29 ноября 2003
Вслед за атакой: Записки из тюрмы
28 ноября 2003
Вслед за атаком: Записки из тюрмы
In the Aftermath of the Crackdown: A View from Jail
Farid Tukhbatullin, EURASIANET, Turkmenistan Project
Я родился в Туркменистане и до середины этого года жил в этой стране. Общаясь с людьми различных национальностей и различных убеждений, я всегда пытался понять, как долго может существовать здесь режим Туркменбаши. Проходили годы, но, как население настороженно и с опаской относилось к приобретенной независимости в начале 90-х, с единственным вопросом: « Что же будет дальше?», так этот вопрос и до сих пор остается главным.
Такое впечатление, что жизнь всей страны погрузилась в летаргический сон, что ничего в ней не происходит. На самом деле, благодаря политическому кредо С.Ниязова «главное стабильность», кажется, что в стране царит покой и тишина. В отличие от соседних государств нет войны, нет массовых беспорядков.
И вдруг, как гром среди ясного неба «25 ноября»! Наверное, неправильно будет сказать, что ничего не предвещало этого события. В нескольких крупных городах, в том числе и в столице, появлялись листовки, призывающие к неповиновению властям. Редко, но возникали, стихийные митинги населения, недовольного некоторыми действиями региональных властей. Но в целом, жители страны выражали свое недовольство властью, в очень узком кругу своих родных и близких, и тем, что больше верили не государственным СМИ, а слухам, и передачам радио «Свобода» («Азатлык»).
Может быть по этому, многие и не поверили, когда Президент Туркменбаши, вечером 25-го ноября 2002 г., в прямом эфире телевидения, сообщил о том, что на него было совершено покушение. Не верили и тогда, когда по телевизору стали демонстировать признательные показания арестованных «участников покушения - террористов». Не верил этому и я.
Тогда я и представить себе не мог, что меньше чем через месяц окажусь в следственном изоляторе Министерства Национальной Безопасности (СИ МНБ), в компании этих самых «террористов». И только здесь я встретил людей, которые не только критиковали существующий в стране режим, а попытались, в меру своего понимания и своих возможностей, что-то изменить к лучшему.
Первое, на что я обратил внимание, эти люди не были обижены судьбой. Многие из них занимали высокие посты и пользовались различными превилегиями при существующем режиме, многие были крупными (по масштабам страны) бизнесменами. Все они имели хорошие дома и квартиры, шикарные автомобили и, конечно не имели финансовых проблем. Следовательно, они могли и дальше спокойно жить, наслаждаясь своим положением.
Но их объеденило, то, что они хотели сделать что-то для всех людей, для страны. И ради этой идеи они рискнули не только своим состоянием, но и свободой, а некоторые и своими жизнями.
Моих сокамерников часто увозили на допросы в генеральную прокуратуру, и там они имели возможность встречаться с родственниками, общаться с ними, и родственникам давали возможность даже передавать им одежду и еду. Но в тоже время, арестованные узнавали от родных, что их дома и имущество уже конфискованы, что многих родственников уволили с работы, детей отчислили из институтов и школ и даже перестали принимать в детские сады. А самое страшное, то, что родственников - жен, родителей, братьев и сестер, следователи также подвергали избиениям и пыткам.
Арестованные, прекрасно знали, что это такое. Большинство из тех, с кем мне довелось сидеть, были подвергнуты пыткам и избиениям. В частности, Ыклым Ыклымов был подвергнуты жесточайшим избиениям. Тимур Джумаев и Язгелди Гундогдыев, кроме избиений подвергались удушениям противогазом, пыткам электрическим током.
Но одно дело, когда пытают тебя, а совсем другое, когда ты узнаешь, что из-за тебя подвергались пыткам и твои близкие. И мне кажется, эти встречи с родственниками, следователи прокуратуры устраивали специально, чтобы оказывать на них еще и психологическое давление. Ведь по правилам туркменских правоохранительных органов, любые контакты задержанных с родственниками, во время следствия, запрещены. Лично мне, хоть я не был причислен к «террористам», следователи не разрешили даже позвонить матери, а не то, что встретиться с кем-либо из родственников.
