Киргизия: Попросят ли приговоренные к пожизненному лишению свободы возвращения смертной казни?
09.07.2007 20:00 msk, «Фергана.ру»
Улугбек Бабакулов (Бишкек)
Смертная казнь в Кыргызстане отменена. 25 июня нынешнего года соответствующий Закон подписал президент республики Курманбек Бакиев. Процесс гуманизации уголовного законодательства вроде бы тронулся с места. Но правозащитники, с нетерпением ожидавшие этого события, отнеслись к нему с некоторой долей скептицизма, а некоторые отмечают, что теперь положение «смертников» только ухудшилось.
В первой статье вышеупомянутого Закона говорится: «Внести в Уголовный Кодекс Кыргызской Республики следующие изменения и дополнения: слова «смертная казнь» заменить словами «пожизненное лишение свободы».
«Отмена смертной казни в Кыргызстане привела к ужесточению уголовного законодательства», - считает правозащитник Абдуназар Маматисламов. Он имеет в виду то, что нынешние условия содержания приговоренных к исключительной мере наказания не соответствуют ни санитарно-гигиеническим, ни элементарным человеческим нормам.
Минимальные стандарты содержания заключенных четко прописаны в международных документах, которые ратифицированы Кыргызстаном. Но даже обычные тюрьмы и колонии не соответствуют им, не говоря уже об отсутствии специальных мест заключения для приговоренных к пожизненному лишению свободы.
Противоречивые мнения вызывает и увеличение количества статей, подразумевающих применение исключительной меры наказания. Если до отмены смертной казни киргизский Уголовный кодекс предусматривал лишение жизни лишь по трем статьям, то теперь суд от «имени Кыргызской Республики» может приговорить к пожизненному заключению за шесть разных типов преступлений.
Приговоренный к пожизненному заключению может подать заявление на пересмотр его дела лишь спустя тридцать лет (!!!) отбытия наказания. И то - при условии примерного поведения. И, разумеется, нет никаких гарантий, что его обращение будет рассмотрено положительно.
Мы не станем рассуждать о том, насколько профессионально, честно и объективно работают следственные и судебные органы, не станем говорить о том, каким образом добываются показания у осужденных и какова доказательная база приговоров. О пытках в органах внутренних дел, о предвзятости судей и прокуроров, о фальсификациях некоторых уголовных дел много писали, пишут, и будут писать. Сейчас же хотелось бы понять, что же изменится с отменой смертной казни в Кыргызской Республике, насколько Кыргызстан станет цивилизованнее и приблизится ли к настоящей демократии.
Вечные «кормильцы»
Интересную точку зрения в поддержку отмены смертной казни высказал министр юстиции Кыргызстана Марат Кайыпов, который апеллирует к древним обычаям. Он отмечает, что у киргизов не было обычая кровной мести, а существовал принцип «выкуп за кровь». Убийца выплачивал родственникам жертвы материальный выкуп, компенсировал нанесенный ущерб и в дальнейшем содержал семью убитого. Следующий аргумент главы Минюста заключается в том, что лишая жизни преступника, государство как минимум сразу две семьи, - семью жертвы, и семью самого преступника - лишает кормильца. Несомненно, интересная точка зрения, имеющая право на жизнь.
Однако в противовес высказыванию министра юстиции можно заявить, что государство, оставляя жизнь преступнику, навязывает его содержание родственникам жертвы преступления. Мало того, что чьи-то жены лишились мужа, матери сына или дочери, а дети родителей, так они еще должны выплачивать налоги, на которые государство будет содержать убийцу в заключении, а соответственно и одевать, кормить, поить и лечить. Таким образом, получается, что принцип «выкуп за кровь» принимает обратный смысл, когда не преступник выплачивает выкуп, а родственники жертвы в числе других налогоплательщиков содержат того, по чьей вине они лишились близкого человека, и кто доставил им горе.
Не выдерживает критики и мнение о том, что семья приговоренного к казни лишается кормильца. Практика показывает, что содержание приговоренного к исключительной мере наказания целиком ложится на плечи родственников. Ежемесячные передачи продуктов, проезд и ожидание свидания, все это требует больших расходов. Таким образом, «кормильцем» в данном случае государство определяет еще и родственников самого приговоренного. И государство, назначая пожизненное заключение, определяет, что родственники жертв и родственники преступника будут содержать осужденного до конца его дней.
Невозможно обойти стороной и финансовую сторону содержания приговоренного к «вышке». Суточное содержание приговоренного ранее к смертной казни, а теперь к пожизненному заключению, обходится государственной казне в среднем чуть больше 15 сомов (0.4 доллара США). Такую цифру называет руководство Главного управления наказания исполнений (ГУИН) Кыргызстана.
