НАМ ОСТАЛОСЬ? ТАМАРА СУХОМЛИНОВА
Словами о том, что Атырау уже почти стал зоной экологического бедствия, никого сегодня не удивишь. Мало того, складывается ощущение, что никому дела нет до судьбы нескольких сотен тысяч человек, проживающих в регионе. Ужасающая статистика врачей стала обыденной, ее никто уже не слышит. Больные, ослабленные дети - вот они, «полноценные» представители нашего будущего поколения, которым предстоит поднимать экономику всей страны, управлять ею, строить свои семьи. Онкологи считают нормальным явлением при таком стечении обстоятельств то, что возраст заболевших раком становится все моложе. Ребенок, организм которого по идее должен быть здоровым (несколько десятков лет еще нужно жить) умирает от неизлечимой опухоли - что может быть обыденнее. Не знаю как другие, но я стараюсь вообще не думать о будущем. Потому что боюсь. Я испытываю непонятный, животный ужас при мысли, что запущен какой-то механизм, остановить который невозможно. Это как бомба замедленного действия. Все знают, что трагедия приближается, только вот когда она произойдет - одному богу известно. Каждый сделанный мною шаг ассоциируется у меня, как шаг к той самой трагедии, масштабы которой никак не могут уложиться в моей голове.
На днях познакомилась с человеком, который знает об этой трагедии больше, чем представляется здравомыслящему, который точно так же (а может быть и больше) боится того, что должно (а не может) произойти. Врач, научный сотрудник Санкт-Петербургского Государственного университета и реабилитационного Центра «Приморский» Гульнара Ергужиевна Тауманова. Еще молодой девушкой, только начав свою медицинскую деятельность в Атырау в 1978 году, она обеспокоилась вопросом: почему в Атырау рождаются больные дети? Поголовная анемия: От чего? Почему? Ответы на эти вопросы будут получены позже. А тогда Гульнара Ергужиевна недоумевала: почему санэпидемстанция заставляла в обязательном порядке делать малышам прививки, несмотря на то, что содержание гемоглобина в их крови было ниже нормы (60 ед. по старой единице измерения)? Все врачи были в курсе, что если содержание гемоглобина ниже 60 единиц, то прививки ребенку делать воспрещается. В Алматы, например, люди с такими показателями гемоглобина в крови госпитализируются. Атырауским же малышам, как и всем здоровым ребятишкам, проводили необходимые прививки.
Во время учебы в Ленинградском Государственном Университете Гульнара Ергужиевна начинает всерьез заниматься наукой. Для работы над диссертацией она едет в Тенгиз, когда только-только начинает разрабатываться месторождение, которое впоследствии внесет вопреки всем гарантиям иностранных компаний лепту в отравление региона.
- Тогда об экологии и не знали, это совсем недавно развили науку об окружающей среде, - вспоминает Гульнара Ергужиевна.
Для диссертации нужно было собрать в качестве контрольного материал о состоянии здоровья жителей самых экологически чистых районов области - Кызылкуги и Денгизского района. Каково же было удивление девушки, когда анализы показали, что населению этих районов характерны заболевания крови и кроветворных органов, кожи, слизистых оболочек. При защите дипломной все нужно было «свалить» на отдаленность районов от областного центра, отсутствием нормальных условий для жизни людей. Так и было сделано. Потому что нужно было доказать именно это, а ни что иное.
Начало 90-х. Не только СССР, но и страны всего мира узнают, что на Азгирском полигоне проводились ядерные испытания. Для того, чтобы выяснить, какое влияние это оказало на население, проживающее вблизи от полигона, в Атыраускую область приезжает целая экспедиция (геологи, врачи, биологи и т.д.). Нужно было исследовать все: от воздуха, почвы и воды до сайгаков и растительного покрова степных просторов. Среди исследователей-медиков была и наша землячка - Гульнара Тауманова. Тогда ее поразило то, что ядерные испытания проводились на расстоянии 1,5 - 2 км от населенных пунктов. И хотя было обнародовано, что испытания носили подземный характер, жители близлежащих районов утверждают обратное. От взрывных волн рушились дома, но больше всего люди дивились, как ни с того ни с чего в известниках появлялись озера.
