1 августа 2009
Роман с камнем
1 августа 2009
Роман с камнем
31/07/09:: Деловая Неделя, Казахстан ::
Бизнес и государство в Казахстане так и не смогли создать здоровые отношения
Там, где нет конкуренции, спится лучше, но живется хуже. Неизвестный автор
Раньше считалось так, что можно было выбирать безденежную стабильность на госслужбе или рискованные деньги в бизнесе, теперь - наоборот: либо стабильное безденежье в бизнесе, либо рискованные деньги на госслужбе. Причина - кризис подкосил казахстанский бизнес, который остался погребенным под государственным прессом, в государственной системе же продолжается система «отметок» на фоне «тотальной борьбы с коррупцией». Последствием такой смены полюсов стало смятение в рядах обеих групп служащих и менеджеров - государственных и частных. Впрочем, хуже даже не это, а то, что после 17 лет либерализма (где-то показного, где-то образца США XIX века), мы медленно сворачиваем к завершению НЭПа.
Недавно на одной из массово реставрируемых в последние недели алматинских улиц нам на глаза попался плакат, на котором была изображена лупа и красовалась надпись - «Пост партийного контроля». Первая мысль безнадежно проиграла рефлексу, заставившему больно ущипнуть себя, проверяя, не было ли все это 17-летним сном. Впрочем, и мысль была всего лишь продолжением - кратким, емким и безрадостным: «Дожили».
Действительно, дожили. В условиях финансово-экономического кризиса, поразившего весь мир, наши собственные болячки, до поры до времени припудренные дутыми объемами, привели к тому, что предпринимательство едва ли не отмирает как класс в Казахстане. Это, конечно, не раскулачивание, но уж больно похоже на сворачивание НЭПа. Главным, а зачастую единственным игроком на рынке осталось государство, скопившее все более худеющую мошну за счет того, что экономика страны не перестроилась на социа... простите, передовые капиталистические рельсы (рассуждения на эту тему смотрите, пожалуйста, на стр.4-5).
Государство, втихую ставшее собственником всех недр, стало суперсиндикатом, по какой-то всеми забытой традиции призванным стоять на страже национальных интересов. Но, как и со всеми забытыми традициями, реально оно смогло поддержать только тех, кто либо прямо работал на синдкат, либо был с ним в доле. Впрочем, основная доля доходов все равно шла за счет недр, деньги от продажи которых можно было даже не тратить на содержание служащих и прочие обязательства, а просто накапливать на зарубежных счетах, как это делал какой-нибудь старый Дон, понимающий, что просто так свалить из Нью-Йорка в Лас-Вегас не выйдет. Впрочем, это, конечно же, лирика и утрирование. Факты, к сожалению, не лучше - выделяемые на преодоление кризиса деньги разворовываются так же банально, как и все остальные госсредства, разбазаренные в тучные годы. В частных разговорах чиновники жалуются, что им приходится крутиться, чтобы отдать положенное «наверх» и не попасться при этом. Речи о черной икре к бутерброду с маслом уже не идет, жалуются они, сетуя на то, что, видимо, нужно уходить в частный бизнес, где, хотя и не будет денег, легче остаться на свободе и, в качестве бонуса, сохранить нервы.
Впрочем, и с частным бизнесом все не так уже стабильно (кроме безденежья). Поскольку государство осталось главным и единственным заказчиком, оно и ведет себя соответствующим образом, становясь основным неплательщиком и самым капризным потребителем. Оставшись на мели, рыбы не больно уже смотрят на то, как им удается сделать новый глоток воды, совершенно уже не обращая внимания на щук. Щука, конечно, как раз и на то, чтобы карась не терял формы, но, если речь идет о выживании вида, тут уж, как говорится, если хотите ухи, то придержите щук (разговор о проверках бизнеса читайте, пожалуйста, на стр. 8).
Сегодня многие говорят, что государство зря дистанцировалось от собственности и ведения дел в экономике. Зря. То, что оно плохой собственник, было справедливым и до кризиса, и во время него. Государственный капитализм, подспудно продвигаемый властями в качестве новой рабочей модели экономики Казахстана, в итоге также тяготеет к социализму, как шведская модель была недостижима в советском обществе. И пункт партийного контроля - это всего лишь первая ласточка весны развитого бюрократизма. Достаточно посмотреть, как акимы выполняют программы правительства по занятости и прочим показателям, чтобы поймать себя на мысли о том, что они спрятали свои партбилеты совсем недалеко.
Нет, в нынешних условиях, возможно, все делается и правильно, но точно так же все правильно могут делать пожарные, но это не спасет деревянное здание, в котором перед грозой сделали пороховой склад. Проблема в том, что сегодня стремительно вырождается само по себе явление предпринимательства, как осознанное стремление законным путем зарабатывать какие-то материальные блага, которое куда лучше, чем лозунги, поддерживает чистоту улиц и соблюдение законности. Один из прошедших и госслужбу, и частный бизнес казахстанских деятелей был прав, когда говорил, что молодежь больше не хочет быть предпринимателями, потому как богатые люди в этой стране все больше чиновники. Кстати, сам он сейчас сидит в СИЗО, дожидаясь суда по обвинению в том, что сделал обещанное для государства дешевле, чем заявлял, а лишнее - положил в карман (кажется, это то, что у буржуев называется прибыль).
Без того, чтобы взрастить по-настоящему отечественный бизнес, не получится ни восстановление, ни рост экономики. Предпринимательство - двигатель рыночной экономики, и никакой кризис этого никогда не отменит. Государство в любом случае останется садовником или, если больше нравится, пастухом, от рачительности которого зависит состояние сада или стада. Оно никогда не сможет само быть и собственником, и контролером, хотя бы потому, что из нашей крови пока не вымылся принцип «что охраняешь, то и имеешь». И в этом смысле пример Национального фонда, отсеченного от экономики, а ныне далеко не лучшим образом используемого (как говорит прокуратура), показывает, что чем выше забор вокруг того, за чем следит государство, тем легче там воровать.
Система, в которой реальный голос имеет только либо олигарх-варяг, либо срощенный с властью крупный бизнес, отличается от социализма только тем, чем сам социализм отличается от военного коммунизма - отсутствием расстрелов. Это вовсе не рыночная экономика, которая легко переживет кризис и как крепкое, но гибкое дерево вновь потянется к небу. Это, в лучшем случае, капитализм трестов, против которого Маркс выдумал свою теорию. Без взаимного договора, соглашения и сотрудничества с классом предпринимателей, средним классом, если хотите, не получится выстроить ни гармоничное общество, ни стабильную систему. Сегодня бизнесу практически нечего терять. И это хуже всего, поскольку, когда терять больше нечего, разбрасываться начинают цепями, и порываются строить новый мир. А это ведь мы уже проходили...
Вдвойне обидно наступать на те же грабли во второй раз. Отсюда и аллергия на пункты партийного контроля, и на эфир государственного телевиденья, но есть он, к сожалению, только у тех, кто читал «Один день Ивана Денисовича», кто видел выступления Брежнева, кто среди первых пытался что-то заработать своими руками. Сегодня в жизнь страны включилось новое поколение, которое считает, что Ленин был президентом Советского союза и вообще не знает, кто такой Троцкий. У него нет прививки от совка, и если мы не сможем объяснить им, чем чреваты бюрократизм, однопартийный диктат и коррупция, Казахстан может повторить судьбу СССР.