В то же время могу сказать, что я не подвергался физическим пыткам. Очевидно, следователи прекрасно понимали мою непричастность к событиям 25-го ноября. Но от них требовалось меня наказать, в качестве назидания другим. Этим наказанием стали для меня три с лишним месяца, проведенные в строгой изоляции, суд - точнее судилище и огромное психологическое давление, когда сидишь в заключении и не можешь понять в чем твоя вина.
Когда сидишь в тюрьме, даже минута кажется вечностью. Тем не менее, время шло. Мы все сильно переживали за наших родных и близких, все время думали о них. Я, не имея контактов с родственниками, думал, что против них тоже осуществляются репрессии. Очень тяжело каждый день думать и осознавать, что ты виновен в этих бедах, и что ты ничем не можешь помочь своей семье.
Не смотря на все это, ни один из «террористов», а мне в общей сложности довелось сидеть с пятерыми из них, не пожалел о том, что он оказался участником этих событий. Наоборот, они говорили, что если бы была возможность повторить, то они бы сделали все это по другому, но цель была бы прежней - отстранение от власти Туркменбаши.
Читатель может мне не поверить, но я рад тому, что мне довелось, хотя бы в такой ситуации, познакомиться, и подружится с этими людьми. Я знаю, что ни пытки, ни тяжелые тюремные условия, ни репрессии против родственников, не сломили их веру в свою правоту.
Меня освободили. Оказалось, что пока я сидел в заключении, мое имя часто звучало в различных зарубежных СМИ, в том чиле и по радио «Свобода». Вышел я из тюрьмы довольно изветсным человеком, особенно в моем родном городе. Это обстоятельство также позволило мне наблюдать некоторые перемены в поведении людей.
В первые дни свободы, меня шокировало, что некоторые хорошо знакомые мне люди избегали встречи со мной, увидев меня, буквально переходили на другую сторону улицы. В то же время, малознакомые или даже незнакомые мужчины и женщины, подходили на улице, интересовались произошедшим и даже благодарили.
Такая же картина была и в день, когда, по местному обычаю, мы давали садака, т.е. в честь радостного события пригласили много людей на праздничный обед. Пришли не все приглашенные. Как потом выяснилось, кто-то распустил слух, что агенты МНБ будут снимать на скрытую видеокамеру, всех гостей, а потом будут вызывать их на допросы. Правда, через день-другой, непришедшие гости все-таки стали приходить домой. Одними двигало любопытство, другими - стремление показать, что они все-таки не испугались.
Да, именно чувство страха перед режимом, боязнь за себя и за своих близких заставляет людей в Туркменистане молчать. Именно на это и расчитывали власти, когда раскручивали маховик репрессий. Посадить в тюрьмы и репрессировать несколько сотен, чтобы запугать миллионы граждан страны.
Но страх был и раньше, он сохранился с советских времен. С. Ниязов, даже во времена перестройки, сумел «уберечь» туркменский народ от демократических веяний. А вот что не учел Туркменбаши в этот раз, так это то, что у людей появилась надежда. Появилась вера в тех, кто не молчит, кто что-то делает.
Об авторе: Фарид Тухбатуллин со-учредитель «Xельсинской Инициативы Туркменистана» - независимая правозащитная организация. С первой половины 90-х годов занимался экологией, возглавлял НПО «Дашогузский Экологический Клуб», одновременно занимался вопросами правового просвещения граждан и сбором информации о нарушениях прав человека в Туркменистане. Принимал участие на различных международных конференциях по законодательству и правам человека. После участия на одной из таких конференций, на которой кроме правозащитников, принимали участие и несколько туркменских оппозиционеров, был арестован в г. Дашаузе 23-го декабря 2002 г. орагнами национальной безопасности Туркменистана и в последствии был приговорен к 3-м годам лишения свободы. Отсидел 102 дня заключения. В результате политического давления со стороны ОБСЕ, США, многих международных правозащитных и экологических организаций, власти Туркменистана осободили его 2-ого апреля при условии о признании своей вины.