30 июля 2007
Наш человек в Вене
30 июля 2007
Наш человек в Вене
27 июля 2007г. ? 28 (756), Деловая Неделя, Казахстан
Игорь Денисов
Васюкинские шахматисты внимали Остапу с сыновней любовью. Остапа понесло. Он почувствовал прилив новых сил и новых сил и шахматных идей... Шахматная мысль, превратившая уездный город в столицу Земного шара, превратится в прикладную науку и изобретет способы межпланетного сообщения... А там, как знать, может быть, лет через восемь в Васюках состоится первый в истории мироздания междупланетный шахматный конгресс!.. Остап вытер свой благородный лоб. Ему хотелось есть до такой степени, что он охотно съел бы зажаренного шахматного коня.
Илья Ильф, Евгений Петров, «Двенадцать стульев»
Г-н Ертысбаев перед отлетом в Вену пригласил руководителей средств массовой информации, а также представителей общественных объединений, имеющих отношение к СМИ, за «круглый стол». Обратите внимание, пригласил (правда, как было написано в пресс-релизе, «по списку»), а мог ведь и вызвать. Все-таки он министр культуры и информации. О культуре в другой раз, поскольку речь за «круглым столом» шла почти исключительно о масс-медиа.
Даже не знаю, с чего начать... Дело в том, что я не руководитель, а простой корреспондент. Редактор был занят и делегировал мне свои полномочия. По этому случаю я сменил свои любимые джинсы на свои же нелюбимые брюки и отправился на встречу со своим министром. Сине-серые штаны «мade in Australia» сделали свое дело, и у меня даже не спросили документов.
Начну, наверное, с картинки. Стол в Доме дружбы действительно круглый. С табличками, на которых были написаны фамилии и должности приглашенных. Вдоль стен полукругом стояли стулья для тоже приглашенных, но рангом пониже. Я выбрал «полукруглый стол», хотя строгая дама, судя во всему, принадлежащая к кругам, близким к нашему министерству, усиленно зазывала меня за стол «круглый». Да «где нам, дуракам, чай пить» - я предпочел наблюдать за развитием событий не изнутри, а со стороны.
Так вот, событие. Чтобы соблюсти объективность, я процитирую второй абзац из пресс-релиза.
В рамках встречи пройдет обсуждение доклада министра (в оригинале слово министр напечатано с заглавной буквы. - Прим. авт.) на предстоящем 26 июля т. г. заседании Постоянного Совета ОБСЕ в г. Вена по исполнению принятых обязательств Республики Казахстан в сфере дальнейшей демократизации, защиты прав человека, обеспечении свободы слова.
Не знаю, кто писал этот дивный текст; знал бы - поздравил бы (сохранил стилистику?). Но подумал почему-то, что в конце июля г. Вена предпочтительней даже г.г. Париж или Рим. Прохладнее там и р. Дунай куда голубей, чем р.р. Сена или Тибр.
Мои воспоминания об этих больших и дорогих городах прервало появление г-на министра, который опоздал совсем немного, в допустимых дипломатическим протоколом рамках. Он вошел, элегантный в своем черном костюме, несмотря на изнуряюще жаркий день. Дама слева от меня спросила у соседки, которая сидела еще левее (прошу не путать с политическими убеждениями):
- Наверное, надо встать, когда входит министр?
«Левая» ответила в том смысле, что «это ведь не президент, чтобы вставать». Я не понял, почему перед президентом надо вставать -, эту процедуру, вставание, светский этикет предусматривает только при приближении монархов. Ну и женщин, разумеется. Размышления мои на эту отвлеченную тему были прерваны словами г-на министра о том, что «круглый стол» открыт. Не знаю, как открывают столы, это ведь не двери, но весь обратился вслух. В надежде получить сенсационную информацию, написать сенсационный репортаж, а потом (это не для печати) получить сенсационный гонорар.
Увы, г-н министр начал с того, что перечитал, подглядывая в бумажку, пресс-релиз. Скучновато начал. На сенсацию это ну никак не тянуло. На мой повышенный гонорар тем более.
О целях поездки г-на министра я вам уже сообщил. Доклад прочитать в ОБСЕ. Давайте в подробностях и по пунктам.
В целом доклад ориентирован на информирование зарубежной общественности о текущей ситуации и тенденциях дальнейшей либерализации законодательства в сфере СМИ Республики Казахстан.
И предлагаемых либеральным министром поправок к Закону о средствах массовой информации. Блеск! Цитирую.
Во-первых, это отмена регистрации электронных СМИ.
Олег Кациев, директор Интерньюса, спросил, что понимать под «электронными средствами массовой информации».
Министр снисходительно пояснил, что это телевидение, радио, Интернет.
Кациев, человек исключительно воспитанный, с оскорбительной невозмутимостью поинтересовался, почему тогда бы не отметить и регистрацию газет, журналов и прочих печатных СМИ.
И тут г-н Ертысбаев произнес фразу, которая, возможно, станет классикой. Типа «хотели как лучше, а получилось как всегда». Сказал он так:
У нас нет регистрации, у нас есть просто постановка на учет.