Супруга и мать приговоренного к казни Сергея Заваляева рассказали автору статьи, что ежемесячно они передают продуктов питания в камеру к Сергею как минимум на 1500 сомов ($40). К этой сумме еще стоит приплюсовать расходы на возможные медикаменты, на одежду, на проезд для свидания до СИЗО, где содержится Сергей и пр. Одним словом, только со стороны родственников ежедневный расход на содержание «своего» приговоренного «кормильца» составляет не менее 50 сомов ($1.3), это в три раза больше, чем тратит государство, которое руководствуется «принципами гуманности».
К моменту подписания вышеупомянутого закона к смертной казни в Кыргызстане было приговорено более 170 человек. По данным правозащитников, связь с родственниками поддерживают 154 человека. А теперь помножьте эти расходы родственников на годы «пожизненного лишения свободы», и сопоставьте, сколько потратит на них государство, и сколько сами родственники.
Сотрудники правозащитного центра «Граждане против коррупции» констатируют, что в системе ГУИН укоренился принцип дискриминации приговоренных к исключительной мере наказания (ИМН). Они получают наименьший рацион питания, при этом на них не распространяются послабления в ограничениях на передачи.
Дважды убийцы
Впервые мораторий на приведение в исполнение смертных приговоров был наложен в Кыргызстане в 1998 году. С того времени в заключении умерло больше 70 человек; некоторые покончили жизнь самоубийством, но большинство скончались от бича пенитенциарных заведений - туберкулеза. Армия приговоренных к исключительной мере наказания (ИМН) с каждым годом пополняется. Так, например, только с начала нынешнего года к смертной казни было приговорено более 20 человек. Сколько из них умрет от болезней в самые ближайшие годы - остается только догадываться.
Дело в том, что Главное управление исполнения наказаний Киргизии (ГУИН) задолжало различным фармацевтическим организациям порядка 60 миллионов сомов. Из-за отсутствия финансирования и негодности медицинского оборудования СИЗО, где содержатся «имеэнщики» (так называют приговоренных к исключительной мере наказания - прим. автора) ни заключенные, ни сотрудники СИЗО и ГУИН не проходят флюорографическое обследование; никто из сотрудников, даже медработники, не обеспечиваются масками, сменными халатами. В результате все сотрудники, в том числе и административный персонал учреждений, рискуют заразиться туберкулезом. Правозащитники отмечают, что уже есть факты, когда сами сотрудники СИЗО болеют различными видами туберкулеза. При этом, в случаях заболевания вольнонаемных сотрудников ГУИН - медсестер, контролеров, работников администрации- последние не получают абсолютно никакой компенсации за это смертельно опасное заболевание, которым они заражаются на рабочем месте; государство также не оплачивает им дорогостоящий курс лечения.
Учитывая, что вместо положенных ежедневных прогулок, приговоренные к ИМН могут рассчитывать лишь на сорокаминутный выход из камеры раз в неделю, то риск заболеть туберкулезом увеличивается в разы. Таким образом, приговоренный к смерти (а по новому закону к пожизненному заключению), медленно умирая от туберкулеза, может без особых проблем забрать с собой на тот свет человека, который ни в чем ни перед государством, ни перед кем-либо еще не провинился, но по долгу своей службы приставлен для конвоирования, лечения и выполнения других функций по содержанию заключенных. Поневоле, эти люди, сами того не ведая, становятся новыми жертвами приговоренных к ИМН. Впрочем, и сами приговоренные, уже находясь в застенках тюрьмы, невольно становятся убийцами, потому что оказываются переносчиками опасной болезни.
Правда, ни приговоренные, ни, тем более, государство, находясь на страже чьих интересов, заболел сотрудник системы ГУИН, ответственности за это не несут.
Дважды приговоренные
Закон, заменяющий смертную казнь на пожизненное заключение, предписывает Верховному суду Кыргызской Республики «в шестимесячный срок пересмотреть все уголовные дела в отношении осужденных, которым смертная казнь заменена пожизненным заключением». Это положение также вызывает споры среди юристов. Некоторые полагают, что закон предписывает автоматическую замену приговора - пожизненное лишение свободы вместо казни. Иные склонны считать, что суд будет по-новому рассматривать дела приговоренных к смерти, и, возможно, некоторым изменит вид наказания на фиксированный срок лишения свободы. Те же, кому, мягко говоря, не повезет, и Верховный суд назначит пожизненное заключение, смогут подать апелляцию на пересмотр дела только через 30 лет.