В 1994 году на основе договора между казахским Республиканским областным комитетом по экологии и биоресурсам и Реабилитационным центром «Приморский» (г. Санкт-Петербург) прошло обследование детей, предположительно пострадавших в результате проведения ядерных испытаний в зоне Азгира. Проведенные в разные годы самостоятельно и в составе экспедиции исследования аспиранткой ЛГУ Гульнарой Таумановой, показали, что у большинства детей была отчетливо выражена анемия. Вместо 50 детей как предполагалось условиями договора, было обследовано 63 ребенка. Анализ клинических данных крови показал, что содержание гемоглобина у детей младшего и среднего возраста колебалось от 70 до 120 г/л, и в среднем составляло 95 г/л при норме 130 г/л и выше. Медиками был отмечен рост заболевания среди детей в 1990 году. Так, из 27 новорожденных относительно здоровыми оказались только 5. Биологами исследовались животные. Так, в костях умерших сайгаков вместо кальция был обнаружен радиоактивный стронций. Гульнара Тауманова вспоминает трехлетнюю девочку с повышенной ломкостью костей. Тогда, будучи в трехлетнем возрасте, она перенесла 18 переломов, а когда это число переросло 36, то родители сбились со счета травм ребенка.
Состояние организмов малышей обследовалось экспресс- методами. Один из таких методов - метод «Эритротест», который включает в себя изучение состояния мембран эритороцитов, сопровождающей плазмы крови, степень агглютинации эритроцитов и статистический анализ размеров и форм эритроцитов. Практически у всех обследованных детей и взрослых в той или иной степени наблюдалось изменение мембран эритроцитов. Это выражалось либо в снижении пластических свойств мембран, таких как микровязкость и упругость, либо появление «ореола» вокруг мембран. Это свидетельствует о начальной фазе аутоимунного процесса, а в тяжелых случаях - перфорации мембран, что приводило к повышению степени агглютинации эритроцитов. Наряду с этим снижался электроотрицательный заряд мембран, что приводило к повышению степени агглютинации эритроцитов, резко меняя реологические свойства крови. Проще говоря, деформированные кровяные тельца либо с измененной, либо вообще отсутствующей мембранной оболочкой теряли свои свойства, имея разноименный заряд склеивались между собой, что приводило к сгущению крови. Понятное дело, такая кровь не может нормально снабжать ни один жизненно важный орган ни кислородом, ни питательными веществами. Помимо этого, в плазме крови обследованных был обнаружен ряд разнообразных включений, которых в нормальной крови быть не должно. Отчетливое «розеткообразование» в крови характерно для радиационных поражений. сравнивая полученные результаты с данными по Чернобыльскому контингенту, обследуемому ранее этими же методами, наряду со сходными изменениями мембран эритроцитов были обнаружены и отличия. Не обнаруживалось резкого утолщения липидного слоя мембран с одновременным сферотитозом. Исследователи предполагают, что это связано с длительным хроническим облучением малыми дозами, а также и другое предположение: возможно исследователи имели дело с анемией в 3-ем и 4-ом поколениях, поскольку у нескольких беременных женщин из Азгира, которые прошли обследование вместе с детьми, уже была анемия, не укладывающаяся в понятие - анемия беременных. За радиационное поражение свидетельствовали и клинические данные, полученные в ходе обследования (анемия, сочитаемая с нарушением ЖКТ, сосудистыми паталогиями, вторичный иммунодефицит, заболевания двигательного аппарата - ломкость костей, иррадиирующие боли в позвоночнике). Анализ полученных данных свидетельствует о том, что в моче 38 пациентов содержание ртути превышало контрольные значения от 2 до 10 раз, а у 8из них превышение ртути в моче по сравнению с контрольной группой составляло 20 и более раз. Свинец был обнаружен в крови 12 пациентов. Этот предварительный анализ данных у ограниченного контингента лиц дает возможность предполагать значительное число лиц, где к радиационному поражению присоединяется токсическое воздействие тяжелых металлов, а это усиливает эффекты самой радиации. И помимо вышесказанного, в организмах ребятишек было обнаружено множество всяких нарушений, не присущих детям. После первичного обследования должна была последовать реабилитация исследуемых. Но ее не последовало, так как было прекращено финансирование этой цели.