Еще раз блеск. Блеск, блеск, блеск! Право, лучше не ответишь. Дальше снова цитата из доклада для ОБСЕ в г. Вена.
Во-вторых, принятие правовых механизмов по недопущению концентрации СМИ в одних руках.
Ну что ж, достойный вклад в антимонопольную политику. Но есть вопросы. Вот, допустим, у меня есть деньги. Я купил газету, телеканал, радиостанцию. Газету на свое имя, телеканал на имя племянницы, которая носит фамилию мужа, радиостанцию записал на имя друга, который не продаст. Если денег достаточно, пройдемся по второму кругу, по третьему - подставные фамилии найдем.
Не проще ли было бы законодательно обязать владельцев средств массовой информации сообщить своим читателям, зрителям, слушателям, кто чем владеет? Это и людям интересно, даже некий ориентир в какой-то степени, а налоговой полиции просто буйки в бурной рыночной реке.
Так нет, общие фразы о «демонополизации» СМИ.
Ладно, «гуляем дальше по бульвару».
В-третьих, исключение ответственности за диффамацию в части применительно к СМИ.
Похвальная забота министерства о журналистах.
Диффамация, если кто не знает латыни, это распространение порочащих сведений. То есть, проще говоря, клевета. Которая может оскорбить честь и достоинство, а то, что еще важнее по сегодняшним меркам, может повредить деловой репутации. В общем, дело мерзкое.
Но вот не совсем понятно, почему журналисты должны быть в особом положении? Оскорбил человека - отвечай; журналист ты, дворник или сам президент.
Другой аспект. Помните Гоголя? «Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Один другого обозвал гусаком. Оскорбление, согласитесь, страшное, подсудное. Но кто о нем знал? Никто, кроме мирового судьи. А если бы в газете такое опубликовать? А будь в те времена радио и телевидение? Позор на весь свет. Я это к тому, что с поправкой с диффамацией тоже некоторая неувязка. Если выкинуть из статьи закона вторую часть, которая касается журналистов, то это будет явной дискриминацией остальных граждан, не имеющих отношение к нашей профессии. С другой стороны, журналиста можно призвать к судебной ответственности по первой части статьи, потому что большинство из нас тоже - хотите не хотите - граждане. Наконец, есть третья сторона (представьте себе подброшенную монетку, которая упала ни на «орла», ни на «решку», а на ребро). Дуэли на шпагах, пистолетах, БТРах и даже на ракетных установках средней дальности у нас не практикуются (хотя жаль. - Прим. авт.). Так где же защищать свои честь, достоинство и деловую репутацию? Либо на кулачках, либо призвав на помощь киллера, либо же в суде. Кроме того, с одной стороны - «честь и достоинство», с другой - «свобода слова».
Почему журналисты должны быть в привилегированном положении? Прошу обратить внимание читателей и г-на министра, я сам журналист. Но с подобной формулировкой не согласен. Да, собственно, формулировки-то ни я, и никто из сидящих за «круглым столом» не видел.
И еще раз «гуляем по бульвару». Поверьте, это последняя «прогулка».
В-четвертых, недопустимость раскрытия судом источника информации на любом основании.
Вроде бы забота о нашей маленькой (а иногда не маленькой) профессиональной тайне. Но если поразмыслить, то тоже не очень-то...
Понимаете, ни один журналист добровольно не раскроет свой источник информации. Если он профессионал, он перед публикацией конфликтного материала запасется документами, записями и всем прочим, что обеспечит защиту его честного имени. Ну а если речь идет о «сливе» информации, что очень часто сейчас практикуется? А если речь идет о тяжком преступлении, например, о заказном убийстве? Когда именно «источник информации» может пролить свет на истину.
В общем, поправки к закону, конечно, замечательные, но... Хорошо сказала Тамара Калеева, шеф международного фонда защиты свободы слова «(°дiл с?з)»:
- Наверное, среди вас есть автомобилисты. Уверена, никто из них не купит машину, доверившись рекламе. Он сядет за руль и проверит ее на ходу, в разных режимах.
Это в том смысле, что неплохо бы нам увидеть поправки к Закону о СМИ. Не в смысле понравятся они ОБСЕ, а в смысле, что мы, казахстанские журналисты, будем работать по закону и поправки либо помогут нам быть смелее, либо загонят в ямы, из которых мы сможем только лаять, а кусать не сможем.
Вообще, Тамара Калеева, Гульжан Ергалиева, редактор газеты «Свобода слова», Олег Кациев очень понравились мне своими вопросами и полным отсутствием низкопоклонства перед г-ном министром. А вот он, видимо, готовился к докладу в г. Вена, берег силы, а потому отделывался общими и полуобщими фразами. Еще одна цитата из пресс-релиза.
В ходе встречи министр Е. Ертысбаев подчеркнул, что его ведомство поддерживает целый ряд новаций в законопроекте о СМИ, который находится на рассмотрении в парламенте. Министр также отметил приверженность политике имплементации в национальное законодательство норм международных пактов, ратифицированных страной.
Тут уже не просто блеск, тут полный восторг.