Автор статьи встретился с родственниками некоторых приговоренных. Все они с нетерпением ожидают, когда начнется рассмотрение дел. Мало того, они надеются на положительный исход. Однако все уверены, что качественно рассмотреть дела всех осужденных в шестимесячный срок просто не возможно. «Некоторые уголовные дела состоят из почти 20 томов. В каждом томе - минимум 300 листов. А надо рассмотреть не меньше 170 уголовных дел. Получается, что пересмотр дел будет иметь лишь формальный характер», - ужасается сестра одного из «имеэнщиков».
Приговоренные оказались перед дилеммой, что лучше - жизнь в невыносимых условиях с призрачной возможностью обжалования через 30 лет, или расстрел и быстрое избавление от мучений. Супруга Сергея Заваляева, приговоренного к смертной казни, в беседе с автором статьи рассказала, что во время свидания ее муж признался: «если суд не определит ему фиксированный срок лишения свободы, то он не будет жить».
Особенно тяжело в этом случае матерям, которые не знают, что лучше - чтобы сын продолжал жить, что в нынешних условиях больше похоже на вечные пытки и мучения, или избавить его от страданий, но, не выпустить на свободу, а расстрелять. «Я знаю одно, что я точно не проживу эти 30 лет», - еле сдерживая слезы, прошептала мать одного из приговоренных.
У некоторых из приговоренных есть семьи - жена, дети. Встречаясь с ними, автор статьи попытался выяснить, на сколько их хватит в такой жизни - знать, что муж никогда не выйдет, а дети будут расти без отца. Если же даже и через 30 лет, возможно, дело будет пересмотрено, и мужчина выйдет на свободу, то это будет уже глубокий старец, не способный на полезную деятельность.
Супруга одного из приговоренных ответила, что если суд переквалифицирует приговор мужа на пожизненное заключение, то она, наверное, выдержит еще два года, но не более. «У меня маленький сын, ему нужен отец. И я сама молодая женщина, мне надо дальше строить свою жизнь», - примерно такой выбор сделали несколько женщин. Но были и такие, которые пытались убедить, что готовы всю свою жизнь посвятить осужденному супругу, готовы каждый месяц носить «передачки», сами в одиночку воспитывать детей. Однако в их глазах читался страх, который показывал, что этими словами они пытаются успокоить себя, не думать о возможном будущем, причем будущем совсем близком, совсем не радостном, и во многих отношениях даже страшном.
Выходит, что государство, приговорив человека к пожизненному заключению, приговаривает и его семью, его супругу и его детей к тому, что они никогда не ощутят радости общения с близким человеком.
Милосердие выше справедливости?
Извечный вопрос, где ставить запятую в словосочетании «Казнить нельзя помиловать», казалось бы, пришел к логическому завершению. Новый закон четко предписал: «слова «смертная казнь» заменить словами «пожизненное лишение свободы».
Однако правозащитники считают, что этого недостаточно. Несомненно, отмена смертной казни - это правильное решение. Но и пожизненное заключение не является панацеей для небогатого государства, которое не в состоянии обеспечить минимальных условий осужденным. И здесь вопрос не только, и не столько в приверженности государства к демократическим ценностям, сколько в истинной гуманности киргизского общества. «Надо стремиться к практике вынесения приговоров к фиксированным срокам заключения», - отмечает правозащитница Толейкан Исмаилова. Ее слова поддерживает министр юстиции Марат Кайыпов, который говорит: «У преступника всегда должен быть свет в конце тоннеля. Надежда, что он выйдет на свободу».
Юрист правозащитного центра «Граждане против коррупции» Лира Исмаилова подчеркнула, что Кыргызстан, отменив смертную казнь, отрекся от статуса государства - палача, и что теперь необходимо принять реальные шаги по гуманизации наказаний. «В мире есть положительный опыт применения пожизненного заключения, когда есть фиксированный срок заключения с правом пересмотра уголовных дел каждые пять лет для того, чтобы исправить судебные ошибки и незаконные обвинения следственных органов. Тем более, Кыргызстан находится в процессе транзитной демократии, и институты национальной безопасности и Генеральной прокуратуры еще не начали реформы изнутри».
Конечно, намерения эти благие. Но для того, чтобы, выйдя на свободу, человек не оказался потерянным для общества, надо создавать соответствующие условия содержания в заключении. Чтобы теперь уже не правозащитники, а приговоренные к пожизненному лишению свободы не взмолились о возращении смертной казни.
Об авторе: Улугбек Бабакулов, журналист, член экспертного совета ИА «Фергана.Ру»