В 1997 году при финансировании областного управления экологии Санкт-Петербургскими врачами на базе городской детской поликлиники ?2 было проведено массовое обследование детей по всем участкам города. Также, обследованием были охвачены мамы и папы ребятишек. Вместо запланированных 200 человек обследование прошли 350 человек. Ладно - Азгир, где проводились ядерные испытания, но город! Независимо от отдаленности полигона, в организме городского ребенка обнаружены аналогичные изменения, что и у азгирских детей. Мало того, заключение врачей прозвучало как приговор - у 95 обследованных из ста детей - больная кровь. А если больна кровь, что можно сказать о детском, еще неокрепшем организме? Причем, страшные диагнозы ставились всем детям, независимо от того, к каким социальным слоям они бы не относились. Работа в этом направлении была огромная. Но исследовательские работы были брошены на полпути, так как и ранее было прекращено финансирование. Отчет так и не был окончен, как не была проведена необходимая реабилитация с целью лечения детей. Хотя была уникальная возможность довести дело до его логического завершения. Реабилитационный центр «Приморский» работает совместно «Химфармакадемией», которая изготовляет лекарственные препараты специально для жителей того или иного региона, учитывая все имеющиеся токсины в окружающей среде, влиянию которых подвергается население. На первичном обследовании все так и остановилось.
Сегодня Гульнара Ергужиевна приезжает к себе на родину в Атырау, чтобы обследовать всех желающих горожан, поставить им точный диагноз, помочь: К сожалению, из-за того, что средства на обследование горожан ниоткуда не выделяются, приезжий врач должен производить его лишь на платной основе.
В принципе, данные по обследованиям как в Азгире, так и в городе - ни для кого не новость, не сверхъестественная информация. Все это давно уже известно. Поражает другое. У нас на глазах угасает наша же жизнь. Становится жутко страшно, когда видишь, что ничего не предпринимается по отношению к тому, чтобы остановить приближающуюся трагедию. Удивляет отношение к населению как власти, так и иностранных компаний, занимающихся нефтедобычей в регионе, вместе с тем отравляя воздух, воду, животных, людей. Не дает покоя тот факт, что где-нибудь на Аляске люди получают компенсацию за то, что живут рядом с промышленными гигантами. У нас же ни о какой бы то ни было компенсации, речи нет. Люди, организмы которых ослаблены не по годам, у которых, несмотря на молодой возраст, имеется по 10 диагнозов самых страшных для такого возраста болезней, не имеют возможности пройти нормальное лечение и последующую профилактику. За все нужно нынче платить. Почему бы тем же самым иностранным компаниям не обеспечить население бесплатным высококвалифицированным обследованием и лечением?
Хотя о каком лечении можно думать, если мы дышим отравленным воздухом, пьем зараженную воду? Начинать нужно не с самой болезни, а с причины ее возникновения. А с желанием пройти одномоментное обследование состояния всех органов и систем моего организма методом компьютерного сканирования у Гульнар Ергужиевны я распрощалась, услышав неутешительные прогнозы специалистов по поводу сокращающейся продолжительности нашей жизни. Мне захотелось заключить свой организм в непроницаемую оболочку, чтобы ни вода, ни воздух не действовали на него. Но это уже из раздела фантастики. А пока меня беспокоит другой вопрос: сколько мне еще осталось?