Во-первых (придерживаюсь стиля релиза), речь все-таки идет не о законопроекте, а поправках к закону. Кажется, законопроект может появиться в случае, если поправки превышают по объему половину текста существующего закона.
Во-вторых, как может «законопроект» «находиться на рассмотрении в парламенте», если парламента на сегодняшний день у нас нет? (Здесь случилась у г-на министра то ли умышленная, то ли неумышленная оговорка. Он заверил присутствующих, что не позже декабря новый парламент непременно примет судьбоносные поправки в Закон о СМИ, потому что (буквально) «победившая на выборах партия «Нур Отан»...).
Пардон, однако, на дворе июль, выборы у нас только в августе, так что даже гонка еще толком не началась. Впрочем, есть на этом свете провидцы, особенно в наших демократических степях.
Ну и, наконец, эта лучезарная «политика имплементации». Имплементация, между нами, «осуществление исполнения государством международных правовых норм. Каждое государство само определяет методы и средства имплементации. В международном договоре также может быть предусмотрена необходимость издания закона или иного акта для его осуществления».
Цитата из энциклопедического словаря. Обратите внимание на последнее слово этой самой цитаты. Осуществим, если на выборах победит та самая партия? Ну и что дальше? На год станем начальством в ОБСЕ. Престижно? Да, престижно? А нам с вами что до этого престижа? Сыграем в Нью-Васюки?
Давеча случайно услышал телефонный разговор медсестры в больнице. Краем уха, совершенно случайно, но не выходить же из деликатности из-под капельницы. Так вот, ее, судя по всему, переманивали в другую клинику на «лучший оклад жалованья». Сулили аж шестнадцать тысяч тенге в месяц. Что она будет делать с такими деньжищами? Да, собственно, не мое это дело. А вот председательство в ОБСЕ, куда нас никто не звал, это мое дело? Тоже вроде не мое. Если бы при нашем командирстве в европейской организации этой сестричке платили столько, сколько платят ее коллегам в Париже, Риме или в той же Вене, двумя руками голосовал бы «за». Впрочем, кто меня спрашивает?
Г-н министр, между тем, продолжал рассуждения о свободе слова, демократии и прочих высоких материях. Я не сдержался и задал вопрос, который часть из присутствующих сочли провокационным. А я спросил-то всего-навсего:
- Ваше личное мнение, г-н Ертысбаев: нужно ли нам ваше министерство? - Умышленно сделав ударение на местоимении «нам», имея в виду нас, журналистов.
Г-н министр ответил с достоинством седобородого бастыка (хотя молод, элегантен и внешне симпатичен). Смысл ответа сводился к тому, что нам, журналистам, без министерства никак невозможно. Ну, например, кто бы еще смог организовать такой «круглый стол»? (Я подумал, что при желании мы могли бы встретиться где-нибудь на летней площадке и провести время куда как плодотворней и веселей).
Далее г-н министр сообщил, что «постановка на учет средств массовой информации» - это одна тысячная процента (может быть, одна сотая, чтобы не соврать) грандиозной работы министерства. А главное - «большой объем работы по идеологии». И последовал пространный рассказ о нашем курсе, проводимом... сами знаете кем. Я заскучал. Вспомнил отделы идеологии в райкомах, обкомах, центральном комитете компартии, которые руководили и направляли. Но сейчас ведь не те времена, когда можно командовать СМИ. Не может даже г-н министр приказать издателю или редактору взять курс на вход в «пятидесятку» или на командорство в ОБСЕ. Хотя нет, может. Не коммунистическим путем, скорее рыночным. Госзаказ! Как же я о нем забыл, не спросил! И у старухи бывает прореха. Надо полагать, именно это имел в виду г-н министр, когда говорил об идеологии. Еще одна важная, а, может, и важнейшая функция министерства информации - распределение госзаказа. В этом году примерно два миллиарда тенге - тут действительно любой за голову схватится от трудности поставленной задачи. В общем, если я правильно понял ответ на свой недипломатичный вопрос, Министерство информации нам не просто нужно, оно необходимо. Не знаю, как приняли поправки к нашему Закону о СМИ на заседании в постоянном совете ОБСЕ в г. Вена. Наверное, вежливые европейцы улыбались и вежливо аплодировали. Ну на то они и европейцы. А я скиф «с раскосыми и жадными глазами». Скиф по профессии журналист. Я не люблю общих слов и половинчатых решений. Свобода слова, как и демократия, она либо есть, либо нет. А в г. Вене сейчас хорошо. Тянет ветерок от Дуная. Можно сходить посмотреть на собор Святого Стефана, а потом выпить чашечку кофе в кафе через площадь. Потом заняться делами, пусть даже европейского масштаба, а еще потом съездить в Венский лес к отрогам Альпийских гор. Можно сходить в гости к землякам, например, к г-ну Алиеву, поболтать о демократии, например, благо его еще не экстрадировали. Да мало ли что можно. Только вряд ли сможет позволить себе такую экскурсию медсестричка с богатым окладом в шестнадцать тысяч тенге. Впрочем, к поправкам к Закону о СМИ, которые были зачитаны вчера в г. Вене, это никакого отношения не имеет. Так же как и к тем, кто делает эти самые СМИ.