах человека и демократических реформах, условиях содержания заключенных в Туркменистане и требования допустить родственников и представителей Международного Красного Креста к террористам, по нашему мнению, являются попыткой вмешательства во внутренние дела суверенного государства. Выражения такой необоснованны и не имеют ничего общего с реалиями жизни в Туркменистане... Наша страна не может допустить никого к террористам, исключительно потому, что такой доступ нарушает нормы национального законодательства... Мы протестуем.... Мы категорически отвергаем... Мы не признаем наличия проблем, указанных в докладе Центра ОБСЕ в Туркменистане... Учитывая обстановку, которая сложилась в ОБСЕ и если вокруг Туркменистана будет продолжаться политическая шумиха, Туркменистан... ограничит свои отношения с международным сообществом только рамками ООН».
Обратим внимание, первый пример показывает, как творится то самое «национальное законодательство», на которое во втором примере приводится ссылка в качестве основания для «категорического неприятия» озабоченности мирового сообщества. Все, круг замкнулся! Право государства «пожирать своих детей» возведено в ранг закона и не подлежит обсуждению! А любую подобную попытку туркменский официоз не способен оценить иначе, чем вернувшись к пропагандистской лексике так истово осуждаемого им советского периода - «политическая шумиха».
Заметим при этом, что в отличие от практики советской пропаганды, подобная полемика с «заграницей» имеет только внешнее употребление и не доводится до сведения внутри Туркменистана. Иначе возникает риск, что граждане страны обнаружат истинное отношение мирового сообщества к созданному Туркменбаши режиму.
Но позволим и мы себе риск задать вопрос: а таким ли уж опасным представляется самому туркменскому диктатору отношение к себе окружающего мира? Боюсь, что ответ будет отрицательным, - Ниязов демонстрирует полное к нему пренебрежение. Он с поражающим воображение цинизмом продолжал творить и множить беззаконие против собственного народа, прикрываясь так называемым «статусом нейтралитета, утвержденным ООН». Почему это оказывается возможным именно в те времена, когда мир объявил войну несущим угрозу его существованию тиранам?
Ответ в данном, «туркменском» случае, кажется простым: Ниязов, видимо, еще не кажется опасным миру. Сегодня это не вопрос международной безопасности. Это, если хотите, проблема мировой нравственности.
Туркменское руководство позволяет себе шантажировать ОБСЕ, угрожая выходом из нее.
Эта страна оказалась единственной из всех стран СНГ, отказавшейся в сентябре 2003 года на саммите СНГ в Ялте подписать соглашение о мерах контроля над распространением переносных зенитных ракетных комплексов (ПЗРК), которые, попадая в руки террористов, угрожают безопасности гражданской авиации всех стран мира. Совместные меры по контролю над ПЗРК сегодня принимают все ведущие мировые государства и отказ Туркменистана присоединиться к ним выводит эту страну за пределы цивилизованного сообщества наций. Причина «нейтралитета» Ашхабада по отношению к этим согласованным действиям имеет криминальное происхождение. Туркменские власти, присоединившись к этим действиям, вынуждены будут объяснить, куда были проданы ПЗРК советского производства, оставшиеся в Туркменистане после распада СССР.
В заключение - немного из личных воспоминаний. В апреле 1998 года, мне, в качестве корреспондента «радио Свобода», обозревавшего визит Ниязова в США, довелось оказаться свидетелем его неформальной встречи в Нью-Йорке с лидерами американских еврейских организаций. В ходе беседы, Ниязов почувствовал, что его собираются спросить об установленном им в Туркмении режиме. Упреждая этот вопрос, он стал рассуждать, что кто-то готов его обвинить в «культе какой-то личности». «Ничего подобного, говорил он, какой там культ, вот у нас в СССР, к примеру, был культ Ильича и где сейчас этот Ильич?! А я только 7 лет у власти, и знаю точно, что будет после меня, куда денутся мои портреты на туркменских деньгах, установленные мне памятники. Но все это пока нужно моему народу, чтобы он поверил в другие, свои туркменские авторитеты и ценности».
Тогда, 5 лет назад, часть аудитории Ниязова, иронично улыбаясь в ответ, тем не менее, благосклонно приняла эти объяснения: что, мол, сделаешь, таков восточный менталитет. С тех пор многое изменилось, в том числе и характер личности туркменского диктатора. Видимо, он действительно убедил себя в сакральности своего происхождения, поверил в свое предназначение пророка для туркменского народа и даже несменяемости своего режима.
Об авторе: Аркадий Дубнов, обозреватель российской газеты "Время новостей". В начале 90-х голов - заместитель главного редактора газеты "Лемократическая Россия", обозреватель журнала "Новое время", в середине 90-х - обозреватель русской службы "Радио Свобода". В 1993-94 г.г. директор Российско-американского бюро по защите прав человека в Москве. Последние 12 лет в фокусе его внимания - проблемы стран Центральной Азии.